Чтение 50–й страницы книги ~Джен Эйр~

узнали что-то необыкновенное?

- Ничуть! Они шутят и веселятся.

- А Мэзон?

- Он тоже смеется.

- Если бы все эти люди пришли сюда и оплевали меня, что бы вы сделали,
Джен?

- Выгнала бы их из комнаты, сэр, если бы могла. Он слегка улыбнулся.

- А если бы я вошел к ним и они только посмотрели бы на меня ледяным
взглядом и, насмешливо перешептываясь, один за другим покинули меня? Тогда
что? Вы бы ушли с ними?

- Думаю, что нет, сэр. Мне было бы приятнее остаться с вами.

- Чтобы утешать меня?

- Да, сэр, чтобы утешать вас по мере моих сил.

- А если бы они предали вас анафеме за то, что вы остались со мной?

- Я, вероятно, даже не узнала бы об этом, а если бы и узнала, какое мне
до них дело?

- Значит, вы рискнули бы общественным мнением ради меня?

- Я сделала бы это ради любого друга, который заслуживал бы моей
поддержки. А вы, я уверена, заслуживаете.

- Вернитесь теперь в столовую, подойдите тихонько к Мэзону и шепните
ему на ухо, что мистер Рочестер вернулся и хочет видеть его. Проводите его
сюда и затем оставьте нас.

- Хорошо, сэр.

Я исполнила его просьбу. Гости с удивлением уставились на меня, когда я
решительно прошла среди них. Я отыскала мистера Мэзона, передала ему
поручение и проводила его в библиотеку, а затем поднялась наверх.

Поздно ночью, когда я уже давно лежала в постели, я услышала, что гости
расходятся по своим комнатам. До меня донесся голос мистера Рочестера:
"Сюда, Мэзон. Вот твоя комната".

Этот голос звучал весело; я успокоилась и скоро заснула.

Глава XX

Я забыла задернуть занавеску, как делала обычно, и спустить жалюзи.
Поэтому, когда луна, яркая и полная (стояла ясная ночь), оказалась против
моего окна и заглянула в него, ее светлый взор пробудил меня. Была глубокая
ночь, и, открыв глаза, я сразу увидела серебристо-белый и кристально-ясный
диск. Луна была великолепна, но как-то слишком торжественна. Я приподнялась
и протянула руку, чтобы задернуть занавеску.

Боже, какой вопль!

Ночь, ее тишина, ее покой словно были разорваны неистовым,
пронзительным, диким криком, пронесшимся из одного конца дома в другой.

Сердце у меня замерло, пульс, казалось, перестал биться; моя вытянутая
рука оцепенела, словно парализованная. Вопль замер и больше не повторялся.
Какое бы существо ни издало этот чудовищный крик, повторить его было
невозможно; самый огромный кондор в Андах не мог дважды издать такой крик в
своем заоблачном гнезде. Существо, испустившее такой вопль, непременно
должно было передохнуть, чтобы повторить его.

Этот вопль раздался на третьем этаже, у меня над головой. В комнате над
моею я услышала шум борьбы, и, судя по этому шуму, то была борьба не на
жизнь, а на смерть. Кто-то полупридушенным голосом крикнул:

- Помогите! помогите! помогите! - три раза, с судорожной торопливостью.

- Неужели никто не слышит? - снова раздался голос и затем, среди
яростного топота и возни, которые продолжались наверху, до меня сквозь доски
и штукатурку донеслось:

- Рочестер! Рочестер! Ради бога! Сюда!

Где-то распахнулась дверь. Кто-то пробежал, вернее - пронесся по
коридору. Над моей головой послышались еще чьи-то шаги, что-то упало - и
наступила тишина.

Я набросила на себя одежду и, дрожа от ужаса, выбежала из комнаты.
Гости уже все проснулись. Из каждой комнаты доносились восклицания,
испуганный шепот; дверь за дверью открывалась, выглядывал один, выглядывал
другой; постепенно коридор наполнился людьми. Мужчины и женщины повскакивали
с постелей. "Что же это?", "Кто убит? Что случилось?", "Принесите свечу!",
"Где пожар?", "Где разбойники?", "Куда бежать?" - доносилось отовсюду. Если
бы не лунный свет, гости оказались бы в непроглядной тьме. Все бегали взад и
вперед, собирались кучками, некоторые рыдали, другие едва держались на
ногах. Смятение было неописуемое.

- Куда к черту провалился Рочестер? - кричал полковник Дэнт. - Его
нигде нет.

- Здесь! Здесь я! - отвечал ему из темноты знакомый голос. -
Успокойтесь, пожалуйста, все. Я иду.

Дверь в конце коридора открылась, и появился мистер Рочестер со свечой
в руке. Он только что спустился с верхнего этажа. Одна из дам торопливо
подбежала к нему и схватила его за руку. Это была мисс Ингрэм.

