АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- Куприян Васильевич! - позвала она.
Куприян не отвечал и все бледнел.
- Купря! - громче сказала она.
Куприян не шевелился.
Она постояла еще. За ветром не слышно было, звала ли она его опять.
Потом она пошла вверх тихо и нерешительно, и ее силуэт стал сливаться с
темнотой.
- Мотря! - не выдержал Куприян.
Но она не слышала и исчезла, точно растаяла в тумане.
Ветер шумел осинами, и яснее был слышен стон тростника и всхлипывания
воды. По небу быстро неслись тучи уже сплошной массой, и первые капли дождя
тяжело шлепнулись на мокрые грядки.
Куприян стоял, расставив ноги, глубоко засунув руки в карманы, и все
глядел на темный силуэт избы, забора и качающегося по ветру береста. Во
дворе залаяла собака и замолчала. Дождь все усиливался, и тьма вокруг
сгущалась все больше. Дальние деревья вдруг сразу утонули в темноте за
пологом хлынувшего дождя. Только ближняя осина была видна, тоскливая и
ощипанная, отчаянно мотавшая по ветру своими корявыми обломками-ветками.
Куприян встряхнулся, с безнадежной тоской посмотрел еще раз назад и
пошел по огородам, увязая в грязи.
X
В окне избы Федора Гунявого чуть-чуть мерещился свет сквозь какие-то
тряпки, навешанные на окно.
Куприян постучал.
В избе кто-то зашевелился, тень промелькнула в окне, и послышался стук
открываемой двери.
- Кто там? - спросил из сеней Гунявый.
- Свой, - ответил Куприян, - отворяй. - Сичас.
Запор взвизгнул, и дверь осела назад на неровных петлях. Куприяна
обдало запахом прелой соломы, куриного помета и дыма. Куры зашевелились и
захлопали где-то в темноте. Петух сонно и протяжно икнул.
Куприян прошел в избу. Гунявый, почесывая грудь, посмотрел на небо,
затворил дверь, пошел за ним, зевая и крестя рот.
- А-ах, Господи, Боже мой... Что поздно?
Васька, спавший на лавке под кожухом, тревожно поднял всклокоченную
голову, но, рассмотрев Куприяна, опять опустил ее на кожух.
Куприян не спеша снял картуз, сапоги и сел на лавку.
Гунявый тоже присел у икон. В одних пестрядинных штанах, босой, в серой
толстой рубахе с развязанным воротом, сквозь который виднелась темная
волосатая грудь, он казался еще длиннее и тоще. Он почесал себе грудь и
спину, кашлянул и понурился.
Васька глядел из-под кожуха.
В избе было темно, грязно и душно. На полатях и на полу под кожухами и
рогожками спали дети Гунявого, на все лады посвистывая носами. Тараканы
бегали по стенам, и тени их бегали за ними. За печкой однообразно свиристел
сверчок, и слышно было, как ветер рвал мокрую солому с крыши.
Куприян сидел молча.
- Может, есть хочешь? - спросил Гунявый. Куприян нехотя качнул головой.
- Не...
Гунявый почесал грудь корявыми пальцами, подумал и нахмурил свои
нависшие брови.
- Видел Матрену-то? - пытливо спросил Васька, приподняв голову.
- Видел.
- Что ж?
- Ничего, - неохотно ответил Куприян.
- Что так? - глухо сквозь усы спросил Гунявый.
- Да что...
Куприян махнул рукой.
- Дело ее, бабы-то, плохое! - проговорил Гунявый и вздохнул, пожевав
беззубым ртом.
- Да уж, конечно... не мед! - отозвался Васька.
Куприян промолчал.
- Эх, Купря... Бог-то видит, - пробормотал Гунявый.
Куприян взглянул на него и потупился.
- Я что ж...
Васька усмехнулся пренебрежительно.
- Что он ее, силком, что ли, тащил? Сама шла...
Гунявый насупился.
- Тоже, чай, калачом манить не пришлось... Сама знала, где сладко! -
засмеялся Васька.
Гунявый вздохнул.
- А все Купре - грех... Потому баба - что? Баба дура, а он того... бабу
в грех ввел... ему и грех-то!
