Малер, вы довольно спокойно относитесь ко всему этому. Давайте-ка вернемся к
трактору.
кузова вырвалось плотное белое облако. Помахав рукой, чтобы рассеять его, я
заглянул в кузов. Пассажиры все еще пили кофе - он у нас был в избытке.
в путь. Джекстроу, будьте добры, заведите двигатель, пока он не остыл
окончательно.
вы обещали нам три часа сна.
о мистере Малере. - Я вкратце рассказал своим спутникам то, что, по моему
мнению, им следовало знать. - Жестоко говорить об этом в присутствии мистера
Малера, но сами факты жестоки. Тот, кто разбил самолет и похитил сахар,
подверг жизнь мистера Малера величайшей опасности. Лишь два средства смогли
бы спасти ему жизнь. Во-первых, надлежащая высококалорийная диета в качестве
временной меры и, во-вторых, - инсулин. Ни того, ни другого у нас нет.
Единственное, чем мы можем помочь мистеру Малеру - как можно быстрее попасть
туда, где все это имеется. Двигаемся в сторону побережья. Двигатель не будем
выключать до тех пор, пока его не запорем, попадем в пургу или пока
последний водитель не выбьется из сил. У кого есть возражения?
на первом, кто подвернется под руку. Я злился на тех, кто причинил старику
новые страдания, потому что был почти уверен: все наши усилия будут сведены
на нет, ведь преступники наверняка раскроют свои карты. У меня даже возникло
желание связать всю эту компанию, чтобы никто и шевельнуться не смог. Будь
условия подходящими, я бы так и поступил. Однако в нынешних условиях это
было невыполнимо: в такую жестокую стужу связанный человек и пару часов не
продержится.
устали, изголодались и испытывали жажду: в сухой, холодной атмосфере
происходит значительное влагоотделение. Люди, не привыкшие к арктическим
условиям, должно быть, сочли, что достигли предела мучений, что хуже ничего
уже не может произойти. Я надеялся, что мои незваные гости не скоро
убедятся, насколько они заблуждаются.
Корадзини.
получится такой, как надо. Но мы, во всяком случае, постараемся, чтобы
больной получил нужное количество калорий. Правда, я не знаю, как вы их
подсчитываете, будь они неладны. А что, если удвоить его рацион? Хотя нет,
при такой кормежке и воробей ноги протянет. Пусть каждый из нас отдаст ему
четверть своей порции. Тогда мистер Малер получит в четыре раза больше
обычной своей нормы...
Корадзини, но я не могу допустить...
Тогда продвинемся дальше и быстрее. - Предвидя возражения, он поднял руку. -
Любой из нас может оказаться тем, кого вы ищете. Более того, мы оба можем
оказаться злоумышленниками, раз уж речь идет о мужчинах. Но если я один из
убийц и ничего не знаю об Арктике, навигации, не соображаю, как управляться
с этим окаянным "Ситроеном", и не сумею вовремя обнаружить трещину, то,
ясное дело, я никуда не денусь, пока не доберусь до побережья. Вы согласны?
Джекстроу запустил не успевший остыть двигатель. Я взглянул на Корадзини. -
Хорошо, - сказал я. - Спускайтесь. Получайте свой первый урок водительского
мастерства.
идеальной. Ни единого дуновения ветра, на темно-синем небосклоне ни облачка.
бесконечно далекие звезды. Несмотря на это, лучшей видимости нельзя было и
желать: мощные фары "Ситроена", в свете которых бриллиантами сверкали
мириады частиц льда, отбрасывали лучи на триста ярдов вперед. По обеим их
сторонам смыкалась завеса темноты. Стужа была лютой, с каждым часом
температура опускалась все ниже, но наш "Ситроен", казалось, только и ждал
такой погоды.
всегда, без привязи Балто вынырнул из мрака со стороны юго-запада и подбежал
к нартам, чтобы привлечь внимание Джекстроу. Мигая красной и зеленой
лампочками на приборной доске, тот сделал знак остановиться.
