приключилось.
Толл.
Кольнешь чуть левее или правее, попадешь не туда и заколешь овцу. И
пастухи-то сами этого не умеют.
только что подошедший Джозеф. - Будь оп здесь, он бы их всех поднял.
Батшеба. - Я же вам сказала, чтобы вы не заикались о нем, если хотите
остаться у меня. Ах! - воскликнула ока, просияв. - Фермер Болдвуд, вот кто
должен знать.
объелись вики, вот то же с ними било, что и с этими. Так он тут же в спешном
порядке верхового прислал за Гэбом. Гэб их и спас. Правда, у фермера
Болдвуда есть такая штука, которой колют. Этакая полая трубка с иглой
внутри. Верно я говорю, Джозеф?
Генери Фрей с невозмутимостью восточного мудреца, которого не смущает бег
времени.
"правильно", - взорвалась Батшеба. - Сейчас же ступайте и приведите
кого-нибудь спасать овец.
как им было ведено, кого они сами не знали. Через одну-две минуты все
скрылись за воротами. Батшеба осталась одна с подыхающим на ее глазах
стадом.
высоко в воздух. Это был чудовищный прыжок. Она тяжело рухнула наземь и
больше не двигалась.
Я не хочу посылать за ним! Не буду!
совпадают с твердостью принятого решения. К ним нередко прибегают как к
подкреплению, чтобы утвердиться в своем намерении, которое отнюдь и не
нуждалось в этом, пока оно само по себе было твердо. Сквозь "нет, не хочу"
Батшебы явно прорывалось "да, придется".
кто стоял поближе. Это оказался Лейбен.
был здесь - что я так велела.
гнедой кобыле, без седла, без узды, ухватившись обеими руками за веревку,
накинутую ей на шею, и орудуя ею вместо поводьев. Он быстро уменьшался,
спускаясь по склону.
тропинке через Шестнадцатиакровый выпас, Овечий луг, Среднее поле, Пустоши,
участок Кэмплл, вот он уже едва заметной точкой мелькнул на мосту и стал
подниматься по противоположному склону через Родннковую балку и Белый овраг.
Хижина, где временно поселился Габриэль, до того как совсем покинуть эти
края, выделялась белым пятном среди голубых елей на противоположном холме.
Батшеба в нетерпении ходила взад и вперед. Работники вернулись на поле и
принялись растирать несчастных животных, пытаясь хоть как-нибудь облегчить
их страдания. Но это по помогало.
спускаться с холма, и казалось томительно долго снова следить в обратном
порядке весь этот дальний путь: Белый овраг, Родниковая балка, участок
Кэмпля, Пустоши, Среднее поле, Овечий луг, Шестнадцатиакровый выпас. Батшеба
надеялась, что у Лейбена хватит сообразительности дать Габриэлю кобылу, а
самому вернуться пешком. Всадник приближался. Это был Толл.
видно.
после битвы у Шрюсбери.
не возыметь действия.
не задыхаясь от возмущения.
плетеную загородку.
следует, вежливо, как оно подобает, когда обращаются за помощью.
смеет так со мной обращаться? Чтобы я стала кланяться человеку, который сам
пришел ко мне кланяться, чтобы его взяли!
и, казалось, не решались высказать свое мнение.
этого своей гордостью и запальчивостью, и все это понимают. Она горько
разрыдалась на глазах у всех; она уж и не пыталась сдержаться.
сказал Уильям Смолбери. - Почему бы вам не попросить его помягче. Ручаюсь,
что он тогда придет. Гэб, ежели с ним по-хорошему, очень справедливый
человек.
прошептала она. - И он просто вынуждает меня, сама бы я никогда этого не
сделала. Толл, идемте со мной.
хозяйки, она пошла домой, а за нею по пятам Толл. Придя к себе, она села за
стол и поспешно нацарапала записку, время от времени тихонько всхлипывая,
что после ее горючих слез было, пожалуй, благодатным признаком, как
набухание земли после грозового дождя. Записка была написана учтиво хотя она
писала второпях. Она взяла ее в руки и, прежде чем сложить, еще раз
пробежала глазами, потом снова положила и приписала внизу:
записку, и закусила губу, словно запрещая себе думать сейчас, допустим ли
такой ход с ее стороны, и откладывая это до тех пор, когда думать будет уже
поздно. Записка отправилась с тем же гонцом, что и устное поручение. Батшеба
осталась дома дожидаться результата. Это были мучительные четверть часа с
того момента, как уехал гонец, и до того, как снаружи снова послышался топот
коня. На этот раз Батшеба была не в силах стоять и следить; облокотившись на
старый письменный стол, за которым она писала записку, она закрыла глаза,
как бы гоня от себя и надежду и страх.
несмотря на все высокомерие ее устного приказа. Для менее красивой женщины
такая заносчивость была бы просто гибельна, но такой красотке немножко
заносчивости можно было простить.
небосводом промчался верховой, он подъехал к загону и, соскочив с лошади,
повернулся. На нее смотрел Габриэль.
противоположные вещи. Батшеба подняла на него полный благодарности взгляд и
сказала:
променял бы ни на какие другие слова, будь это даже похвала за то, что он
проявил такую готовность сейчас.
прочесть в его глазах, какая фраза в ее записке заставила его примчаться.
Она пошла следом за ним на луг. Габриэль уже стоял среди распростертых
раздутых животных. Он скинул куртку, засучил рукава и вытащил из кармана
спасательный прибор. Это была небольшая трубка, через которую проходила
подвижная игла; Габриэль начал орудовать ею с ловкостью опытного хирурга; он
проводил рукой по левому боку овцы и, нащупав нужную точку, прокалывал иглой
кожу и стенку желудка и быстро выдергивал иглу, не отнимая трубки; газы
струей вырывались из трубки с такой силой, что затушили бы свечу,
поднесенную к ее верхнему концу.
в этом можно было сейчас убедиться воочию, глядя на этих перемучившихся
животных. Сорок девять операций было совершено успешно. В одном случае, в
силу того что угрожающее состояние овец вынуждало действовать в высшей
степени стремительно, Габриэль попал иглой не туда, куда следовало, прокол
оказался смертельным и сразу положил конец мукам несчастной овцы. Четыре
Орлов Алекс
Акунин Борис
Конан-Дойль Артур
Прозоров Александр
Сертаков Виталий
Володихин Дмитрий