Чтение 10–й страницы книги ~Верные друзья~

завернутый в одеяло.

- Распеленаем? - шепотом спрашивает Лапин.

- Распеленаем!

Друзья, ухватив с двух концов одеяло, вытряхивают из него Чижова.

- Человек должен... - наставительно говорит Лапин и внезапно умолкает,
изумленный выражением лица Чижова, которое светится тихим счастьем.

- Здравствуйте, здравствуйте! - улыбается он. - Как прогулялись?

- Отлично, - осторожно отвечает Нестратов. - А как ты?

- Лучше быть не может.

Чижов с сожалением оглядывает измятый костюм Нестратова.

- Здорово ты измялся, Василий. Беда! Нет в тебе прежнего лоска. Разве в
таком костюме пойдешь на концерт... А как раз, понимаешь, нынче вечером тебе
костюм очень понадобится.

- Зачем? - встревоженно спрашивает Чижова Нестратов. Чижов, усаживаясь
поудобнее и умильно улыбаясь, говорит:

- Дело в том, что сегодня вечером...

На стене небольшого белого здания два паренька в фуражках речного флота
вывешивают плакат:

"Сегодня вечером, по случаю торжественного окончания планового года,
бригада артистов-туристов дает концерт "ВЕЧЕР РУССКОЙ ПЕСНИ".

На плоту - кромешный ад.

Нестратов бушует как одержимый. Лапин рвет на себе бороду.

- Позор! - кричит Нестратов. - Ты не имел на это права!.. Это не
шутка!.. Я не мальчишка!.. Мы взрослые люди!.. Пожалуйста!..

- Послушай, Борис, - от волнения Лапин заикается, - согласись, что ты
позволил недопустимое...

- Друзья мои! - Чижов умильно улыбается. - Зачем пустые разговоры? Дело
сделано, пути отрезаны, люди ждут. И какие люди! Прекрасные люди, которые
закончили годовой план в полгода. Если вы хотите огорчить этих людей, - что
ж, я умываю руки. Могу только прибавить: будь у меня возможность - я бы
выступил на этом концерте с наслаждением.

- И выступишь, - злобно шипит Нестратов.

Чижов пожимает плечами:

- И рад бы! Но согласитесь, что выступать босым - значит проявить
элементарное неуважение к аудитории.

И тут наступает его очередь встревожиться - по лицу Лапина медленно
расплывается улыбка.

- Нет, нет, - торопливо говорит Чижов, - я в твоих ботинках не пойду,
они жмут.

- Зачем же в моих? - нежно говорит Лапин. - Ты не ценишь своих друзей.
Они купили тебе прекрасные матерчатые тапочки за восемнадцать целковых. На
лакированные, к сожалению, денег не хватило. Так что готовься, мой друг, к
выступлению.

Клуб речников.

Переполненный зрительный зал. Люди стоят в проходах, расположившись на
подоконниках, толпятся в дверях.

В первых рядах, рядом с начальством, сидят жены речников и держат на
коленях детей.

Несмотря на то, что занавес еще закрыт, на лицах ребятишек, облепивших
окна с улицы, сияет полный восторг. Иногда из общего гула голосов вырываются
отдельные реплики:

- У нас тоннаж превосходит.

- А это из Куйбышева артисты?

- И теперь грузы пойдут из Москвы водой...

Но вот наконец дернулся и открылся занавес.

Посредине ярко освещенной сцены стоят три стула. В центре сидит Чижов,
Лапин и Нестратов, держась руками за спинки стульев, стоят по бокам и
растерянно улыбаются. Гремят аплодисменты.

Нестратов делает шаг вперед, поднимает руку, судорожно глотает воздух и
застывает.

- Давай! - раздается сзади энергичный шепот Лапина.

- Дорогие товарищи!.. - от неловкости Нестратов говорит срывающимся
голосом и заискивающе улыбается. - Разрешите мне от всех нас поздравить
вас...

Чижов хихикнул, и Лапин сердито ткнул его кулаком в бок.

- ...поздравить вас, - уже тверже продолжает Нестратов, - с вашими
замечательными производственными успехами. Мы с огромным удовольствием
выступим сегодня на вашем вечере, но мы должны вам признаться заранее -
произошла ошибка. Мы не артисты. Я, например, архитектор...

По залу прокатывается взрыв хохота. Какой-то веснушчатый матросик,
прижав к груди фуражку, восторженно восклицает:

- Ох, дает! Вот это дает!

Нестратов, пожав плечами, продолжает:

- Вот он - врач, а третий наш товарищ - животновод. Смех в зале
становится громче.

Лысый толстяк, утирая мокрые глаза от слез, стонет тоненьким голоском:

- Ох, не могу! Я, говорит, архитектор... А то еще, бывает, пожарными
представляются... Ох, комик!

Нестратов, обернувшись к Чижову, яростно цедит сквозь зубы:

- Это все твои дурацкие шутки... Что делать?

Чижов подходит ближе.

- А я откуда знаю, что делать? Что я - конферансье, что ли?

Лапин тоже подходит. Он очень напуган. Растерявшись окончательно,
друзья забывают, что на них смотрит зал, и сбиваются в кружок.

- Скандал, - бормочет Лапин.

378

- Надо быстро что-то придумать! - шепчет Чижов и, обернувшись, посылает
залу обаятельную улыбку. - Ей-богу, намнут нам шею и будут глубоко правы.

На сидящих в зале зрителей все происходящее на сцене производит
впечатление заранее отрепетированного номера. Разыгрывается довольно сложная
пантомима, из которой явствует, что Нестратов негодует. Он вне себя. Он даже
показывает Чижову кулак.

- Ох, дает! - восхищается матросик.

В это мгновенье Нестратов, махнув рукой, пытается удрать со сцены. Но
попытка покинуть друзей в тяжелом положении не удается - Лапин и Чижов
перехватывают его по дороге и тащат обратно.

Смех в зале усиливается.

Чижов с мужеством отчаяния выходит вперед, к рампе.

- Друзья мои! - кричит он. - Я один во всем виноват! Вяжите меня, но
дайте рассказать правду...

Гром аплодисментов прерывает его речь.

- Ладно, - свирепо говорит Чижов, - тем хуже для вас. - Он обращается к
Лапину: - Следи за Василием, чтобы не сбежал! - И скрывается за кулисами.

Воцаряется полная тишина.

Лапин и Нестратов стоят окончательно растерянные. Через секунду
появляется Чижов. В руках у него гитара. Он лукаво подмигивает Нестратову и
передает гитару Лапину:

- Вспомним-ка молодость! Авось пронесет!

И Чижов запевает:

Мы вам расскажем, как мы засели,

Как мы однажды сели на мели,

Плыли, плыли, вдруг - остановка,

Скажем прямо: очень неловко.

Нестратов выступает вперед, подбоченивается и важно, с укоризной,
по-нестратовеки, смотрит на друзей:

Хуже на свете нет положенья,

Чем человеку сесть без движенья.

Ох ты, ух ты, - скучно и сыро,

Ох ты, ух ты, - ждать нам буксира.

Лапин грустно поет: