включая де-тей, по одному вызывали в каюту на катере и расспрашивали, что
кто видел.
подозревали в потоплении исчезнувшего рыбацкого судна с командой из
палестинцев Газы. Никого не смущала численность команды сейнера - семьдесят
человек, как и наличие на нем пушки и других признаков военного корабля. На
передаче "Пополитика" главное ми-ролюбище сказало, что такая зловещая
личность, как Танья Бергер, боевик КАХа, просто не могла не иметь отношения
к диверсии на судне, имевшем несчастье вести мирный промысел на траверсе
острова, оккупированного правыми экстремистами, от которых с облегчением
избавился Израиль.
Сама Ингрид не сомневалась, что Бергер, как представитель международной
террористи-ческой организации КАХ, должна быть, как минимум, депортирована
из Греции.
отчаявшись за-цепиться на арабской земле, теперь рассеются по всему миру,
сея смерть окружаю-щему населению, как до того третировали мирных
палестицев. Он предостерег Рос-сию от предоставления Бергер политического
убежища, если та захочет вернуться на родину.
считать поселившихся на его острове израильтян экстремистами. Министр
иностранных дел подтвердил факт нападения так называемого сейнера на
греческий остров и прямо обвинил военно-морские силы ЦАХАЛа в атаке на судно
палестинских террористов в греческих водах - в порядке защиты своих
поселенцев или возмездия. Этому спо-собствовало обнаружение обломков
сейнера. Миролюбище тут же заявило, что это именно Бергер доставила под
днище сейнера мину неслыханной мощности.
подвод-ной лодки. Мало того, они идентифицировали ее осколки - советского
производства! Это вроде бы сняло подозрения с Израиля. Такие торпеды, кроме
стран СНГ, были на вооружении не только арабских стран, но и, например,
Болгарии, под флагом ко-торой плавал сейнер.
хозяйст-ва. На компенсацию от страховки я купил новый катер, просто яхту,
знаете ли, по сравнению с усопшим. Заодно мы заказали детали для
солнечно-ветровой электро-станции, по Таниной идее. Она вся ушла в ее
осуществление.
мобилизованы все экстремисты, включая детей. Теплицы все больше походили на
захваченные арабами. В конце концов, заявил халуц, там, где поселяются
свободные евреи, все начинает цвести, а там, куда приходят арабы - все
горит... Поскольку арабов уже до-ели акулы, все действительно зацвело. Была
построена гостиница для туристов. И вся колония была трудоустроена. Через
год Амирам восстановил свои поставки парт-нерам в Европе.
угодь-ях. Никаких подозрительных судов не было больше и в помине. Впрочем и
полиция перестала бороздить наши воды - от греха подальше... Шутки шутками,
а кто этих жидов знает - шандарахнут себе торпедой и скажут потом: ничего не
знаем, сидели себе в катакомбах, не шалили, никого не трогали, починяли
примусы... Пользуясь такой дурной славой, мы вчетвером обнаглели и вовсю
гоняли нашу лодочку, любу-ясь подводными пейзажами - благо не надо было
тратиться даже на горючку. Все было просто замечательно, пока Амирам не
затосковал по Израилю и не собрался хоть издали посмотреть на свою землю под
пятой врага.
поселении. Но все постройки показались ему бездушными и искусственными, а
предприятия, спеш-но возведенные на пожертвования миротворцев со всего
света, оказались без Амира-ма неконкурентоспособными и убыточными. Сам он
ходил в героях сопротивления депортации. Сыновьям нашего сабры особенно не
понравилось, что ни у кого нет сомнения, что семьдесят "рыбаков" угробил на
рейде острова Мрым именно их отец, хотя тот сам ломал голову, откуда могла
придти такая грозная и тотальная помощь. За все годы достаточно жесткой
конфронтации на своей земле в Газе было неписан-ным правилом, с обеих
сторон, избегать массовых жертв. И палестинцы, и поселен-цы много раз могли
устроить друг другу микро-Хиросиму, но никогда не шли на та-кие крайние
меры. Так, постреливали, взрывали джипы, разрушали строения - не бо-лее
того. И вдруг - одним выстрелом - семьдесят человек! Амираму сказали, что
прямо напротив его бывшего дома поставлен памятник жертвам чудовищного
пре-ступления сионистов, что на траурном митинге по случаю открытия этого
памятника миролюбище объявило его и Таню военными преступниками и призвало
Интерпол арестовать их и судить в Гааге.
неме-рянные просторы. Сам факт их эмиграции послужил мощным стимулом
поселен-чества. "Вы выгнали из Израиля лучшего из нас, - говорил
председатель Совета посе-лений на передаче "Пополитика". - Тот факт, что вы
преследуете его и за рубежом, убеждает нас, что он вовсе не добровольно
покинул Родину!" "Но ты не станешь от-рицать, - мягко настаивал ведущий, -
что Амирам Эйдель встал на путь геноцида. Массовое уничтожение рыбаков
только за то, что они палестинцы из Газы, свиде-тельствует о том, что эта
группа лиц сделала террор образом своей жизни." "Наско-лько я знаю, -
возражал председатель, - мар Амирам Эйдель, в отличие от многих других
поселенцев, которых вы согнали со своей земли, не только восстановил на
ос-трове свои предприятия, но и расширил их. Когда и где ему заниматься
террором, что за чушь!" "Чушь плетешь ты! - орал волосатый депутат. - А кто,
по-твоему, пе-ребил сотни палестинцев около своего острова?" "Уже сотни? А
я-то думал - тыся-чи... А как эти миллионы "рыбаков" попали туда, не
скажешь?" "Скажу! Но сначала я скажу, кто ты и твоя родня..."