Балто обнаружил веху с флагом. Само по себе хорошее известие, это
обстоятельство свидетельствовало о том, что ночью мы почти не сбились с
пути. Более того, если и дальнейший маршрут обозначен вехами, то нет нужды в
штурмане, поэтому мы с Джекстроу можем соснуть, если только это возможно в
такой холод и при такой тряске. Веха действительно оказалась первой в почти
беспрерывной цепочке знаков, отмечавших наш маршрут в течение того
нескончаемого дня.
управляли трактором. Впередсмотрящими были сенатор, преподобный Смоллвуд или
Солли Левин. У этих троих была самая трудная обязанность. Но ни один из них
даже не пикнул, хотя, окоченев после часового дежурства, каждый испытывал
адскую боль, когда замерзшие конечности начинали отогреваться.
попросил сенатора Брустера отправиться вперед в качестве впередсмотрящего. И
тут же нарушил самое строгое правило, которое категорически запрещает
разводить в кузове огонь во время движения. Но ведь, когда приспичит,
приходится преступать даже самые суровые запреты. Это был именно тот самый
случай. Я заботился не об удобствах пассажиров, даже не о том, чтобы
приготовить еду - ее у нас было немного - хотя кипяток был бы кстати, чтобы
избежать обморожения. Старался я ради Теодора Малера.
оказался недостаточным. Единственная, хотя и слабая надежда сохранить ему
жизнь состояла в том, чтобы, по мере наших возможностей, беречь его силы.
Работа, даже самая легкая, была исключена; ему следовало двигаться как можно
меньше. Вот почему, едва войдя в кузов, я заставил его забраться в спальник
и уложил на койку, закутав парой одеял. Однако, оставаясь без движения, он
не мог бороться со стужей и лишь дрожал бы, теряя последние силы. Поэтому
больному нужно было тепло: теплая печка, теплое питье, которое Маргарита
Росс, следуя моим указаниям, должна была давать ему каждые два часа. Малер
протестовал, не желая доставлять нам столько забот.
уступил настояниям общества.
поначалу я не мог понять. Но потом сообразил в чем дело. Подоплекой
подобного великодушия была не самоотверженность, хотя и ее не следовало
исключать полностью, а эгоизм. Мои спутники видели в Малере не столько
страдальца, сколько предмет, заставлявший их забыть о собственных тревогах,
подозрениях и тяжких раздумьях, угнетавших их все эти последние двенадцать
часов.
причиной того, что честная компания разделилась на обособленные группки,
которые почти перестали общаться между собой.
особняком и ни с кем больше не разговаривали. То же произошло и с Зейгеро и
Солли Левином, а также (хотя еще сутки назад никто бы этому не поверил) с
миссис Даисби-Грегг и ее служанкой Еленой. Да и могло ли быть иначе: ведь
они могли доверять лишь друг другу. Правда, они, как и все остальные, вправе
были положиться на Марию Легард и Маргариту Росс. Но одна мысль о том, что
обе эти женщины могут относиться к ним настороженно, убивала всякое, желание
наладить с ними более тесный контакт. Что же касается Корадзини,
преподобного Смоллвуда, сенатора и Малера, те образовали свой собственный
тесный кружок.
забыть о подозрениях, и примирял всех, так обрадовало путников. Теперь я был
уверен: за Теодором Малером есть кому присмотреть.
борта, завешенного пологом.
горизонтом возникло гигантское светящееся облако, охватившее четверть
темного небосвода. Оно как бы пульсировало, становилось все ярче, с каждой
секундой увеличиваясь в размерах. Поначалу бесформенное, оно начало
приобретать очертания и переливаться всеми цветами радуги.
не видели?
занавесом. Бывают разные виды северного сияния. В виде лучей, полос, корон,
арок, но из этого возникнет занавес. Вам предстоит увидеть самое
великолепное зрелище.
день. Хотите верьте, хотите нет, но к этому явлению привыкаешь настолько,
что не обращаешь на него никакого внимания.
Посняков Андрей
Семенова Мария
Херберт Фрэнк
Володихин Дмитрий
Сертаков Виталий
Шилова Юлия