известного искусства в обшаривании карманов моих ближних. Я использовал
это умение и на сей раз и в один миг взял на учет все наследство
покойного. И в следующий миг я переложил содержимое его карманов в мои
собственные. Я старался не пренебречь ничем, потому что у этих людей есть
милая манера держать целые состояния в самых гнусных тряпках. И я не
ошибся. Я с первого же взгляда узнал эту карту местности. Ведь ради нее,
только ради того, чтобы завладеть ею, я целых три месяца тащился за
французами. Не знаю, как она попала к тому чудаку, которого ухлопал Клаас.
Важно, что сейчас она у меня.
покойник, которого вы так своевременно обворовали, сам украл ее у того
человечка, который кокнул американца Дика. Я очень хорошо помню, что,
когда его носили на руках, один субъект шарил у него по карманам.
скотами и, не задерживаясь, поспешить в те места, которые обозначены на
карте.
в голову фантазия не допустить вас к участию в дележе?
пронзительным взглядом укротителя.
без меня в этой карте не разберетесь.
системы "Нью-кольт". Когда мы откопаем клад и вы попытаетесь надуть меня
при дележке, я пристрелю вас обоих.
возится с этой оравой, когда кончится срок перемирия. Завтра на рассвете
мы будем у водопада, то есть в нескольких шагах от цели.
У таких медлительных людей, как он, бешенство особенно опасно, потому что
оно удесятеряет их силы.
размозжить им головы раньше, чем они опомнятся. Но это привлекло бы
внимание всех остальных. Не лучше ли будет следовать за ними по пятам, шаг
за шагом, и, внезапно появившись в момент дележки, потребовать четвертую
часть? Но для этого пришлось бы оставить обеих пленниц в фургоне, то есть
на милость той оравы!.. Тяжелая борьба происходила у Клааса в мозгу.
Жадность была побеждена.
успокоился и негромко пробормотал:
нужно.
подножия скал, поросших эвфорбией.
мог взяться за работу.
Клаас опытной рукой подрезал молочай, всячески остерегаясь уколоться о
шипы или прикоснуться к ядовитому соку, который лился из каждого надреза.
Стебли падали, скользили по скалам и сваливались в речку, обильно
примешивая к воде свои ядовитые соки.
до рассвета, когда Клаас благополучно вернулся в фургон.
долго предаваться усладам сна. В пустыне встают рано; там не знают, что
такое борьба с подушкой, хотя бы потому, что подушкой обычно служит охапка
травы, или полено, или камень. Веселые крики приветствовали появление
солнца из-за холмов. На бивуаке все стали встряхивать друг друга,
расталкивать спящих, и через минуту вся полян ка наполнилась шумом
голосов, песнями, бранью.
Австралии, как и в Африке, - люди перенимают у граждан Соединенного
Королевства их правила гигиены.
Так было и на сей раз. Но надо было торопиться. Все быстро разделись,
сложили одежду на прибрежном песке и, порезвившись немного, ринулись в
воду.
и никто но хочет, чтобы рылись в его вещах. Поэтому вошло в обычай, чтобы
никто не оставался на берегу, когда решено купаться.
страшный вопль и вой бешенства.
они подносили руки к внезапно ослепшим глазам и, шатаясь как пьяные,
искали берега.
вырубить за ночь столько эвфорбии, что буквально вся речка была отравлена.
Опытный глаз заметил бы на поверхности воды зеленоватый налет, который не
растворяется благодаря своей маслянистости.
распад тканей. Для слизистой оболочки глаз он особенно опасен, так как
вызывает почти неизлечимое воспаление.
лишенные всякой помощи, были люди обреченные. Их могло спасти только чудо.
Неистовыми воплями они как бы давали знать Клаасу, что их положение
безвыходно. Бандит потирал руки, бормоча:
белыми дикарями? А теперь вперед! День начался хорошо. Надо поскорей уйти
из этого проклятого места и пуститься по следам моих милых братьев и
достойного проповедника.
и отчаяния, не менее страшный, чем крики его врагов: все быки лежали на
земле раздувшиеся, как мехи, с угасшими глазами, с высунутыми посиневшими
языками. Одни были мертвы, другие бились в предсмертных судорогах.
одного листика. Клаас сразу узнал эти обглоданные ветки.
Пока меня не было, им подбросили ветви тюльпа [тюльп (туземцы называют его
"мокун") содержит яд, убивающий быков; на лошадей этот яд не действует
(прим.авт)]. Ну, я найду виновного! И клянусь, я у него вырву сердце из
груди!
туча, окаймленная зловещей медной полоской, поднималась на горизонте и все
больше и больше приближалась. Ее несла на своих крыльях буря. Валились
деревья, ломались ветви, рвались лианы. Вскоре тяжелые капли дождя стали
пронизывать воздух и с плеском падать в ручей, на котором поднимались
тысячи пузырьков.
образуя ослепительное пламя. Казалось, все кругом горит.
предвещало, она разразилась с предательской внезапностью, как это часто
бывает в тропиках. Разверзлись хляби и пролились на землю в обилии,
которое ни с чем сравнить нельзя.
реку!
таком месте, которому неизбежно грозило быть затопленным, и вывезти его,
было невозможно.
ругался.
узнает человека, который его ограбил. - Батоки и макололо потрясены,
увидев двух Александров. - Сэм Смит ставит условия. - Альбер узнает о
похищении жены. - Сто тысяч франков за карабин. - Вперед! - Три смельчака.
- Страшная ночь. - Гроза. - Потоп. - Крик ужаса. - Фургон в опасности. -
Альбер узнает Клааса.
подтверждают путешественники, наиболее заслуживающие доверия, в том числе
Ливингстон. Характерно, что этот страх разделяют домашние животные. Когда
белый показывается у крааля, собаки встречают его тревожным воем. Они
пугаются так, как если бы увидели призрак, и бегут, опрокидывая все на
своем пути.
то или иное племя уже привыкло к виду белокожих, неожиданное появление
европейца всегда и неизменно вызывает у них какое-то необычное смущение.
Нужно много времени и длительное общение, чтобы чернокожий со всем свыкся
с белым, стал посвящать его в свою жизнь, в свои привычки. Да и то он
испытывает к белому сложное чувство, в котором смешаны и былой страх, и
какая-то робость, и уважение, доходящее до преклонения.
Русанов Владислав
Русанов Владислав
Афанасьев Роман
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Свержин Владимир