гранд и испанский адмирал дон Мигель де-Эспиноза.
па-рень со свежим шрамом на щеке стал приставать ко мне с вопросами, сколько
же стоит модель в целом, если мы запросто отдали около полутора тысяч
шекелей за ее детали. Я пытался ему пояснить, что продать ее невозможно -
семейный сувенир, но он не отставал. Глаза его горели, а руки подергивались.
Отчаявшись расколоть меня, он стал уговаривать Феликса сказать ему, кто мог
бы купить такую модель, если он сам ее сделает. Феликс только отшучивался,
что, мол, любителей такого добра в ми-ре раз-два и обчелся, а знаю их только
я. Это мне очень не понравилось, так как па-рень тут же стал поглядывать
плотоядно уже не только на "Арабеллу" и мешочек с фигурками, но и на меня
самого. Машины, на которой увезли журналистов и Ами-рама в поле зрения не
было, как и главаря с пляжа, что меня беспокоило еще больше. Я уже не рад
был, что остался и увлек за собой свою жену и наших друзей.
благодарить старика и просить его отвезти нас на границу или хоть сообщить,
что мы здесь. Тот стал звонить куда-то. Толпа не редела, напротив, вернулся
"потенциальный моде-лист" с тремя такими же умельцами выяснить у меня адрес
покупателя "Арабеллы". Дело принимало скверный оборот, но тут из-за поворота
дороги вылетели две маши-ны - джипы МАГАВа и палестинской полиции. Нас
усадили с израильскими солда-тами, которые сказали, что журналисты и Амирам
добрались благополучно, что всех нас ждут в строящемся поселении в пяти
километрах от границы Автономии, кроме Тани, с которой жаждет поговорить
следователь.
двинувшимся джипом. И мы помчались по уже не оккупированной территории,
отвоеванной у Израиля миролюбцами и раисом.
резонно заметил мне Феликс. - И вообще мы напрасно вернулись в это позорное
измерение. В гробу я видел такую независимость..."
спонсоры ми-рного процесса денег не жалели. Ревели строительные машины и
бурильные уста-новки для подачи воды, кишели на лесах палестинцы-строители,
уверенные, что и все это они сооружают для себя. Аллах даст им для этого
терпение и упорство... Беженцы-поселенцы были видны около стоящих на холме
караванов.
Увидев нас, он вздрогнул и политическим жестом подозвал кого-то. Таня
остановилась перед его грозным взглядом. "Ну и что? - ехидно поинтересовался
монстр. - Не удалось тебе зацепиться за "вашу землю", Бергер? А я, как
видишь, не только жив и здоров, но и добился мира не своей земле!" "И все
эти люди, - тропливо развил мысль босса волосатый, - счастливы, что могут
теперь жить за непроницаемым забором между разделенными суверенными
народами, растить детей, вести бизнес, ничего не опа-саясь. И мы, и
палестинцы будем параллельно мирно жить каждый на своей земле без вкраплений
чужого народа. Ты и теперь не поняла, Бергер, что это хорошо для евреев?"
"Мне-то какое дело? - Таню было не узнать после Бат-Галима в том мире. -
Живите себе где хотите." "То-есть ты осознала, - наседал миролюбец,
торжествующе поглядывая на телеоператора, - что евреи не могут жить в стране
Эрец-Исраэль, при-надлежащей обоим народам? Что нам следует довольствоваться
нашим Израилем?" "Довольствуйтесь чем хотите? Вы меня, говорят, арестовать
хотели? Давайте кон-вой." "Я возглавляю партию прав человека, - важно заявил
миротворец. - Если ты осознала, что напрасно подстрекала народ к убийству
меня, как своего политичес-кого противника, и раскаиваешься, что
спровоцировала палестинских детей, то я го-тов тебя простить и отозвать свой
иск из суда. Мы не держим зла против повержен-ных, Бергер. Что ты теперь
скажешь?" Таня молча повернулась и пошла к каравану, на ступенях которого
уныло сидел фермер мирового класса Амирам Эйдель.
что они подарили арабам в моем поселении, - глухо сказал он, подняв на нас
воспаленные глаза. - Я предпочел денежную компенсацию. Я им сказал, что
каждый тюльпан там - капля моей крови. Они посмеялись и сказали, что люди
живут до ста двадцати пос-ле переливания свежей чужой крови. Я так не умею.
Я думал, что я живу на своей земле. Они меня с нее вышвырнули, как рано или
поздно выдавят отсюда. И зачем только я прожил так долго? Я же мог до всего
этого не дожить..."
Феликс что-то горячо говорил отвернувшейся к пустырю Тане. А к нам, прыгая
через тран-шеи, бежали Ингрид Бернс и Владимир Сырых. "Вас расспрашивали о
нашем при-ключении? - издали кричала англичанка. - А то нам никто не верит.
А кассеты, пред-ставляете, все пропали при конверсии - белое поле на экране.
Если вы нас не под-держите..." "Таня, - Володя тревожно вглядывался в
посеревшее лицо экстремистки Бергер, - мы готовы с Ингрид свидетельствовать
на суде в твою пользу! Что тебе ска-зал лидер левых?" "Он сказал, - ответил
вместо нее Феликс, - что он привык прощать своих врагов. Я думаю, что суда
не будет. Так что можете уезжать." "Как это?" - взвились оба журналиста. "На
завтра назначена пресс-конференция на вашем первом канале! - кричала Ингрид.
