связано, не утаиваются, то от них не уклониться никому, кто соприкасается с
ним, так что нас невыносимо утесняют как гнетом людским, так и игом закона.
Кто не содрогнется или не затрепещет и от стыда, и от страха [при мысли]
подвергнуться самой святыне нашей - обрезанию? Есть ли такая [другая] столь
нежная часть человеческого тела, подобная этой, которой Закон причинял бы
столько страдания с самого младенчества? Какова горечь дикого латука,
который мы собираем как приправу к пасхальному жертвоприношению! Кто также
не увидит, что нам запрещена почти вся вкусная пища, и главное та, которую
можно легко приготовить? Любое мясо, которое ели животные, становится
нечистым для нас, и любое животное, умершее естественно или удушенное,
запрещено нам. И нельзя нам есть [мяса] никаких иных животных, кроме как
тех, которых мы сами заколем, тщательно очистим от жира и крови, что нас
сильно обременяет, главным образом тогда, когда не хватает [денег] покупать
чистый скот. Ведь как мы испытываем отвращение к мясу, забитому погаными,
так и они - к тому, которое закалываем мы. Мы ведь все воздерживаемся и от
вина, которое выдержано также ими. Отсюда ясно, как трудно осуществляется
наше странствие, на которое обрек нас Бог. Кто, наконец, не страшится
суровости установленных законом наказаний - не только им подвергаться, но
даже налагать их на осужденных? Кто применил бык своему брату [закон] "зуб
за зуб, око за око, душу за душу"? Не говоря уже о том, чтобы согласиться
это претерпеть самому, чтобы, разумеется, не вступить в противоречие с
Законом? В самом деле, из этих и других бесчисленных наблюдений ясно, что
каждый из нас, кто повинуется закону, прямо признает [то, что обращает]
псалмопевец Богу: По слову уст твоих, я охраняю тернистые пути [(Пc.,
XVI,4)] [12].
Богу, поддерживается тяжкой и безграничной интенцией. Но что гораздо важнее,
является ли эта интенция разумной, или случайно подвернувшейся. Нет,
конечно, никакого вероисповедания, [сторонники] которого не думали бы, что
они служат Богу, и не выполняли бы ради Него Самого то, что, как они
считают, угодно только им. И однако вы не одобряете всех исповеданий, так
как пытаетесь защитить только ваше и надолго предпочесть его другим. Я хочу,
однако, взвесить и доказать тебе [именем] того же писанного Закона, которому
ты следуешь, что это не согласуется с разумом.
соблюдений законодательных предписаний, большая часть их содержалась в
естественном законе, который, что очевидно, состоит в любви к Богу, и [в
котором] весьма почиталась справедливость и существовали любезнейшие Богу
[люди], как например, Авель, Енох, Ной и его сыновья, а также Авраам, Лот и
Мельхиседек, о которых даже ваш Закон хранит память и часто использует [в
качестве примеров]. Среди них, передают, Енох был столь угоден Богу, что
Господь, говорят, взял его живым в рай, что подкрепил один из ваших [такими]
словами: Енох был угоден Богу и был перенесен в Рай, чтобы народы совершили
покаяние [(Eccl. XLIV, 16)]. Но и Ною, как было написано, человеку
праведному и непорочному в роде своем [(Бытие, VI, 9)], Господь показал
откровенными делами, сколь возлюбил Он, что очевидно, ибо, погрузив в воды
потопа прочих [людей], Он спас одного его и дом его ради семени для рода
человеческого. Добавь к ним также тех знаменитых ветхозаветных патриархов, а
именно: Авраама, Исаака и Иакова, в которых и в семени которых обещано
будущее, благословение для всех народов, которые жили до [обнародования]
Закона, и посмотри, чем их право было замечательнее [права] тех, кто жил
после принятия Закона. Оттого и говорится, что Бог - это их [Бог], и
благодаря их заслугам, в соответствии с данными им обетами, сам законодатель
соединил разгневанного Господа с народом. Ведь записано же: Но Моисей стал
умолять Господа, и сказал: не воспламеняется гнев твой и будь милостив к
легкомыслию твоего народа [:] Вспомни Авраама, Исаака и Израиля, рабов
твоих, которым клялся Ты (собою) говоря: "(умножая) умножу семя твое, как
звезды небесные, и всю землю сию, о которой Я сказал, дам семени вашему и
будут владеть ею вечно". И смилостивился Господь, и отменил зло, о котором
сказал [(Исход, XXXII 11, 13-14)]. Из этого ясен вывод, как были приняты
Богом та бескорыстная покорность пратцев, к которой их еще не обязывал
никакой Закон и с каковой [покорностью] мы до сих пор служим Ему
[совершенно] свободно. Потому, если ты ответишь, что в известной мере Закон
начался в Аврааме благодаря таинству обрезания, то ты не сможешь представить
его для того, чтобы на основании этого [таинства] добиться у Бога
какого-либо воздаяния, так что вам за это не может быть по Закону похвалы и
какого-либо оправдания. Так, по Писанию, само обрезание еще не оправдывается
верой, как оправдываются пратцы, ибо говорится: Авраам поверил Господу, и Он
вменил ему это в праведность [(Бытие, XV, 6)]. Благочестие же его проявилось
прежде обетования земли и будущего умножения народа как для него самого, так
и для семени его. Тот, кто впоследствии обрезался, услышав, что в нем и в
семени его будут благословенны все народы, заслужил это [благословение] не
за-ради обрезания, но за то повиновение, с каковым [Аврам] жертвовал сыном.
