фамилия авторов Бетти и Бобби Брауны. "Плач Ночного козодоя".
26
посредник Норман Мушари младший, силы Элизы были подорваны больше моих.
раз, навсегда".
на самой вершине Анд, постепенно превратилась в рай для богатых и их
прихлебателей. Все эти люди бежали от социальных реформ и экономического
упадка не только из Америки, но и со всего света. Были там даже
нормального роста китайцы, которые не захотели наследников-пигмеев.
можно дальше от меня.
вести Элизины дела и передал их в руки моих и маминых адвокатов.
27
раз, когда закончил медицинский институт, и второй раз, когда я уже был
президентом Соединенных Штатов Америки, а Элиза много-много лет как
умерла.
для банкета был выбран отель "Рица" в Бостоне, расположенный напротив
Общественных садов. Но ни мне, ни маме не могло и в голову прийти, что
Элиза каким-то чудом прослышит о предстоящем банкете и приедет из далекого
Перу.
посыльный и сказал, что кто-то ждет меня снаружи, но не в вестибюле, а
прямо среди терпкой, залитой лунным светом ночи.
форма моего гида ввели меня в полнейшее заблуждение. Да и голова шла
кругом от выпитого шампанского. Ни минуты не колеблясь, я последовал за
посыльным. Мы пересекли Арлингтонскую улицу и окунулись в колдовские
заросли Общественных садов. Как вы догадались, мой гид не был посыльным.
всего я мог сопоставить этот шум со звуком зависшего в воздухе вертолета.
Но вот псевдопосыльный, который на самом деле был из племени инков и
находился на службе у Элизы, пустил в воздух магниевую ракету. Последовала
ослепительная вспышка. Яркий свет озарил окрестности. И все стало
безжизненным, картинным и монументальным. Казалось, каждый предмет весит
не меньше тонны.
аллегорический ангел, жуткий и механический, спускался он с небес в ореоле
искусственного света.
пристрелить с высоты. Или сбросить пакет с экскрементами прямо на голову.
до меня половину шекспировского сонета.
третий раз: - Слушай!"
исключительно для меня:
Слова, переполнившие меня, впервые в жизни вырвались наружу: "Элиза! Я
люблю тебя!"
тебя!"
говорит этих слов!"
Рокфеллера Свеина".
28
красавец-неандерталец двухметрового роста в гофрированной рубахе и
бархатном смокинге неподражаемо синего, как яйца малиновки, цвета.
что они видели, как в восточной части неба явилось знамение и быстро
исчезло. А голос с самых небес протрубил на всю округу о разлуке и любви.
выходке. Но меня остановил незнакомый мужчина средних лет, который
беседовал с мамой. Мужчина был одет в неброский серый костюм, точь-в-точь
как детективы у дверей.
Да, это был тот самый доктор, который изо дня в день скрупулезно
обследовал меня и Элизу, пока мы жили в Вермонте. Я вежливо поздоровался и
поспешил к развлечениям.
ней уже не было. Мама вторично попыталась объяснить мне, кем был мужчина,
с которым она только что беседовала. Я выразил вежливые и формальные
сожаления, что не смог уделить ему больше внимания. Мама вручила мне
записку, которую оставил доктор Мотт в качестве подарка по случаю моего
окончания института. Записка была написана на писчебумажных
принадлежностях отеля "Рица". В ней говорилось: "Если не можешь принести
пользу, хотя бы не вреди. Гиппократ".
замок под детскую поликлинику и небольшой госпиталь, а часть оставил для
жилья, я приказал выбить эти слова в камне прямо над главным входом. Но, к
сожалению, они производили слишком сильное впечатление на юных пациентов и
их родителей. Так что мне пришлось отдать распоряжение, чтобы их убрали.
Посетителям казалось, что этими словами я расписываюсь в полной своей
беспомощности и нерешительности. Они так же усматривали в них намек на то,
что лучше бы им оставаться дома и не дурить никому голову.
я, действительно, причинил не так уж много вреда. А центром тяготения всей
Херберт Фрэнк
Смит Кордвейнер
Сапковский Анджей
Суворов Виктор
Быков Василий