- Произошло ужасное событие? - спросила она. - Говорите скорее, лучше
узнать сразу!

- Да не тормошите вы меня, еще задушите, - отвечал он, так как барышни
Эштон от страха прижимались к нему, а обе вдовствующие леди в необъятных
белых капотах неслись на него, как два корабля под всеми парусами.

- Все в порядке, все в порядке! - закричал он. - Это просто репетиция
пьесы "Много шуму из ничего". Дамы, не теснитесь вокруг меня, а то я могу
рассвирепеть.

И действительно, вид у него был свирепый. Его черные глаза метали
молнии. Сделав над собой усилие, он добавил спокойно:

- Просто одной из служанок приснился страшный сон - вот и все. Эта
особа нервная и неуравновешенная. Она приняла свой сон за привидение или
что-то в этом роде и до смерти перепугалась. А теперь я должен проводить вас
в ваши комнаты: пока в доме не воцарится покой, ее не удастся привести в
себя. Джентльмены, будьте добры, покажите дамам пример. Мисс Ингрэм, я
уверен, что вы не поддадитесь вздорному страху. Эми и Луиза, возвращайтесь в
ваши гнездышки, как пара голубок. А вы, сударыни, - обратился он к вдовам, -
наверняка смертельно простудитесь, если задержитесь в этом холодном
коридоре.

И так, то шуткой, то твердостью, он заставил их всех разойтись по
спальням. Я не стала ждать его приказания и вернулась к себе так же
незаметно, как поднялась.

Однако я не легла. Наоборот, я поспешила одеться. Шум борьбы после
вопля и сказанные затем слова слышала, вероятно, только я одна, ибо все это
происходило как раз в комнате надо мной, а следовательно, я была уверена,
что вовсе не сон, приснившийся одной из служанок, поверг весь дом в ужас и
что объяснение, данное мистером Рочестером, просто выдумано им для
успокоения гостей. Поэтому я решила одеться и быть готовой ко всему. Я села
у окна и долго просидела так, глядя на безмолвный парк и посеребренные луной
поля и ожидая неведомо чего. Но мне казалось, что за этим странным воплем,
борьбой и зовом о помощи должно последовать еще какое-то событие.

Однако все успокоилось. В доме воцарилась полная тишина. Постепенно
смолкли все шорохи и шепоты, и примерно через час в Торнфильдхолле было
безмолвно, как в пустыне. Казалось, сон и ночь снова вступили в свои права.
Луна уже заходила. Мне стало неприятно в холоде и темноте, и я решила лечь,
как была, одетой. Я отошла от окна и едва слышно прошла по ковру. Когда я
наклонилась, чтобы снять башмаки, кто-то осторожно постучал ко мне в дверь.

- Меня зовут? - спросила я.

- Вы не спите? - откликнулся голос, которого я ждала, то есть голос
моего хозяина.

- Не сплю, сэр.

- Одеты?

- Да.

- Тогда выходите, только тихонько.

Я вышла. В коридоре стоял мистер Рочестер, держа свечу.

- Вы мне нужны, - сказал он, - идите за мной. Не спешите и не шумите.

На мне были легкие туфли, я ступала по ковру бесшумно, как кошка.
Мистер Рочестер поднялся по лестнице и остановился в темном и низком
коридоре все того же рокового третьего этажа; я остановилась рядом с ним.

- У вас есть губка в вашей комнате? - спросил он шепотом.

- Да, сэр.

- А есть у вас соли, нюхательные соли?

- Да.

- Пойдите и принесите.

Я вернулась, нашла на умывальнике губку и в комоде соли и опять
поднялась наверх. Он ждал меня, в руке у него был ключ. Подойдя к одной из
низеньких черных дверей, он вложил ключ в замок, помедлил и снова обратился
ко мне:

- Вы не упадете в обморок при виде крови?

- Думаю, что нет, хотя мне трудно за себя поручиться.

Я почувствовала тайный трепет, отвечая ему. Но ни страха, ни слабости.

- Дайте мне вашу руку, - сказал он. - Не стоит рисковать обмороком.

Я вложила свои пальцы в его руку.

- Она теплая и крепкая и ничуть не дрожит, - заметил он и, повернув
ключ в замке, открыл дверь.

Я вошла в комнату, которую мне уже однажды показывала миссис Фэйрфакс,
- в тот первый день, когда мы осматривали дом. Стены были затянуты
гобеленами, но теперь они в одном месте были приподняты, и я увидела
потайную дверь. Эта дверь была открыта. В соседней комнате горел свет, и
оттуда доносилось странное хриплое рычание, словно там находилась злая
собака. Мистер Рочестер поставил свечу на пол и, сказав мне: "Подождите
минутку", прошел в смежную комнату. Он был встречен взрывом смеха, сначала
оглушительным, затем перешедшим в характерное для смеха Грэйс Пул жуткое и