- Мы столько видели! Танья, что же вы молчите?" "Я ни-чего не видела, - с
трудом разлепила она сухие губы. - Что я могу сказать?" "Ну... как это что?
- опешила Ингрид. - Танья!.. Что с тобой? А Эрец-Исраэль? А Рац-Га-лим?" "Не
знаю, о чем вы говорите, - тихо ответила она, снова отвернувшись. -
Рац-Галим неосуществим. Эрец-Исраэль - утопия. Мы спрятались в подвале и
вылезли, когда кончилась еда. Вот и все наши приключения. Остальное -
журналистская утка, миссис Бернс. У вас есть родина? Farewell! И ты, Вова,
передай привет нашим берез-кам." "Зря и мы их оставили, - добавил Феликс. -
Не нужна евреям своя страна..."
стыдно перед мировой прессой. Раскисли. Впрочем, таковы патриоты всех
мастей. Чуть что вдруг не получилось, как сразу из "уря, уря, наша беря!" -
"нас грабять!" А что, собствен-но, случилось? Большинство поселений осталось
за нами. И тут мы начнем все сначала. Выше голову, Таня. У нас еще все
впереди. Феликс, вези ее скорее в Хайфу и впусти в свою квартиру. И все
пройдет. Над ней все еще давлеет вид чужого белья с ее балкона." "Так вы, -
обрадовалась Ингрид, - не считаете, что нам почудилось другое измерение,
Зяма?" "Мне? - смутился я. - Мне вообще никогда ничего не чудится..." "Так
вы с Изабеллой будете участвовать в нашей пресс-конференции?" "Не будем, -
твердо сказала Белла. - Все равно никто никогда не поверит в такое. Этого не
может быть." "Но это же есть! - кричал Сырых. - Мы это видели своими
глазами. Мы провели там почти неделю..." "Этого быть не может никогда, -
повто-рила моя жена. - И вообще у нас нет времени на глупости. Надо
мастерскую выби-вать у совета поселений, "Арабеллу" восстанавливать. Правда,
Зяма?" "Воистину..." "Но это же подло по отношению к нам, - побелела Ингрид.
- За что?!" "За вашу неизменную "объективность", - вдруг повернулась к ним
Таня. - За ваш мирный процесс, за ковровые дорожки по всему миру под ноги
террористу. Эрец-Исраэль - растоптанная мечта евреев. И не вам на ней
зарабатывать. Вас там не было! И нас тоже... Вранье все, что вы с Вовкой
напридумали, понятно?"
нарастающий вой, после которого встал оранжевый столб взрыва. Поселенцы
привычно похватали бе-гущих к взрослым детей и скрылись в караванах, словно
их пластиковые стены были способны защитить от минометного обстрела.
Миротворец и его свита со всех ног бежали к своим машинам. Очередная мина в
клочья разнесла караван с людьми.
с обеих сторон не заставят нас свернуть с пути мира. Он выразил свое
искреннее собо-лезнование жертвам теракта в передислоцированном еврейском
поселении. Лидер партии мира Израиля заявил, что обстрел поселения был
ответом на отказ Израиля передислоцировать остальные еврейские поселения на
арабской земле и на воин-ственные заявления партии войны. Интервью нашего
корресподента Владимира Сы-рых с ним и с господином Арафатом смотрите в
вечернем выпуске на канале... Про-должаем нашу программу. В Италии прошла
всемирная выставка кошек..."
* ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ОСТРОВ МРЫМ *
"Арабеллу" две-сти тысяч долларов, ты рискнул связаться с этим проходимцем
Казарским? Не имея ни малейшего представления об игре на бирже, да еще в
Париже?! Как ты мог? Нет, как ты... посмел? Это же была наша последняя
надежда на обеспеченную старость!" "Белочка, - мне самому не верилось в то,
что я говорил, мой голос словно звучал от-куда-то издалека. - Казарский сам
в шоке... Я не проиграл! Я выиграл..." "Сколь-ко?.." "П-полтора миллиона..."
"Франков?" "Долларов!! Мы миллионеры, белоч-ка..." "Ты шутишь?" "Вот
распечатка из банка." "Наша фамилия. Твое имя... Милли-он шестьсот пятьдесят
тысяч семьсот пятнадцать... Ничего не понимаю. А... стой... а с нас миллион
за что?" "Я решил остаток своих дней, - голос у меня сел от волнения, -
прожить на своей земле. И завещать ее детям." "Ты купил ферму во Франции?"
"Я купил... остров." "Что?! Целый остров?" "Он очень маленький." "Начерта
нам скала в океане?" "Эта скала длиной три и шириной два километра." "Ого!
Пол-Хайфы. Но... что значит, купил?" "Купил. Это теперь наша собственность.
Я могу там делать все, что угодно." "Там кто-нибудь живет?" "Ты имеешь в
виду палестинцев, которые тут же начнут претендовать на мою землю? Не
беспокойся. Из живых существ там обитают только одичавшие козы да птицы.
Последний хозяин не был там лет пят-надцать." "Так ты уже побывал на...
нашем острове?" "Конечно. Вместе с Амира-мом. Он будет у меня арендовать
Каменистый Артем
Лондон Джек
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Доставалов Александр
Свержин Владимир