Чтение 3–й страницы книги ~Фарс, или долой одиночество!~

Ноги мои босы. Тело мое окутывает пурпурный плащ, который я смастерил
из штор, найденных среди обломков отеля "Американа".

Я - бывший президент Соединенных Штатов Америки. Я также последний
самый высокий президент, и единственный, у которого случился
бракоразводный процесс при исполнении служебных обязанностей.

Я занимаю первый этаж Эмпайр Стэйт Билдинга. Вместе со мной проживает
шестнадцатилетняя внучка Мелодия Иволга-2 фон Петерсвальд, а также ее
любовник Изадор Малина-19 Кохен. Больше в здании нет ни души.

До ближайшей соседки - полтора километра пути.

Вот прокричал ее петух.

Ближайшую соседку зовут Вера Бурундук-5 Дзаппа. Женщина эта любит жизнь
и знает в ней толк. У нее крепкая воля и нежное сердце. Недавно ей
исполнилось шестьдесят. Она трудится от зари до темна, не покладая рук.
Сложением она напоминает пожарный кран. У Веры есть рабы. Она с ними
хорошо обращается. Они выращивают крупный рогатый скот, свиней, цыплят,
коз, кукурузу, пшеницу, овощи, фрукты, а также виноград, который растет по
склонам Ист Ривер.

Построили они и мельницу для обмолота зерна, и коптильню, и винный
заводик.

"Вера, - сказал я как-то на днях, - напиши заново Декларацию
независимости - и будешь Томасом Джефферсоном наших дней".

Гости с материка наведываются к нам крайне редко. Мосты рухнули.
Туннели раздавлены. Корабли не подходят и близко из опасений заразиться
новым видом чумы, который называется "зеленая смерть".

Так-то вот.

Что-то я часто повторяю: "Так-то вот". Непристойная икота, да и только!
Слишком долго я живу.

Так-то вот.

Притяжение сегодня совсем слабое. В результате этого - у меня эрекция.
В периоды слабого притяжения у всех особей мужского пола происходит
эрекция. Это результат полуневесомого состояния и не имеет ничего общего с
эротикой. Подумайте, эрекция у такого-то старца, как я!

Гидравлические опыты с нарушенной оросительной системой, не более того.

Так-то вот.

Иногда меня величают Королем подсвечников. Это из-за того, что у меня
уже есть больше тысячи подсвечников.

Но мне больше нравится, когда меня называют Нарцисс-2.

Кто дочитает мои бредни до конца? Одному Богу известно!

Как и прочая молодежь острова. Мелодия и Изадор не умеют ни читать, ни
писать.

Их совершенно не интересует прошлое человечества; им плевать, как живут
на материке.

По их мнению, самое лучшее, что человечество может сделать, это умереть
своевременно и оставить их в покое.

Как-то вечером я попросил, чтобы они мне назвали трех самых выдающихся
людей всех времен и народов. Они пытались открутиться. Говорили, что в
вопросе нет смысла.

Я настаивал. Я просил их напрячь свои жалкие мозги и дать какой угодно
ответ. Они повиновались. Умственное упражнение почти лишило их сил.
Наконец я получил ответ. Обычно за двоих говорит Мелодия. Вот, что она
сказала: "Это ты дедушка, Иисус Христос и Санта Клаус".

Они рады-радешеньки, когда я не пытаю их вопросами.

Они мечтают стать рабами Веры Бурундук-5 Дзаппа. Не буду вмешиваться.

2

Обещаю отделаться от дурной привычки всюду совать "так-то вот".

Так-то вот.

Родился я здесь же в Нью-Йорке. Тогда я еще не был Нарциссом. Меня
крестили как Уилбера Рокфеллера Свеина.

Вместе со мной крестили мою сестру, моего однояйцевого близнеца. Ее
нарекли Элизой Меллон Свеин.

Место, где нас крестили, больше походило на больницу, чем на церковь.
На церемонии не было ни родственников, ни друзей семейства. Дело в том,
что мы с Элизой были до такой степени безобразны, что родители просто
постыдились приглашать кого-либо.

Мы были монстрами. Все думали, что мы скоро умрем. На каждой нашей
ручонке было по шесть пальчиков; на каждой ножке - тоже шесть маленьких
розовых пальчиков. Были у нас и дополнительные соски: по два вот такущих
соска на каждого.

Мы не были монголоидными идиотами, хотя волосы наши, иссиня черного
цвета, торчали, как щетина. Мы были неандертальцами. С младенчества на
наших лицах проступили черты взрослого человека: массивные надбровные
дуги, покатые лбы, челюсти-землечерпалки.

Все думали, что у нас полностью отсутствует интеллект и мы едва доживем
до четырнадцати.

Наши родители были совершенно молоды и хороши собой. Отца звали Калеб
Меллон Свеин, а мать - Летиция Вандербильт Свеин, урожденная Рокфеллер.
Оба были сказочно богаты. Происходили они от тех американцев, которые едва
не загубили нашу планету бесконечными игрищами, превращая то деньги во
власть, то власть в деньги, то опять деньги во власть и так без конца -
как одержимые.

Калеб и Летиция были существами безвредными. Говорят, отец преуспевал в
игре в трик-трак и делал неплохие цветные фото. Мама входила в
Национальную Ассоциацию за продвижение цветных. Ни мама, ни папа не
состояли на службе. Они также не заканчивали высших учебных заведений,
хотя попытки к тому и предпринимали.

Они красиво разговаривали и писали. Они были доброжелательны.

Рождение монстров повергло их в шок. Не обвиняйте - поставьте себя на
их место.

Калеб и Летиция ничуть не хуже исполнили свой родительский долг, чем я
сам, когда у меня появились дети. Мои дети, хотя и были нормальными, были
мне абсолютно безразличны.

Наверное, они занимали бы меня больше, будучи такими же монстрами, как
мы с Элизой.

Так-то вот.

Юным Калебу и Летиции был дан дельный совет: не разбивать свои сердца,
а заодно и прекрасную мебель, убрать детей из дома в Заливе черепах. Им
объяснили, якобы мы им такие же родственники, как пара юных
крокодильчиков.

Калеб и Летиция повели себя вполне гуманно. Они не скаредничали, не
упрятали нас в частную лечебницу для дебилов. Они просто замуровали деток
в старинном поместье, которое досталось им по наследству. Поместье это
пряталось среди двухсот акров яблоневого сада, и, говорят, в нем водились
привидения. Было это недалеко от местечка Гален в штате Вермонт. Тридцать
последних лет там никто не жил.

В поместье стянули полчища плотников, электриков и сантехников. Они
должны были превратить дом в эдакий рай для меня и Элизы. Толстые
резиновые прокладки поместили от стены до стены под каждым ковром. Не дай
Бог мы ушибемся при падении! Гостиную облицевали кафелем, а в полу
проделали дренажные отверстия, чтобы и нас, и комнату можно было легко
омывать после каждого приема пищи.

Но, на мой взгляд, лучше всего удались два идущих параллельно друг
другу забора. Над заборами была натянута колючая проволока. Вся эта
конструкция окружала яблоневый сад.

Так-то вот.