гордимся тобой, - тихо сказал старый Давид. - Мы бы никогда не решились так
ответить на нападение, опасаясь реакции властей. Ты выбрал свободу от наших
левых оппор-тунистов и воспользовался ею. И нет ничего убедительнее для той
мрази, что живет сейчас на нашей земле, чем такая демонстрация решимости.
Казалось бы, где твой остров, а где мы! А мы вот сразу почувствовали здесь,
что нас боятся. Прекратились обстрелы, нападения на наших рабочих на
границе. Спасибо тебе... Но будь ос-торожен. На митинге все грозились
отомстить тебе. И зачем ты только приехал?.." "Я не смогу жить без
Израиля... - глухо сказал халуц. - Там почти точно такая же зе-мля, там
никто мне больше не угрожает, вокруг только евреи и только друзья, но я
ощущаю себя деревом, вырванным с корнем и посаженныме в другую почву. Всю
жизнь я не мог понять тоски олим по своей холодной голодной России. Ведь им
бы-ло плохо на родине, думал я, а тут стало хорошо. В чем же дело? Вот мне
как-то Феликс сказал: за одно благодарен судьбе, что не уехал в Израиль в
семидесятом го-ду, когда мог, да не решился, а только в девяностом. Двадцать
лет жизни себе пода-рил. Я его спрашиваю: а что пять лет после алии - не
жизнь? Господи, как он на меня посмотрел, Давид! Они там, на острове,
кайфуют себе, очень довольны. У них уже родины нет и никогда не будет. А
мне..." "Так возвращайся. Никто всерьез тебя ни в чем не подозревает.
Доказательств-то нет, что это вы напали на сейнер, а не они на вас. И никто
не верит, что с острова можно было долбануть торпедой. Это же сколько надо
иметь аппаратов по периметру!" "Давид, поверь. Я знаю об этой ис-тории не
больше твоего..." "Как это? Ты же был на острове, когда рвануло?" "Я не
просто был. Я молился, так как больше ничего не оставалось делать. Полиция
поче-му-то самоустранилась, наш пулемет пираты накрыли с первого залпа. А
потом при-готовились к высадке. Если верить телевидению, их было семьдесят
человек. Все с опытом боевых действий и с врожденной дикой злобой против
нас. На что мы могли надеяться с нашими семью пистолетами против семидесяти
автоматов, пулеметов, пушки и нескольких базук? И тут - раз!! И ничего и
никого нет. Пар и дым над во-дой. Все. Ни одного. Ни живых, ни мертвых. Вот
были они два месяца то в одной точке рейда, то в другой. И вот - пусто... не
передать, что я испытал. Я же не такой верующий, как мой Офер. Это он сразу
сказал, что это гром с ясного неба, Всевы-шний спас." "И он прав..." "В
конечном итоге, да, но я все пытаюсь понять, откуда пришла торпеда. ЦАХАЛ?
Маловероятно. Ни одна его лодка ни за что не стала бы патрулировать ради нас
около чужого острова, когда у своих берегов неспокойно. Греки? Тем более.
Нужны мы им..." "Осколки торпеды нашли?" "Нашли. Это была русская
торпеда..." "А им-то зачем такое дело?" "В том-то и дело, что уж кому мы до
лампочки, то..." "В лучшем случае. Я говорю, в лучшем случае русские просто
наб-людали бы за резней. А то бы и помогли своим палестинцам, как всегда."
"Вот имен-но! Давид, ты меня знаешь. Я врать тебе не буду. Не стрелял я по
сейнеру. И не уве-рен, что решился бы. Я не так воспитан, чтобы одним
движением отправить на тот свет семь десятков живых людей..." "Кто-то из
твоих людей? Тайком от тебя, а?" "Это невозможно. Я был старейшина колонии.
Я знал всех, и все мне доверяли. За-чем им было скрывать от меня? И как?
Крошечный остров - все у всех на виду..." "Такой-то говорит, что это
Бергер... Кто это?" "Танья?.. Пожилая женщина... дейст-вительно в прошлом
инженер... Нам недавно солнечную электростанцию соорудила. Работает,
представляешь? Она... Давид, она действительно могла нажать на курок... Это
такая... Танья, одним словом. Русская." "Вот и сходится все. Купила у
русских торпеду, замаскировала ее под водой и - долбанула. Молодец." "А что?
Надо будет ее порасспросить. Только... как это "купила", Давид? В дамской
сумочке провезла через таможню торпеду, которой, как говорят греческие
военные, можно было взор-вать крейсер... Нет, это чепуха. Выдумки этого
демагога, не более..."
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Ибсен Генрик
Сапковский Анджей
Белоусов Валерий
Акунин Борис