комбинезоне с капюшоном и сеткой от комаров на лице. - Одну мы съели. Я
сейчас посуду для вас помою.
с рук. - Я химик, а для химика мыть посуду - привычная работа. Чистая
лабораторная посуда - полдела.
Борисовна выкладывала на разостланную на траве скатерть несметное
количество разной еды.
глаза, стоя на коленях, перетирала посуду нарочно медленно, чтобы быть
занятой. Женщины разговаривали и смеялись о своем.
ласкового слова, просил "улыбнись". Она косо улыбалась, как будто он нанес
ей бог весть какое оскорбление. Уехал в служебную командировку. Не сумела
принять это просто, по-товарищески, изобразила страшную трагедию. Это
свинство с ее стороны, она сама не понимала, что с ней стряслось. Сегодня
же вечером она скажет Алексею по телефону, что все в порядке, она
успокоила свои нервы. Взять ромашку, погадать: любит - не любит. На саму
себя погадать, любит она или не любит, вот что узнать у ромашки. В
сущности, она этого до сих пор не знает. Зачем она вообще из Москвы
приехала? И зачем на этот пикник дурацкий поехала? Ей здесь одиноко,
неловко. Никому она не нужна. И ей никто не нужен. И делать ей здесь
нечего. Если бы можно было уйти, она бы ушла. Вышла бы сквозь папоротники
на дорогу, к вечеру бы, наверно, дошла. Сколько километров? Может быть,
попросить машину, сказать, что нездоровится. Но никто не поверит и стыдно
привлекать к себе общее внимание. Надо как-то дождаться вечера.
Причесаться, снять пижаму, комары кусают тех, кто их боится. И хорошо бы
поесть. Что случилось, подумаешь.
смеющийся голос Терехова.
боятся дыма. Вы умеете курить? - Он протянул ей папиросу, поднес, закрывая
ладонью спичку. - Закурите, не сердитесь на меня. Я знаю, какая вы
сердитая.
перед ним с первой же встречи на заводе. Потом она не думала о нем, не
вспоминала. Вернее, не разрешала себе думать, ничего не ждала и все-таки
ждала и что-то предчувствовала.
происходит.
как он стоял, задрав голову, перед колонной с голубым огоньком.
разводили второй костер, чтобы вскипятить ведро с чаем.
холщовой робе, ухмылялся:
приехали.
получить деньги за ведра, за воду, за наловленную на заре рыбку, за сучья,
приготовленные для костра. Глухая алчность светилась в его глазах. Сами
начальники, любители свежей ухи и чая с дымком, развратили его. И Терехов,
видно понимая это, махнул рукой, брезгливо сморщился и отошел.
различных возрастов, вернувшиеся с купания, и шоферы. Там не было ни вина,
ни водки, - только лимонад.
Тасю.
женщина-хирург, у которой, оказалось, был еще сын. Сын-десятиклассник
приносил двойки, предпочитая танцульки приготовлению домашних заданий.
не хочет учиться? В Москве я видела так называемых стиляг, на улице, в
ресторане, - в общем, их там легко увидеть. Ходят кудлатые, в узких
брюках, с гадкими рожами. У нас вы таких не встретите. Их нет. Впрочем,
это понятно, наш город заводской, откуда им браться? Мой оболтус тоже не
стиляга, ничего такого, а просто оболтус. Вот полюбуйтесь, он идет.
вразвалочку, одет буквально в лохмотья. Он нагнулся к матери и шепотом
что-то спросил, как спрашивают трехлетние дети, смущенно пряча глаза и
улыбаясь пухлыми губами, над которыми уже был заметен темный пушок.
испытывающий простые радости: вот он бежит, вот мама разрешила выпить
портвейну.
что каждый в конце концов находит свою судьбу. Никто не пропадает. Пойдет
твой парень послесарит. Это нам, родителям, так страшно все кажется, а ему
небось не страшно. Ему жизнь улыбается.
сидит зубрит, я знаю, - ответила Эльвира, - а мой - оболтус и балбес.
Интересно, между прочим, где моя младшая дщерь, что-то она притихла, это
мне не нравится.
человек с полотенцем на животе, тот, который варил уху. Казаков сказал
Тасе, что это секретарь райкома. - Провели мне телефон, поставили его на
окне и блокнот под нос положили. А через три дня привезли нам десять
кухонных столиков - это было событие.
наша работа - это все нефть.
Москва, - заметил кто-то.
Стеновой материал нам никто не даст и не привезет, а план с нас не снимут.
беру, так пальто за год истрепала, пуговицы не успеваешь пришивать. Когда
строили завод, не думали о людях. Кто-то недоделал, а кто-то теперь своей
шкурой расплачивается за это.
человеку, который возился внизу, на реке, с удочками. - Дороги наши, Люся,
машины съели. Камень виден, а асфальт уже съеденный. Наши машины какие?
Бульдозеры и тракторы. Теперь в совнархозе эту проблему решим. Будет наш
совнархоз по этим же дорогам ездить, никуда не денется. А куда он денется.
тому же город стоит близко к грунтовым водам. Год был особый: сильные
дожди прошлого года, земля воду не принимала. А дать подушку, потом бетон
двадцать пять сантиметров, сверху асфальт - тогда все дороги были бы у нас
хорошие.
любимая".
надо дать в первую очередь жилье, а дороги потом. Мы считали, что если у
них будет жилье, то они к нему как-нибудь доберутся.
Эльвира, обращаясь к молчаливому громоздкому человеку с лысой головой. -
Ну!
были яйца. Сегодня в одном гастрономе будет хороший лещ.
молочко, и творог, и сметану, тебе очень полезно.
вправите мозги?
еще просто ленятся. Мы им сказали уже горькую правду. Не одумаются, пусть
пеняют на себя, - сказал секретарь райкома, - их предупредили. Сейчас меня
интересует, как уха, почему мало ели. Давайте всем рыбку подложу.
Невкусно? Пересолил? - спрашивал он.
Терехов сел в ту же машину.
как следует. Они, когда разойдутся, замечательные парни.
хвастался друзьями.
правда. Где вы лучше реку видели? Как бы я хотел покататься с вами вдвоем
по этой реке, - шепнул он Тасе.
обвалиться. Тася обернулась назад - посмотреть, цел ли мостик. Проехали
Земляной Андрей
Орлов Алекс
Маккэфри Энн
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Афанасьев Роман