постарались поскромнее скомбинировать оба, отказавшись от воллендамского
головного убора и деревянных башмаков, от испанской мантильи и множества
нижних юбок. Тем временем Джонс мрачно и мучительно брился - не было
горячей воды. Как ни странно, без усов он внушал больше доверия, словно
раньше носил чужой мундир. Теперь я даже мог поверить, что он был военным.
Еще удивительнее было то, что, как только усы были принесены в жертву, он
сразу же с азартом и большим знанием дела принял участие в маскараде.
того ничего не оказалось, и вместо косметики Джонсу пришлось
воспользоваться мыльным порошком для бритья. По контрасту с черной
воллендамской юбкой и испанской кофтой с блестками его напудренное лицо
выглядело мертвенно-бледным. - Когда мы сойдем со сходен, не забудьте меня
поцеловать, - сказал он казначею. - Тогда не будет видно моего лица.
вид, что мы провели вечер на славу втроем.
Конечно, это было при совсем других обстоятельствах...
что ему пришлось подобрать ее рукой, как нашим бабкам, когда они
переходили через лужи. Вахтенный матрос смотрел на нас, разинув рот: он не
знал, что на судне есть женщина, да еще такая женщина. Проходя мимо
вахтенного, Джонс игриво и с вызовом сверкнул на него своими карими
глазами. Я заметил, как задорно и смело они блестят из-под платка; прежде
их портили усы. Сойдя со сходен, он поцеловал казначея, измазав ему щеки
мыльным порошком. Полицейский смотрел на нас с вялым любопытством, -
видно, Джонс был не первой женщиной, покидавшей судно в такой поздний час,
и к тому же он вряд ли мог привлечь кого-нибудь, знакомого с девушками
матушки Катрин.
преследовал, машина стояла на месте, и возле нее не было ни души; вокруг
царили покой и Колумб. Я сел за руль и задумался, пока Джонс расправлял
свои юбки.
повеселить ребят. Среди зрителей был член королевской семья.
ногу. Вы наступили мне на юбку.
окопался в посольстве Венесуэлы.
генерального штаба.
правда?
Сопротивлении?
подумали?
хотелось, чтобы подумали, будто мы от кого-то спасаемся. Перед каждым
поворотом я оглядывался, не видно ли огней машины, но в Порт-о-Пренсе было
пусто, как на кладбище.
после поворота на знакомую улицу застав не будет. У ворот в машину мельком
заглянул полицейский. Меня он знал в лицо, а Джонс в темноте легко сошел
за женщину. Очевидно, общего сигнала тревоги еще не дали. Джонс был
всего-навсего уголовником, а не патриотом. Наверно, они предупредили
заставы и расставили вокруг британского посольства тонтон-макутов.
Установив наблюдение за "Медеей" и, по всей вероятности, за моей
гостиницей, они считали, что загнали его в угол.
одном из окон нижнего этажа горел свет. Все же мне пришлось позвонить
снова; я с нетерпением прислушивался, как откуда-то, из глубины дома, не
спеша приближаются чьи-то грузные, медленные шаги. Затявкала и заскулила
собака - это меня удивило: я никогда не видел в доме собаки. Потом чей-то
голос - я решил, что это голос ночного сторожа, - спросил, кто тут.
По срочному делу.
сторож. На пороге стоял сам посол, всматриваясь в меня близорукими
глазами. Он был без пиджака и без галстука; до сих пор я всегда видел его
безукоризненно одетым. Рядом с ним, злобно оскалившись, стояла противная
крошечная собачонка, вся в длинных седых волосах, похожая на сороконожку.
знает.
сыном. Они спят.
где должен был быть галстук. - Накопилось столько работы. Срочные
бумаги... знаете, как это бывает.
предъявляет свой паспорт - национальность: человек. Особые приметы:
рогоносец.
вы.
защелкнет замок. Он, вероятно, решил, что я хочу сказать ему то, что он
боялся услышать. - Разве нельзя подождать до утра? - взмолился он. - Уже
так поздно. У меня так много работы. - Он пошарил в кармане, отыскивая
портсигар, но его не оказалось. Он, пожалуй, сунул бы мне в руки горсть
сигар, как другой сунул бы деньги, только чтобы я ушел. Но сигар, как
назло, не было. И, сдаваясь, он с горечью произнес: - Ну что ж, заходите,
если это так срочно.
еще думал, что я решил признаться ему во всем и, может быть, потребовать
развода; но какую роль, спрашивал он себя, может играть в этом деле "она",
что это - свидетельница, няня для Анхела, новая жена для него самого? В
кошмаре случается все, даже самое жестокое и нелепое, а ему все это
наверняка казалось кошмаром. Сначала из машины показались ботинки на
толстой резиновой подошве, носки в алую и черную полоску, потом, волан за
воланом, черно-синяя юбка и, наконец, голова и плечи, закутанные в шаль,
белое, в мыльном порошке, лицо и дерзкие карие глаза. Джонс отряхнулся,
как воробей, вывалявшийся в пыли, и поспешно направился к нам.
превосходительство.
британское посольство нечего и думать. Оно окружено. Вот я и подумал, что,
может быть, вы... хоть он и не латиноамериканец... Ему грозит большая
опасность.
громадное облегчение. Дело шло о политике. Тут он знал, что делать. Тут
была его стихия.
услугам. Я сейчас же разбужу мою жену. Вам приготовят одну из моих комнат.
он закрыл и запер дверь, задвинув засов, заложил цепочку и рассеянно
предложил Джонсу руку, чтобы проводить его в комнаты. Джонс взял его под
руку и величественно, как матрона, двинулся через переднюю. Противная
серая шавка бежала рядом с ним, подметая пол своими космами и обнюхивая
подол его юбки.
Наш первый беженец.
шляпу.