медленно направились к обвалившемуся забору и каштану, - хорошо летом в
Торнфильде, правда?
кто так чувствует красоту природы и так умеет привязываться.
легкомысленному существу, к маленькой Адели. И даже к простодушной миссис
Фэйрфакс.
- продолжал он после паузы. - Не успеешь привязаться к какому-нибудь
приятному, спокойному месту, и уже какой-то голос заставляет тебя встать и
удалиться из него, так как час отдыха миновал.
придется уехать.
попали в самую точку.
в первый раз, когда я или слухи оповестили вас о том, что я намерен надеть
на свою шею холостяка священное ярмо и перейти в блаженное состояние
супружества, то есть прижать к моей груди мисс Ингрэм? (Правда, чтобы
обхватить ее, нужны длинные руки; но это не беда: чем объемистее такой
прекрасный предмет, как моя красавица Бланш, тем лучше.)
отвернулись, чтобы найти еще одну ночную бабочку?.. Так вот, я хочу
напомнить вам, что именно вы первая сказали, с той чуткостью, которую я так
уважаю в вас, с тем предвидением, осторожностью и смирением, которые так
украшают ваше ответственное и зависимое положение, что в случае, если я
женюсь на мисс Ингрэм, и вам, и маленькой Адели лучше убраться отсюда. Я ни
словом не заикнусь о той обиде, которую вы этим своим предложением наносите
моей возлюбленной. Когда вы будете далеко отсюда, Дженет, постараюсь забыть
об этом. Я буду помнить только о мудрости вашего предложения; а она такова,
что я решил последовать вашему совету. Адель поступит в школу, а вам, мисс
Эйр, нужно найти новое место.
хотела сказать: надеюсь, что смогу остаться здесь, пока найду себе
какое-нибудь убежище. Но я замолчала, так как чувствовала себя не в силах
произнести столь длинную фразу: мой голос не слушался меня.
Рочестер. - А тем временем я сам займусь подысканием для вас какой-нибудь
работы и убежища.
которая так прекрасно исполняет свои обязанности, как вы, имеет некоторое
право на мое участие в устройстве ее дальнейшей судьбы. Кстати, я слышал от
своей будущей тещи относительно места, которое для вас, по-моему, подойдет:
вам придется взять на себя воспитание пяти дочерей миссис Дионайзиус О'Голл
из Биттерн-лоджа, Коннот, Ирландия. Надеюсь, вам понравится Ирландия;
говорят, люди там необыкновенно сердечны.
путешествия.
хлынули из моих глаз. Разумеется, я плакала беззвучно и старалась не
всхлипывать, но мысль о миссис О'Голл из Биттерн-лоджа сжала холодом мое
сердце. И еще холодней стало мне при мысли о пенистых волнах, которым,
видимо, суждено было, как пропастью, разлучить меня с моим хозяином, рядом с
которым я сейчас шла; но самой тяжкой была мысль о еще более непроходимой
пропасти - богатстве, сословном положении и общепринятых взглядах, которые
отделяли меня от того, к кому меня так естественно и неодолимо влекло.
я больше никогда не увижу вас, Джен. Это бесспорно, так как эта страна
никогда особенно не привлекала меня. Мы ведь были добрыми друзьями, Джен,
верно?
немногие часы, которые им остались. Давайте поговорим спокойно о путешествии
и о разлуке хоть полчаса, пока звезды не загорятся на небе. Вот каштан, и
вот скамья вокруг его старого ствола. Давайте посидим здесь мирно сегодня
вечером, хотя бы нам больше никогда не было суждено сидеть рядом. - Он
опустился на скамью и усадил меня.
отправлять моего маленького друга в такое утомительное путешествие; но если
иначе нельзя, что же делать? Как вы думаете, Джен, между нашими душами есть
какое-то родство?
к вам. Особенно когда вы вот так рядом со мной, как сейчас. Мне кажется, что
от моего сердца тянется крепкая нить к такой же точке в вашем маленьком
существе. Но если между нами ляжет бурное море и еще сотни две миль, то я
боюсь, что эта нить порвется. И мне грустно оттого, что тогда мое сердце
будет кровоточить. Что касается вас, то вы меня забудете.
чувства. Я вынуждена была дать волю слезам, так как отчаяние потрясало мое
существо. И когда я, наконец, заговорила, то лишь для того, чтобы сказать:
приезжать в Торнфильд!
овладевало мной, рвалось наружу, требовало своих прав, хотело жить, взять
верх над всем. Да, - и заговорить во весь голос!
что я жила в нем полной и радостной жизнью, - по крайней мере иногда. Здесь
меня не запугивали, здесь меня не унижали, заставляя прозябать среди
ничтожных людишек, не исключали из мира, где есть свет и живая жизнь, и
высокие чувства, и мысли. Я говорила как равная с тем, кого я почитала, кем
восхищалась; я имела возможность общаться с человеком незаурядным и сильным,
человеком широкого ума. Я узнала вас, мистер Рочестер; и меня повергает в
тоску и ужас мысль о том, что я буду оторвана от вас навеки. Я понимаю, что
должна уехать, но это для меня все равно что умереть.
вы думаете, что я могу остаться и превратиться для вас в ничто? Или вы
думаете, что я автомат, бесчувственная машина и можно вырвать у меня мой
насущный хлеб и лишить меня глотка живительной воды? Вы думаете, что если я
небогата и незнатна, если я мала ростом и некрасива, то у меня нет души и
нет сердца? Вы ошибаетесь! У меня такая же душа, как и у вас, и, безусловно,
такое же сердце. Если бы бог дал мне немножко красоты и большое богатство,
вам было бы так же трудно расстаться со мной, как мне теперь расстаться с
вами. Я говорю с вами сейчас, презрев обычаи и условности и даже отбросив
все земное; это дух мой говорит с вашим духом, словно мы уже прошли через
врата могилы и предстоим перед престолом божьим, равные друг другу, - как
оно и есть на самом деле.
заключил меня в объятия, привлек к себе на грудь и прижался губами к моим
губам, - так оно и есть, Джен!
женатый человек, или все равно что женатый, и вы связали себя с существом,
не достойным вас, к которому вы не чувствуете симпатии и которое, я уверена,
вы по-настоящему не любите. Ведь я слышала, как вы насмехались над ней. Я бы
презирала такой союз! А поэтому я лучше вас! Пустите меня!
Прозоров Александр
Херберт Фрэнк
Афанасьев Роман
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Шилова Юлия