Куприян потупился еще больше.
- Заладил: грех! - презрительно отозвался Васька. - Знаем мы.
- Вот и не знаешь...
- Лошадей краденых сбывать да конокрадов укрывать тоже, чай, грех?..
Гунявый помолчал.
- То особь дело, - спокойно возразил он. - Лошадь - животная, а то
баба...
- Ну и баба тоже особь дело, - хихикнул Васька. - На то они и созданы,
значит... У нас на фабрике, что девчонка ни поступит, уж я того... Я по этой
части ходок...
- Эх... заводская твоя душа, пропащая! - с острою укоризною прогудел
сквозь усы Гунявый и, повернувшись к Куприяну, сказал: - Ты бабу-то брось...
Пошалил, сатану потешил, сейчас брось! Забьет ведь Егор бабу-то...
- Я что ж... - с тоской нерешительно пробормотал Куприян.
- Почто ж смущаешь бабу? - строго спросил Гунявый.
- Да я...
- Испортил бабу... солдатку...
Васька захихикал.
- Такой уж ей предел положен, потому солдатка. Солдатке сам Бог велел.
- Бог? - величаво и презрительно переспросил Гунявый. - Ты-то,
заводский, Бога понимать можешь?
- Ну, чай, и ты не больше моего смыслишь в Боге-то?
- Я-то смыслю. А вы почто баб смущаете?.. Смутьяны прокляты...
Гунявый закашлялся и умолк. Потом он встал и, шаркая босыми ногами,
полез на печь.
Все утихло. Сверчок верещал по стенам, с тихим шелестом проворно бегали
тараканы
Куприян долго сидел у стола, свесив голову и о чем-то думая.
- Вась... а Вась... - позвал он. Васька не отвечал.
- Васька! громче позвал Куприян.
- Чего? - сонно отозвался Васька.
- Я того... - смущенно заговорил Куприян, - говорят, господа, ежели
муж, значит, альбо жена...
Куприян путался, мучительно подыскивая выражения.
- Ну?
- Так могут, значить, развод... а там опять жениться на ком хошь...
- Так то господа! - отозвался Васька.
- А у мужиков нельзя? - спросил Куприян неуверенным голосом.
- Оно, может, по закону и можно, только, сказывают, оченно денег много
надо.
- Кому? - удивился Куприян.
- Кому?.. Попам, известно! - усмехнулся Васька.
- А много?
- Да уж у тебя не найдется. Господа - и те не все могут...
- Значит, нельзя? - упавшим голосом спросил Куприян.
- Известно.
С печи послышался хриплый голос Гунявого:
- Еще чего захотел!
- А по закону ж можно...
- Так то по закону! - возразил Васька, встряхнув головой.
Куприян посидел еще, помолчал, потом тяжело вздохнул и стал
укладываться на лавку.
Тараканы бегали, Гунявый кряхтел на печи, сверчок верещал испуганно и
однообразно.
Воздух в избе становился все гуще и тяжелее от скученных в тесноте
людей, животных и от мокрой одежды.
XI
Около волостного правления стояла тройка почтовых лошадей, потряхивая
головами и перезванивая бубенчиками.
Приехали исправник и становой ловить конокрадов, слухи о безнаказанных
похождениях которых дошли, через посредство газет, до губернатора.
Губернатор был новый и неопытный человек, а потому дело показалось ему
в такой серьезной форме, что он взволновался и в тот же день дал предписание
о немедленной поимке конокрадов.
Исправник, старый служащий на этой должности, великолепно знал и раньше
о кражах лошадей и своевременно принимал меры, т. е. делал соответствующие
предписания становым, а те препровождали их урядникам. Но особенно никто не
беспокоился, потому что лошадей крали только крестьянских, и это всеми
считалось за обычное неизбежное зло. Уездное начальство думало, что все
мужики - понемножку конокрады, и потому смотрело сквозь пальцы. И теперь
оно, в лице исправника, становых и урядников, беспокоилось больше о точном
выполнении губернаторского предписания, чем о действительной поимке
конокрадов.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 [ 10 ] 11 12 13 14 15 16 17
|
|