Наконец, если ты перелистаешь всю историю вашего Завета, то ты не обнаружишь
никакого обещания награды за обрезание, но это было установлено Господом
только для того, чтобы всякий из рода Авраама, кто не был обрезан, не
числился бы в числе своего народа, то есть среди сыновей Авраама. Так в
Писании заповедано Господом Аврааму: Я поставлю, - говорит, - завет мой
между мною и тобою и между потомками твоими и т. д. [:] Сей есть завет,
который вы будете соблюдать (:] Да будет у вас обрезан весь мужеский пол [:]
Восьми дней от рождения да будет обрезан у вас всякий младенец. Если же
обнаружится кто-либо мужского пола, плоть которого не будет обрезана,
истребится эта душа из своего народа и т.д." [(Бытие, XVII, 7-14)].
что она истребится, то институт обрезания настолько неразумен, насколько
становится опасным его не производить; прежде без него ничто не мешало
существовать. А эта сентенция преграждала [путь] в Царствие небесное детям,
умершим прежде восьмидневного возраста, которые не совершили, однако, до сих
пор никакого проступка, заслуживающего осуждения. То, чего нужно особенно
остерегаться, так это воздаяния, которое обещает Господь и связывает [его] с
соблюдением всего Закона. Начиная с сего момента, Вы при всех
обстоятельствах не можете ожидать ничего, кроме земного процветания, так как
видите, что ничего другого не обещано: И потому, не ясно, добьетесь ли вы
этого [процветания], которое сокрушает вас, по вашему же разумению, более,
чем любых [других] смертных. Вовсе не нужно удивляться, что из-за упования
на это вы выносите - благодаря повиновению Закону - столько и такого
[несчастья], тогда как (что, кстати, очевидно) вы обманулись в том, на что
вам нужно было особенно уповать, если исходить из самого долга обетования.
Или же вы не соблюдаете Закон и из-за этого подвергаетесь проклятию Закона
как осужденные, или Тот, Кто обещал воздаяние соблюдающим Закон, неправеден
в своих обещаниях.
можно было бы положиться, [опираясь] на Закон, - с его помощью можно
заслужить не много блаженства.
Закон прельщением воздаяния, поскольку то, что он обещал слишком мало, а то,
о чем он полностью умолчал, слишком велико? Вероятно, он говорил, не ясно,
если знал, что и для того и для другого [13] достаточно повиновения Закону,
так как очевидно, что Он совершенно обошел то, что имело бы - при убеждении
- наибольший вес.
вечном блаженстве в качестве воздаяния, но только о земном процветании, так
как оно полагается единственной причиной повиновения; и на него снова
ссылаются, ибо, считается, такой Его ответ удовлетворяет любому вопросу со
стороны грядущих поколений. Так, разумеется, было написано, что сам
законодатель Моисей, наставляя народ против любых нападок на Закон, сказал
ему: Слушай, Израиль, храни заветы Господа Бога твоего и уставы и
постановления Его, которые Он заповедал, и делай праведное и доброе пред
очами Господа, дабы хорошо тебе было, и дабы ты вошел и овладел доброю
землею, которую [Господь] с клятвою обещал отцам твоим, чтобы Он прогнал
всех врагов твоих перед тобою, как говорил Он. Если спросит у тебя сын твой
завтра, говоря: "Что значат сии уставы, постановления и законы, которые
заповедал нам Господь, Бог наш?" - ты скажи ему: "Рабами были мы у фараона в
Египте, и Господь вывел нас из Египта рукою крепкою; и явил Он знамения,
чудеса великие и ужасные над Египтом, над фараоном и над всем домом его, в
нашем присутствии; А нас вывел оттуда, чтобы сделать нас посессорами, после
того как введет нас туда, в ту землю, которую обещал нашим отцам. И
заповедал нам Господь исполнять все, что устанавливает нам Закон, и чтобы мы
боялись Господа, Бога нашего, дабы хорошо было нам во все дни нашей жизни,
как и теперь" [(Второзаконие, VI, 17-25)]. Также: Тебя избрал Господь, Бог
твой, чтобы ты был собственным Его народом из всех народов, которые на
земле. [:] Соблюдай заповеди, постановления и законы, которые сегодня
заповедую Тебе исполнять. И если вы будете соблюдать это и исполнять, то и
Господь, Бог Твой [будет хранить] завет и милость к тебе как Он клялся отцам
твоим; и возлюбит тебя и умножит тебя, и благословит плоды чрева твоего и
плод земли твоей, и хлеб, и вино, елей, рождаемое от крупного скота, от
стада овец твоих на земле, которую Он клялся отцам твоим дать Тебе.
Благословен Ты будешь [больше] всех народов, ибо не будет у тебя ни
бесплодного, ни обоюдополого как среди людей, так и среди стад твоих. И
отдалит от тебя всякую помощь, и никаких лютых болезней Египетских, которые
Он наведет не на тебя, но на всех врагов твоих. Ты истребишь все народы,
которые Господь, Бог твой, даст тебе [(там же, VII, 6, 11, 16)]. Даст земле
нашей дождь в свое время, ранний и поздний; чтобы собрали вы хлеб, вино и
масло, траву на полях для пастьбы скота, и чтобы сами вы ели и насыщались
[(там же, XI, 14-16)]. И придут на тебя все благословения сии, и исполнятся
на тебе, если только будешь слушать заветы Его. Благословен ты в городе, и
благословен на поле. Благословен плод чрева твоего, и плод земли твоей, и
плод скота твоего, стада твоих волов и хлевы овец твоих. Благословенны
житницы твои и кладовые (reliquiae) твои. Благословен ты при входе твоем и
Херберт Фрэнк
Куликов Роман
Каменистый Артем
Афанасьев Роман
Флинт Эрик
Максимов Альберт