Чтение 4–й страницы книги ~Комедианты~

Глаза его грустно глядели на надоедливо однообразный морской пейзаж.
Мне казалось, что мои слова произвели на него впечатление.

- Хотите, я вам расскажу, что там делается? - предложил я.

И я рассказал мистеру Смиту о человеке, которого заподозрили в том, что
он замешан в попытке украсть детей президента по дороге из школы.
По-моему, против него не было никаких улик, но он занял первое место на
каком-то международном состязании по стрельбе в Панаме, а полиция,
наверно, решила, что снять президентскую охрану может только отличный
стрелок. Поэтому тонтон-макуты окружили его дом - его самого там в это
время не было, - облили дом бензином и подожгли, а потом расстреливали из
пулеметов всех, кто пытался оттуда выбраться. Пожарной команде позволили
только не дать огню перекинуться на соседние дома, и теперь на этом месте
пепелище, похожее на дыру от вырванного зуба.

Мистер Смит внимательно меня слушал.

- Гитлер делал вещи похуже, - сказал он, - не так ли? А он белый.
Нельзя все сваливать на цвет кожи.

- Да я и не сваливаю. Пострадавший ведь тоже был цветным.

- Если хорошенько поглядеть вокруг, повсюду не слишком весело. Миссис
Смит не захочет, чтобы мы вернулись с полпути только потому, что...

- Да я вас и не уговариваю. Вы меня спросили...

- Тогда почему же - извините, что я задаю вам этот вопрос, - вы сами
туда возвращаетесь?

- Потому, что там - все, что у меня есть. Моя гостиница.

- А вот все, что у нас с женой есть, - это наша миссия.

Он сидел, не отрывая глаз от моря. В это время мимо Прошел Джонс и
крикнул нам через плечо:

- Пошел на пятый круг! - и проследовал дальше.

- Вот и он не боится, - сказал мистер Смит, словно извиняясь за свое
бесстрашие; так оправдывается человек, который, надев слишком пестрый
галстук - подарок жены, - говорит, что теперь все носят такие галстуки.

- Не думаю, чтобы им двигала смелость. Может, ему, как и мне, просто
некуда больше деваться.

- Он очень предупредителен к нам обоим, - твердо произнес мистер Смит,
явно желая переменить тему разговора.

Когда я узнал мистера Смита поближе, я научился различать этот его тон.
Ему становилось мучительно не по себе, когда я дурно о ком-нибудь
отзывался, даже о человеке, ему не знакомом, или о враге. Он сразу же
начинал пятиться от такого разговора, как конь от воды. Мне иногда
нравилось заманивать его, будто невзначай, к самому краю омута, а потом
вдруг пришпорить и, понукая хлыстом, заставить войти в воду. Но я так и не
научил его прыгать. По-моему, он скоро стал догадываться, куда я гну, но
ни разу не выказал своего недовольства. Это означало бы осудить друга. И
он предпочитал уклониться от спора. В этом хотя бы его характер отличался
от характера жены. Позднее я узнал, какая неукротимая и прямолинейная
натура у миссис Смит, - она была способна напасть на кого угодно, конечно,
кроме самого кандидата в президенты. Я много раз ссорился с ней за время
нашего знакомства, она подозревала, что я немножко подсмеиваюсь над ее
мужем, но она не догадывалась, как я им обоим завидую. Я ни разу не
встречал в Европе семейную пару, такую преданную друг другу, как они!

- Вы что-то хотели сказать насчет вашей миссии, - напомнил я мистеру
Смиту.

- Разве? Вы меня извините, что я так о себе разболтался. "Миссия" -
чересчур громкое слово.

- Мне это очень интересно.

- Назовите это нашей надеждой. Но человек вашей профессии вряд ли
отнесется к ней сочувственно.

- Это имеет отношение к вегетарианству?

- Да.

- Я могу отнестись к нему сочувственно. В конце концов, мое дело
угождать клиентам. И если они вегетарианцы...

- Вегетарианство - вопрос не только диеты, мистер Браун. Оно
затрагивает нашу жизнь с самых разных сторон. Если бы нам удалось
избавиться от излишков кислотности в человеческом организме, мы избавились
бы и от страстей.

- Тогда прекратилась бы жизнь.

Он сказал с мягким укором:

- Речь идет не о любви. - И я почему-то почувствовал стыд. Цинизм - это
дешевка, его можно купить в любом магазине стандартных цен, им начиняют
всякий хлам.

- Ну что ж, сейчас вы едете в вегетарианскую страну, - сказал я.

- В каком смысле, мистер Браун?

