тучи, а за городом высоченные деревья.
сказать, что в Бате небо и земля не больно-то отличаются от наших. Всем нам
полезно послушать, как живут в чужих городах, дайте малому рассказать.
потехи, потому как у них бьет из-под земли горячая вода, прямо кипяток!
путешественников.
так по вкусу, посмотрели бы вы, как они ее дуют!
дело привычное, - ввернул Мэтью.
лукаво подмигнув.
еды не дал, и мне было прямо невтерпеж.
прелюбопытный.
вмешался в разговор Габриэль.
все в черных кружевах и до того пышное, что, поставь его на землю, оно так
бы и стояло само. Прямо загляденье! И волоса у нее были на диво причесаны!
Ее золотое платье и его красный мундир так и сверкали на солнце, ух, какая
красота! Их было видать даже на другом конце улицы!
завернул к пирожнику Риггу и спросил себе на пенни самых дешевых и самых
лучших черствых хлебцев, а они оказались зеленые от плесени, хотя и не все.
Вот я шел по улице, жевал хлебцы и увидал часы, да такие большущие, прямо со
сковороду...
- взмолился Кэйни. - А ежели вы будете меня будоражить, я снова раскашляюсь,
и тогда уж ничего от меня не добьетесь.
продолжал.
больше, чем у нас в Уэзербери по время гулянья на троицын день. И побывал я
в больших церквах и в капеллах. А уж как замечательно молится там пастор!
Да! Станет на колени и сложит руки вот этак, а золотые перстни у него на
руках так и сверкают, так и слепят глаза, - да, умеет он молиться, вот и
заработал их! Ах, как хотелось бы мне жить в Бате!
проговорил Мэтью Мун. - А ведь таких людей, как он, поискать днем с огнем.
Думается мне, у бедняги Сэрдли нету ни одного перстня, даже самого
дешевенького оловянного, либо медного. А ведь как они бы его украшали в
пасмурный вечер, когда он говорит с кафедры при восковых свечах! Но их ни в
жизнь не будет у бедняги! Да, что и говорить, нет правды на свете!
хватит об этом! Дальше, дальше, Кэйни!
знаменитый путешественник. - Ну, совсем как Моисей либо Аарон, и нам,
прихожанам, сдается, будто мы и есть сыны Израиля.
Ну, думаю, не ударю лицом в грязь; вот и стал я ходить утром в Высокую
церковь, а по вечерам - в Высокую капеллу.
расписаны всеми цветами радуги, а в Высокой капелле говорят проповеди, и
только и увидишь, что серое сукно да голые стены. А между прочим... я больше
не видал мисс Эвердин.
Габриэль.
этим молодчиком!
Габриэль.
головке-то хватает ума - не пойдет она на такое безумство!
превзошел, - не совсем уверенно сказал Мэтью. - Только по своему
сумасбродству пошел он в солдаты. А девушкам-то по вкусу этакие
греховодники.
самой ужасной клятвой, что женщина, которую ты видел, была мисс Эвердин?
замогильным голосом, каким говорил в торжественных случаях, - ты понимаешь,
что значит дать клятву? Так и знай, это страшное свидетельство, ты ответишь
за него своей кровью, и апостол Матфей говорит: "На чью голову падет клятва,
тот будет раздавлен насмерть". Ну, можешь ты теперь перед всем честным
народом поклясться, как тебя просит пастух?
растерянно глядя то на Джозефа, то на Габриэля. - Я готов сказать, что я
сказал правду, но ни за что не скажу: "провалиться мне в тартарары, коли это
неправда".
тебя требуют, чтобы ты дал священную клятву, а ты бранишься, как нечестивый
Семей, сын Геры, который так и сыпал проклятьями! Стыдись, парень!
меня напраслину! Бедный я малый! - бормотал Кэйни, у которого уже слезы
брызнули из глаз. - Могу только по всей правде сказать, что то были мисс
Эвердин и сержант Трой, но коли вы заставляете меня сказать под клятвой
ужасную правду, то, может, то были вовсе не они!
работу.
Габриэль не пытался казаться веселым, но и не обнаруживал своего мрачного
настроения. Однако Когген прекрасно понимал, что происходит у него в душе, и
когда они отошли в сторонку, сказал:
коли она не для вас.
ГЛАВА XXXIV
опершись о калитку, и осматривал в последний раз все вокруг, перед тем как
идти на отдых.
Оттуда доносились голоса двух женщин. Разговаривали они непринужденно, без
всякой оглядки. Он тотчас же узнал голоса Батшебы и Лидди.
мисс Эвердин, и там сидели Лидди и ее хозяйка. Лидди расспрашивала свою
спутницу о Бате, и та отвечала ей небрежно и рассеянно. Заметно было, что и
Батшеба и лошадь очень устали.
невредимой, все мрачные мысли отхлынули, и им овладела огромная радость.
Неприятные известия были позабыты.
вечерней зари, и на всем пространстве небес сгустился мрак. Зайцы, осмелев,
принялись скакать по холмам. Габриэль, вероятно, простоял бы еще с полчаса,
но вот он заметил темную фигуру, медленно направлявшуюся в его сторону.
спать.
остановился. Окна гостиной были освещены и шторы спущены. В глубине комнаты
он разглядел Батшебу. Сидя спиной к Болдвуду, она просматривала какие-то
бумаги или письма. Он постучал в дверь и стал ждать. Все мускулы были у него
напряжены и в висках стучало.
на дороге, ведущей в Иелбери. Он проводил дни в безмолвии, в суровом
уединении, размышляя о свойствах женской природы, приписывая всей половине
рода человеческого особенности единственной женщины, с которой он
столкнулся. Мало-помалу он смягчился, и им овладели добрые чувства, - это и
Орлов Алекс
Емилина Ника
Шилова Юлия
Конюшевский Владислав
Пехов Алексей
Володихин Дмитрий