лазил по установке повсюду, смотрел, трогал руками. Он любил запахи масла,
горячего металла, мазута. Поднимался высоко, на десятый этаж крекинга,
откуда виден весь завод и дальше река, лес, поля, и там обдумывал свои
предложения, даже писал, прислонясь к ржавым перилам.
аппаратура. Алексей оставался и с вечерней и с ночной вахтой, хотя потом
признавался себе, что в этом не было необходимости.
острыми, дерзкими глазами, крикун, сквернослов и скандалист, известный
рыболов и охотник и, как говорили одни, "молодец", другие - "сукин сын и
разбойник", обращался с Алексеем вежливо и осторожно.
инженеру Крессу, тихому человеку с детской улыбкой:
меньшей мере смешно. Кресс не только никого не мог задеть, он сам был
совершенно беззащитный человек, не от мира сего, из тех, кого забывают
включить в списки на награждение, кто в отпуск уходит зимой, а не летом и
все блага при распределении получает в последнюю очередь. Кресс не умел
постоять за себя, только моргал глазами, большими, черными южными глазами
на маленьком личике и улыбался. Долгое время он жил чуть ли не в подвале и
никому не жаловался, ничего не просил, даже скрывал это обстоятельство,
пока Рыжов не проведал и не помог инженеру с квартирой.
языки говорили; что он неспроста так держится за Кресса, у Кресса золотая
голова, и это не Кресс спокойно живет за широкой спиной Рыжова, а,
наоборот, Рыжов припеваючи живет за Крессом. Рыжов был практик, хотя и
старый и опытный, а современная техника - это современная техника, тут
глоткой и нахальством не возьмешь. Тут думать надо, а думает у Рыжова
Кресс.
него можно было полностью положиться. А Рыжов тем временем перекрашивал
все строения своего цеха в розовый цвет, чтобы его хозяйство было далеко
видно, чтобы выделяться среди других, красивших стены в менее игривые
цвета. Рыжов занимался бытовыми делами, интересы своих рабочих он защищал
громко и свирепо, даже когда это было совершенно не нужно. Рыжов ругался с
ремонтниками, требуя ускорения ремонта, с главным механиком они были
злейшие враги. Рыжов добивался собственной ремонтной службы при цехе, вне
подчинения главному механику.
Он мог рыбачить спокойно, знал, что Кресс и в воскресенье приедет из
города на завод посмотреть, как идут дела.
комсомольская "Молния", висевшая перед воротами завода. Посадками деревьев
Рыжов тоже плохо занимался, а цветы на территории его цеха вовсе не росли.
И это несмотря на строжайшее распоряжение директора об озеленении завода,
несмотря на многочисленные лозунги и призывы "Создадим завод-сад!",
несмотря на энергию и старания комсомольцев, которые этим занимались.
Алексеем и Казаковым. - Зачем я буду сажать цветы, туды их растуды, когда
у меня еще сто дыр незалатанных?
страшная стоит, ты ее убери. Несолидно.
ремонтников, не зависеть ни от кого. Но пока что ему этого никто не
разрешил.
визируете, а потом сами эти приказы не выполняете. Так нельзя, дорогие
товарищи, - запальчиво говорил Рыжов.
разбойничью рожу начальника цеха и улыбался, приоткрыв рот. В Рыжове было
все то, чего не хватало Крессу.
яично-желтого цвета, в клетчатой рубашке со свежими пятнами мазута. На
заводе считалось особым шиком ходить таким перемазанным, в клетчатой
рубашке и в соломенной шляпе.
Рыжов. - А почему у тебя рабочие бросили инструмент и ушли?
что ты еще мальчик, дитя природы. Сын степей.
Кресс. - Идут все как один.
слесарями сжился, ты для них Митя. Вот тебе и не доложили, вот ты и
потерял бразды правления. Вот мы уже и рабочих собрать не можем, когда нам
надо. Он тебе завтра насос остановит, а ты будешь ходить в своей шляпе.
торжественного собрания для этого не надо.
спектакли.
особенно буйным, показывает свой нрав.
Приказ, который вы мне сейчас начнете тыкать, писался год тому назад, - с
каким-то адским весельем в голосе начал Рыжов.
подписал. У меня в цехе семь музыкантов, один раз у трибуны прогудят, а мы
им среднюю зарплату платим. А поставьте дело так, чтобы рабочие после
работы оставались.
трудности, а потом думают, как их ликвидировать.
согласен с Рыжовым, но вышел он со словами:
товарищ Изотов, с кем имеет дело, нас голыми руками не возьмешь. Алексей
понимал и без этих фокусов, что предстоит работа нелегкая. Ведь не уезжать
теперь ему на другой завод оттого, что Рыжов, шельма, все шутит
неискренне: "Мы наши мощности скрывать не собираемся". А на лице
откровенно написано: "Гулял бы ты, милый человек, подальше".
денег. А беременные и кормящие... - Рыжов повысил голос. - Когда вот так,
с ножом к горлу, требуют от нас людей на всякую ерунду, лекции слушать,
даем исключительно беременных и кормящих матерей. Я не виноват, если у
меня сейчас беременных нет. А когда они есть, пожалуйста. Берите.
осторожности даже перестал ругать главного механика, которого вообще крыл
без стеснения. И еще любил расспрашивать: "А как в Америке?"
Рыжов не обращал на это внимания.
нет совсем. Там фирма меняет оборудование. Но у нас надо сделать, как я
говорю. Нам надо иметь своих ремонтников. Иначе мы задерживаемся на
ремонте, мы садимся на зарплате, мы садимся на плане. И я не ставлю это в
вину ремонтному цеху, их слесарь не заинтересован в досрочном ремонте, а
наш будет заинтересован.
водой, серебряный кубок-приз, ведомости, которые Рыжов подписывал с
постоянным ворчанием.
триста. Вот и весь фокус. Штаты, штаты и штатная дисциплина. И все это еще
ничего, все это я еще могу пережить, пока не вспомню Скамейкина.
Лукьяненко Сергей
Контровский Владимир
Березин Федор
Сапковский Анджей
Бажанов Олег
Каменистый Артем