просто в деньгах дело. Тут принцип "ты - мне, я - тебе". А что ты можешь им
предложить? Устроить их очередного земляка на место Херсона Петровича?
Глухоманская медицина отца не вытащит, я с главврачом говорил. Только
Москва.
крестный? Ты веришь в такое сочетание - Зыков и совесть?
Не мог, он в Афгане воевал, он знает, как и от чего гибнут наши парни. Я
просто молчал, и он молчал тоже. Потом сказал:
которые во что бы то ни стало должен был уговорить Андрея взять. И хоть на
время прикрыться от долга тому же улыбчивому Юрию Денисовичу. А потом придет
подтверждение получателя, мне заплатят солидный куш или... Или я попрошу
окончательно списать долги Кима. Вот-вот, и как я до этого раньше не
додумался! Это же надо было поставить главным условием договора в одном
экземпляре...
таких там тоже хватает, Глухомань на всю Россию распространяется. А свои на
следующий день прошли торжественным маршем. Ать-два. И получили контроль над
рынками. Как думаешь, крестный, дадут они моему отцу, корейцу, торговать?
Сначала уберут чернозадых, как они выражаются, потом - чучмеков, а потом и
до косо-глазых дело дойдет. И за всем этим - Зыков.
именно так, как сказал Андрей.
девушки. Для мальчишек у меня - Володькины уши, а для девушек - Светланкины.
больше, чем дружу, стоит она того. И совсем не потому, что работает в
конторе Зыкова, а вообще - очень стоящая.
что спортлагерь содержит Зыков. Это точно, потому что Светланка собственными
глазами видела платежки. И из этого факта следует, что Зыков сначала отца
угробил, а потом почему-то решил его спасти. Почему он так решил, крестный?
молодых лбов в черной униформе. И я сказал:
Антихристово число и распахнул.
остальное через два месяца.
делай, как сказал.
мы вернулись от Кимов. То ли рассказать ему, что Кима отправили в Москву, то
ли выложить все, что Андрей мне поведал о Зыкове, то ли поделиться
собственными впечатлениями о встрече за армянским натюрмортом. Однако
позвонил. А он меня огорошил совершенно неожиданным известием:
поехать с ней вместе. Вернусь - созвонимся.
забытом складе, где когда-то Херсон Петрович показывал мне припрятанные
моими предшественниками цинки с патронами 7,62. Тогда запасливый Херсон
предложил завалить стенку хламом, чтобы никто случайно не обнаружил его
находку. И завалил. А я отвалил и ничего не нашел. Ни единого цинка и ни
единого патрона.
нигде не числились и мой грех как бы уменьшался... Нет, делился с
согрешившими до меня. Я даже ощупал стены, надеясь, что Херсон на всякий
случай перепрятал нашу страховочную наличность. Но стены были, как в
каземате, и я в конце концов был вынужден признать, что отныне знаю, что
легло в фундамент страстной любви Херсона Петровича к трактирам. Легли
исчезнувшие патроны, которые он загнал тому же улыбчивому Юрию Денисовичу. И
в этом, по всей вероятности, заключалась причина, почему он стал меня
избегать.
мне поверить! - оставалось одно. Строить плот из обломков былых
возможностей.
иные приспособления. В этом нельзя было ошибаться, почему я и старался
избегать неприятностей. Мы всегда страдаем от суеты, вызванной лихорадочной
поспешностью как можно скорее добраться до тверди земной. А суета - не
помощник. Суета - вериги.
всех сил не вляпаться в суету. И - думал. Где-то там, на втором плане,
стараясь никоим образом не выдвигать свои размышления в план первый. И уж не
помню, по какому именно поводу спросил Танечку, не знает ли она некую
Светлану.
танцует как!.. А почему ты о ней вспомнил?
помогать. - Хоть сегодня. Я знаю, в какое кафе она ходит есть свои сосиски.
необитаемый остров вместе с верным Пятницей...
удовольствием:
поздоровался. Тебе - нижайший поклон.
горькая морская вода...
Глухомань и почему-то Пензу, в которой никогда не был. И все весело играло и
переливалось, и я еще во сне понял, что смотрю не в подзорную трубу, а в
калейдоскоп, и проснулся.
русские, все видим в калейдоскоп. И верим, что не счесть алмазов в пещерах
наших душ. Каменных, как в арии Индийского гостя. И все у нас вывернуто. У
нас вон коммунисты - это левые, а демократы - правые, хотя во всем мире
наоборот. Потому что смотрим не в подзорную трубу, а - в калейдоскоп.
себе покрепче, как прижимают самое дорогое, что только есть на свете, и
опять заснул.
И крикнула:
бегом!..
возникли... что дела, мол... Не помню, что я тогда бормотал, потому что
очень уж тогда обрадовался. До счастья.
ему отмахали чуть ли не до колена, зато с протезом повезло. Он почти не
хромал. Это очень по-русски: нам больше везет с протезами, чем с ногами, и
мы этому радуемся. У нас вместо страны - большой-большой протез. И ничего.
Даже гордимся.
Танечка шустро накрывала на стол, я спросил:
России.
Афгане по краю ходили, зачем же мне высовываться? Не надо об этом, крестный.
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Лукьяненко Сергей
Громыко Ольга
Посняков Андрей
Куликов Роман