могла позволить даже самой Ревности испортить доброе прощанье. Одного
сердечного слова, одного ласкового взгляда его мне достало бы на всю мою
дальнейшую жизнь; ими утешалась бы я в теснинах моей оставленности; я
готовилась испить блаженную чашу до дна и не дать гордости расплескать
драгоценную влагу.
что говорил каждой из провожавших его учениц; он пожмет мне руку; он
коснется губами моей щеки в первый, последний, единственный раз - и ничего
больше. А дальше - последнее расставанье, дальше разлука, пропасть между
нами, которую мне уж не перейти и через которую он на меня не оглянется.
капор; он смотрел мне в лицо; улыбка сошла с его губ, губы его сложились в
жалостную гримаску, почти как у матери, видящей, что ребенок ее внезапно
исхудал, занемог или ему грозит беда. Но тут нам помешали.
Поль, пойдемте-ка в гостиную; мне столько всего нужно вам сказать - на целый
день разговору хватит - и Виктор тоже хочет вас видеть; и Жозеф. Идемте же,
Поль, вас ждут друзья.
рядом, едва не бросилась между мосье Эманюелем и мной.
метнулась к своему родственнику. Он, кажется, отступил; я решила, что он
сейчас уйдет. Осмелев от нестерпимой муки, я перестала сдерживаться и
крикнула:
сердца; но тут я услышала шепот мосье Поля "положитесь на меня", и рухнули
плотины, разверзлись хляби, я не могла унять слез, я всхлипывала, меня бил
озноб - но я почувствовала облегченье.
пройдет, - спокойно произнесла мадам Бек.
остаться наедине с отравителем и отравленной склянкой. Когда мосье Поль
отвечал глухо, хрипло и коротко: "Laissez moi!"* - его ответ прозвучал для
меня как странная, напряженная, но жизнетворная музыка.
задрожала каждая жилка.
грозилась она.
пронзительным. - Femme! Sortez a l'instant!*
мужчины вашего склада, неосновательные фантазеры; необдуманный, нелепый, ни
с чем не сообразный шаг; поступок досадный и недостойный уважения в глазах
людей более положительных и твердых.
вы еще в них убедитесь; вы увидите их на деле. Модеста, - продолжал он
несколько смягчаясь, - постарайтесь быть доброй, отзывчивой, будьте
женщиной; посмотрите на ее несчастное лицо и сжальтесь. Вы знаете, я вам
друг и друг вашим друзьям; при всех ваших колкостях, вы прекрасно знаете,
что на меня можно положиться. Я легко бы пожертвовал собой, но сердце во мне
обрывается от того, что я вижу; этому пора положить конец. Оставьте меня!
даже от самой мадам Бек ожидала немедленного повиновения; но она не
двинулась; она неустрашимо смотрела на него; она гордо встретила его
неумолимый взгляд. Она уже открыла рот для ответа; но тут лицо мосье Поля
озарилось странным огнем; не могу точно обозначить пылавшее на нем чувство;
то не был гнев, в чертах сохранялась даже учтивость; он протянул руку, он
едва коснулся мадам Бек; но она побежала, она выбежала вон из комнаты,
хлопнув дверью.
слезы; он терпеливо ждал, пока я успокоюсь, время от времени роняя добрые
утешительные слова. Скоро я уже сидела с ним рядом, почти овладев собой -
уже не вздрагивала, не рыдала; уже не чувствовала отвращенья к жизни, бездны
одиночества, уже не мечтала умереть.
дни я не слышала от вас ни слова и страдала от подозрения, выраставшего в
уверенность, что вы можете уехать, не простясь со мной!
меня? Показать вам свой характер, объяснить вам его? Вам доказательств
надобно, что я друг верный? Без неопровержимых доказательств эта рука не
станет покоиться в моей руке, не обопрется о мое плечо, как на надежную
опору? Хорошо же. Вам будут доказательства. Я оправдаюсь.
город. Я нарочно пришел за вами.
даже для виду, я завязала капор и приготовилась сопровождать мосье Поля.
скамейку под липами; он не спрашивал, устала ли я, он только смотрел на меня
и делал собственные выводы.
моему голосу и иностранному акценту; он не впервые так надо мною
подтрунивал, но я никогда не обижалась, даже если звукоподражание
сопровождалось увереньями, что, как бы отлично ни писала я на его языке,
говорить я всегда буду неверно и нетвердо. - "Все эти трудные дни" я ни на
минуту не забывал вас. Верная женщина вечно заблуждается, полагая, что
только она, единственная из всех божьих тварей, способна сохранять верность.
Честно глядя правде в глаза, до недавнего времени и я не чаял в ком-то
встретить преданные чувства. Но взгляните же на меня.
отражало бы моей души.
рассматривал. - Подпись подлинна; это почерк верности; у ней железное перо;
она пишет с нажимом; вам не больно?
более не в силах сносить этот нажим.
fait mal*.
оставляла навязчивая мысль о том, насколько велико несовершенство моей
внешности; в ту минуту мысль эта особенно меня мучила.
заблестели под густыми испанскими ресницами; он вскочил.
ответа слишком многое для меня зависело.
утешил меня. С тех самых пор я поняла, что я значу для него, а что я значу
для всех прочих, мне тотчас стало решительно безразлично. Не трусость ли, не
малодушие - так бояться впечатления, производимого твоим лицом? Быть может,
и трусость. Но в тот день мною двигала не простая трусость. Я, признаюсь,
испытывала великий страх, что не понравлюсь, и огромное желание понравиться
мосье Полю!
путь был приятен, погода прекрасна. Мосье Эманюель говорил о своем
путешествии - он собирался провести в дальних краях три года. По возвращении
из Гваделупы он надеялся избавиться от всех долгов и начать свободную жизнь;
а как я думаю жить во время его отсутствия? - спросил он. Он напомнил мне,
что однажды я поделилась с ним намерением обрести независимость и устроить
свою собственную школу, - не оставила ли я эту мысль?
осуществить свое намерение.
слишком по нему скучать, буду тосковать, печалиться.
вам лучше переехать в другое место. Мне бы хотелось изредка к вам писать; и
не хотелось бы сомневаться в том, дойдут ли письма по назначению; а на улице
Фоссет... словом, наши католические правила кое в чем - вообще извинительные
и разумные - иногда, при особых обстоятельствах, могут быть ложно
истолкованы и ведут к злоупотреблениям.
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Махров Алексей
Зыков Виталий
Курылев Олег