- Девяносто пять процентов жителей не могут себе позволить ни мяса, ни
рыбы, ни яиц.

- Но разве вы не замечали, мистер Браун, что во всех наших неурядицах
виновата не беднота? Войны затевают политические деятели, капиталисты,
интеллигенты, бюрократы, хозяева Уолл-стрита или коммунистические боссы, а
никак не бедняки.

- А богатые и имеющие власть не бывают вегетарианцами?

- Нет. Как правило, не бывают.

И я снова устыдился своего цинизма. Когда я глядел в эти
светло-голубые, не знающие страха и сомнений глаза, мне на минуту даже
показалось, что он прав. Сбоку вырос стюард.

- Мне не надо супа, - сказал я.

- Обедать еще рано, сэр. Капитан покорнейше просит вас, сэр, зайти к
нему.

Капитан был у себя в каюте - в помещении, таком же строгом и до блеска
надраенном, как он сам; без единой личной вещи, если не считать кабинетной
фотографии пожилой дамы, у которой был такой вид, будто она только что из
парикмахерской, где ей высушили под феном все, даже характер.

- Присядьте, мистер Браун. Хотите сигару?

- Нет, спасибо.

- Я хочу поговорить с вами без обиняков. Я вынужден просить вашего
содействия. Дело очень щекотливое.

- Да?

Тон у него был мрачный.

- Терпеть не могу сюрпризов во время плавания!

- А я-то думал, на море... всегда бури...

- Я, конечно, говорю не о море. Насчет моря - все понятно. - Он
передвинул на другое место пепельницу, потом ящик с сигарами, а потом
чуточку придвинул к себе фотографию женщины с невыразительным лицом и
волосами, словно отлитыми из серого бетона. Может быть, ему она придавала
уверенность - у меня бы она парализовала волю.

Он спросил:

- Вы знакомы с нашим пассажиром майором Джонсом? Он именует себя
майором.

- Да, я с ним беседовал.

- Какое он на вас произвел впечатление?

- Затрудняюсь сказать... Я об этом как-то не думал...

- Я только что получил каблограмму из нашей конторы в Филадельфии.
Просят сообщить, где и когда он сойдет на берег.

- Но вы же знаете по его билету...

- Они хотят удостовериться, что он не изменит своих намерений. Мы идем
в Санто-Доминго... Вы же сами, например, объясняли мне, что оплатили
проезд до Санто-Доминго только на тот случай, если в Порт-о-Пренсе... У
него могут быть такие же соображения.

- О нем запрашивает полиция?

- Возможно, хотя это только мое предположение, что полиция им
интересуется. Вы должны понять, что лично я ничего не имею против майора
Джонса. Очень может быть, что там затеяли проверку, потому что какой-то
делопроизводитель... Но я решил... Вы тоже англичанин и живете в
Порт-о-Пренсе... Я со своей стороны вас предостерег, а вы со своей
стороны...

Меня раздражала его безупречная корректность, его крайняя осторожность
и крайняя прямолинейность. Неужели капитан ни разу в жизни не споткнулся -
в юности или в пьяном виде, в отсутствие жены с парикмахерской прической?
Я сказал:

- Вы так говорите, будто он - карточный шулер. Уверяю вас, он ни разу
не предлагал сыграть в карты.

- Да я ничего подобного не говорю...

- Вы хотите, чтобы я смотрел в оба и держал ухо востро?

- Так точно. И все. Если за ним было бы что-нибудь серьезное, они бы,
конечно, попросили, чтобы я его задержал. Может быть, он сбежал от
кредиторов. Кто знает? Или что-нибудь по женской линии, - добавил он
брезгливо, встретившись взглядом с непреклонной женщиной в каменной
прическе.

- Капитан, при всем моем к вам уважении должен сказать, что я никогда
не был осведомителем.

- Я ни о чем таком вас и не прошу, мистер Браун. Не могу же я
обратиться к такому старому человеку, как мистер Смит... по поводу майора
Джонса... - И снова меня поразили эти три фамилии, взаимозаменяемые, как
комические маски в фарсе.

- Если я что-нибудь замечу, о чем стоило бы вам сообщить... но имейте в
виду, я не собираюсь за ним следить!

Капитан сокрушенно вздохнул:

- Мало человеку и без этого хлопот в таком рейсе...

Он начал рассказывать длинную историю о том, что случилось два года
назад в порту, куда мы шли. В чае ночи раздались выстрелы, и через полчаса
к трапу подошли офицер и двое полицейских - они хотели обыскать судно.
Капитан, естественно, этого не разрешил. Судно пароходной компании
Королевства Нидерландов пользуется экстерриториальностью. Поднялся спор.