во-первых, прямое попадание - это не такая простая штука, а
во-вторых, броня в 400 миллиметров и сферическая - самая
прочная форма купола гарантировали спокойную жизнь даже при
попадании по крайней мере стокилограммовых бомб.
впечатление мощи и величия. Было в нем нечто такое, что как бы
говорило, давало понять: я только форпост, часть целого.
типа калибра 105 миллиметров. Колеса отсутствовали. Лафет
легко поворачивался на роликах - катался по желобу вокруг
выступавшей из пола неподвижной стальной оси, насколько это
могло понадобиться при стрельбе. Для пушки имелась длинная
амбразура, сейчас закрытая мощными стальными заслонками.
Амбразура была врезана в железобетонную толщу ниже
бронеколпака; значит снаружи пробита в самой скале. Пол был из
стали, но не гулкий; очевидно, лежал на железобетонном
перекрытии.
понадобится подать наверх, скажем, снаряды для пушки, ого, как
намаешься, подумал Тимофей. Он почувствовал досаду, однако
вмешался здравый смысл, и Тимофей сказал себе: ладно, парень;
то, что ты умнее других - уже ясно; но, может быть, ты и
порассеянней других тоже?..
осмотрелся и увидел под стенкой приспособление, в котором
легко угадывался автоматический подъемник для снарядов.
было плохо. Пока знал, что надо идти - держался; а сделали
дело - и прямо дух вон. Пот заливал лицо, стекал по груди, по
рукам; он задыхался, его била дрожь; препротивнейшее
состояние, когда весь напрягаешься, чтобы хоть зубами не
стучать, а получается только хуже.
связанными руками и ногами и пока не проронил ни слова, хотя
по глазам выло видно, что сознание к нему вернулось) и подошел
к Тимофею.
расстеленный орудийный чехол и накрыл своей шинелью.
Последнее, что увидел Тимофей, было как бы светившееся в
полумраке большое никелированное колесо. Оно стремительно
падало на Тимофея, закрыло все поле зрения, а когда он
очнулся, в доте было светло, шумно и пахло чем-то знакомым и
вкусным.
густой металлической сеткой, она уютно пристроилась в
специальном углублении над снарядным подъемником. Свет был
прикрыт от амбразуры козырьком и не мешал наводке. Толково,
похвалил Тимофей.
понимает, - мечта!
Держать в руках такое богатство еще приятней, чем просто
думать о нем.
товарищ сержант.
Сам не видишь? Гля, как ложкой трудится, подает пример
рядовому составу.
ота робота без интересу.
человеку. Дай слово, говорю, не рыпаться, так мы тебя и
развяжем и на полное довольствие, как полноправного члена
коммуны, со всеми натекающими...
отставил, что было воспринято всеми, как признак величайшей
игры чувств. - Это кто ж тебя командовать допустил?
как дернулось лицо Тимофея, вдруг все понял и заторопился. -
Виноват, товарищ командир. Я так рассудил: малый ведь все-таки
наш. Поучили - и довольно. Что руки ему зазря ломать?
пронесло, и снова взялся за ложку. Но только поднес ее ко рту
- и положил. - Что ты так смотришь на меня?
в сторону.
Красивое слово. Я бы даже подчеркнул - святое. Желательно
узнать, что ты имел при этом в виду.
Страшных не скрывал досаду; тем более, что и выпутаться не
мог.
его лица; оно стало жестким, угловатым.
коммуна - это в общежитии хорошо, и в колхозе, и вообще - к
месту. А у нас воинское подразделение Рабоче-Крестьянской
Красной Армии. Ясно?
раз не можете по-другому, при вас всегда будет состоять коман-
дир. Назначаю своим помощником красноармейца Залогина.
не выказал никакой. Типичный случай, когда человек
предпочитает "быть одним из", чем командовать себе подобными.
Тимофей это сразу понял и предупредил:
тебя.
доту. О малейших подозрительных действиях противника
докладывать сразу. Через четыре часа тебя сменят.
Залогин, когда за Чапой захлопнулся люк.
берут. Только старица и тыльный, крутой склон не
просматриваются.
есть не стал - думал.
он наконец. - Меня не вставляй пока - могу подвести под
монастырь. А тут риску не должно быть ни грамма.
Особое внимание - красноармейцу Страшных. У него полная торба
внеочередных нарядов. Узнай - сколько. Хватит ему их
коллекционировать - пустим в дело.
время заставлю арифметику учить.
Можно не объяснять, как ему было обидно. Конечно, он и Тимофей
никогда не были друзьями, но - однокашники! Но - черт возьми!
- они ведь все-таки были с одной заставы. Единственные, кто
уцелел. И хотя бы в память об этом...
подлизам предпочтение. А теперь этому жмурику, этой сопле
слова поперек не скажи. Закаешься. Десять раз потом
пожалеешь... Еще он думал о том, что Тимофей выбрал Залогина
назло ему, Ромке. Иначе разве объяснишь? - ведь как ни
сравнивай - Залогин ему во всем проигрывает... Ну и жизнь!
Пехов Алексей
Максимов Альберт
Лукьяненко Сергей
Якубенко Николай
Шилова Юлия
Бажанов Олег