вернулся, что-то похожее на тревожную радость и любопытство проснулось в
ней. Она беспокойно смотрела вокруг, точно желая увериться, что этого
чувства никто не видит. Оно доставляло ей много мучительного и странного.
мучительно и наивно. - Ведь я люблю Ланде... милого, светлого, чистого. Не
того же... зверя!"
отталкивающе разнузданным зверем. Это было страшно интересно, хотя, казалось
ей, только гадко. Она думала о нем с отвращением и страхом, в которых было
томительное любопытство, раздувающее ноздри, подымавшее и напрягавшее грудь,
расширявшее страстные глаза.
странного разговора, похожего на горячечный бред, в котором слова бросались
отрывками, намеками, острыми раздраженными, лживыми, а глаза говорили
правду, Марье Николаевне смутно казалось, что в самом теле ее происходит
какая-то борьба: что-то чистое и светлое бессильно захлебывалось в горячих,
безумно стремительных и могучих волнах ярко-красной крови. Ночью, когда она
раздевалась, у нее явилось неодолимое и стыдливое жгучее желание раздеться
донага и долго, с тем же беспокойным любопытством/ смотреть на свое
стройное, бесстыдное голое тело, ярким изгибом выступавшее из холодно-темной
глубины большого зеркала.
одиноком испуге, в бессильном недоумении она искала Ланде, звала его,
заглядывала в чистые спокойные глаза и тихо успокаивалась под его радостную,
бессвязную речь.
чувствовала по тому тревожному холоду, который подступал к груди и заставлял
нервно дрожать ее полные колени под строгой твердой юбкой.
и не уходила, и ждала, обманывая себя.
грубости!" - оправдывалась она перед собою и чувствовала, что лжет.
деревьев, и слышно было только, как раздраженно и оборванно шаркали по песку
аллей шаги гуляющих.
посмотрела на него.
моего совета спрашивала.
не сказал, - серьезно ответил Ланде.
сказала Марья Николаевна.
кажется, что она в меня влюблена... Я это заметил. Но это неправда, - она не
в меня влюблена, а в... я не знаю, как это выразить... - бессильно улыбаясь,
задвигал рукой Ланде. - Она в великое влюблена... Она удивительная девочка,
эта Соня! В ней большое сердце и мало любви. Есть такие люди; они
несчастные: им все хочется охватить своим сердцем что-то огромное, весь мир,
подвиги, муки, и у них не хватает любви, чтобы обнять то маленькое, что
возле них...
шаром, виден был в конце аллеи бездонный черный прорез ворот. Иногда из их
мрака вытягивались, как черные щупальца, длинные черные тени и вдруг
пропадали, а в круге света появлялись темные силуэты людей. Марья Николаевна
слушала Ланде и неподвижно, напряженно смотрела туда. Она увидела Молочаева,
как только он вошел в сад, видела, как он, не видя их, пошел в другую аллею,
но не двигалась.
они подошли.
слушала их... Она часто дышала, высоко и неровно подымая грудь, и решительно
смотрела перед собой. Кончик зонтика бился о землю, напоминая судорожное
движение хвоста насторожившейся кошки.
закусывая нижнюю губу.
погоне за счастьем толпятся у какой-то двери, как толпа во время пожара.
Каждому кажется, что спасение в том, чтобы силой, как можно скорее, раньше
всех пробиться к выходу, и в страшной давке все гибнут!
выйти, навалив перед собой кучу трупов... Надо опомниться, остановиться, не
мешать друг другу, уступая...
шли по грязи! - с холодной злостью, в которой слышалась насмешка не над
словами Ланде, а над ним самим, вставил Молочаев и коротко засмеялся.
звуков.
Молочаев. - Жизнь - так жизнь... Не я виноват, если кто слабее меня...
проговорил Молочаев.
Марья Николаевна. Молочаев быстро повернулся к ней.
жизнь... Марья Николаевна, мне с вами надо поговорить.
Ланде.
засмеялся.
вызывающе и близко заглядывая ей в глаза.
она.
сделалось страшно. Когда они уходили в дальнюю аллею, бесконечно тонувшую в
пустоте и мраке, она услышала, как Ланде говорил:
когда научит любить себя. Но до этого далеко!
Фонари мертво и тускло светили здесь уже обыкновенным ламповым светом.
Деревья поредели, и между ними просвечивали звездное небо и холод.
и быстрым, под ее намеренно холодным взглядом, перед прямой, одетой в
строгое твердое платье фигурой показалось вдруг невозможным, нелепо тяжелым
и безобразно грязным.
смыкались, как железные, точно здесь, теперь именно нужно было тяжелое
молчание.
опасность. И странно было то, что именно от этого чувства исчез в ней страх;
ей стало легко, было захватывающе приятно и интересно, как над пропастью,
хотелось еще ближе заглянуть, почувствовать, и бессознательная мысль яркой
вспышкой обожгла ей голову, облив щеки горячим румянцем.
хрипло засмеялся и вытянул вперед руки. Марья Николаевна машинально
отступила шаг назад, быстро неровно так, что большая черная шляпа сдвинулась
на глаза. Ей показалось, что все ухнуло куда-то и сердце упало.
пропасти, подняла руки к шляпе.
XVII
и от яркой зари, и от рано вставшей, еще бледной луны, и от широкой гладкой
реки.
же ты черта чудишь! Семенов пишет, что ты ему прислал десять рублей.
лицо ложились ее холодные бледные отблески.
Куликов Роман
Роллинс Джеймс
Русанов Владислав
Березин Федор
Николаев Андрей
Сертаков Виталий