Ивлин Во

Мерзкая плоть

Данное произведение издано на языке оригинала до 27 мая 1973 года.

Перевод М. Лорие Редактор Н. Кристальная

OCR: Андрей Дерябкин

"В нашей стране,- сказала Алиса, все еще не успев

отдышаться,- если бежать очень долго и очень быстро,

вот как мы сейчас, обычно попадаешь в какое-нибудь

другое место".

"Значит, у вас очень медленная страна,- сказала

королева.- А здесь, ты сама видишь, твоего бега

хватает только на то, чтобы остаться на том же месте.

А если хочешь попасть в другое место, нужно

бежать по крайней мере вдвое быстрее!"

"Если бы я была не настоящая,- сказала Алиса, готовая

рассмеяться сквозь слезы, до того все это было

нелепо,- я бы не могла плакать".

"Ты, надеюсь, не воображаешь, что это настоящие

слезы?" - перебил ее Твидлдум весьма презрительным

тоном.

Льюис Кэрролл. "Зазеркалье".

Глава 1

Всем было ясно, что качки не миновать. Отец Ротшильд, иезуит, с чисто
восточным фатализмом поставил свой чемодан в углу бара и вышел на палубу.
(Чемодан был небольшой, из поддельной крокодиловой кожи. Инициалы,
выдавленные на нем готическим шрифтом, были не отца Ротшильда -- он в то
утро попросил на время чемодан у лакея французской гостиницы, где провел
ночь. Содержимое его составляло кое-какое белье, шесть очень нужных новых
книг на шести языках, накладная борода и школьный географический атлас с
испещренным пометками указателем.) Выйдя на палубу, отец Ротшильд
облокотился о поручни, подпер ладонями подбородок и стал смотреть, как по
трапу поднимаются пассажиры, все как один со сдержанно-опасливым выражением
на лицах.

Большинство этих лиц было иезуиту знакомо, так как он обладал
счастливой способностью запоминать все, что можно было узнать, обо всех, кто
мог представлять хоть какой-то интерес. Язык его чуть высунулся наружу, и,
не будь мысли пассажиров так заняты багажом и погодой, кто-нибудь из них мог
бы заметить, как он похож на те гипсовые копии с химер собора Парижской
богоматери, которые можно увидеть в витринах художественных магазинов, где
они, покрашенные в цвет "старой слоновой кости", пытливо глядят на вас из-за
наборов кистей и трафаретов, разноцветного пластилина и тюбиков с
акварельными красками. Высоко над его головой, на фоне темнеющего неба,
проплыл видавший виды "паккард" миссис Мелроз Оранг, неся на себе пыль трех
континентов, а на палубу поднялась во главе своих ангелов сама миссис Мелроз
Оранг, знаменитая проповедница.

-- Вера!

-- Здесь, миссис Оранг.

-- Любовь!

-- Здесь, миссис Оранг.

-- Стойкость!

-- Здесь, миссис Оранг.

-- Непорочность... Где Непорочность?

-- Непорочность плохо себя чувствует, миссис Оранг. Она ушла в каюту.

-- От этой девчонки больше забот, чем толку. Чуть нужно заняться
вещами, как она чувствует себя плохо. Остальные все здесь? Кротость,
Оглядка, Доброта, Праведная Обида, Справедливость, Святая Тревога?

-- Святая Тревога потеряла крылья, миссис Оранг. Она в поезде
заговорилась с одним джентльменом... Ах, вот она.

-- Нашла? -- спросила миссис Оранг.

Святая Тревога так запыхалась, что могла только кивнуть головой.
(Ангелы носили свои крылья в узких черных картонках, похожих на футляр для
скрипки.)

-- Хорошо,-- сказала миссис Оранг.-- И пожалуйста, не выпускай их из
рук и поменьше разговаривай с джентльменами в поездах. Вы же ангелы, а не
хористки, понятно?

Ангелы сокрушенно сбились в кучку. Ужасно, когда миссис Оранг бывает
такая. Ох и зададут же они Непорочности и Святой Тревоге, когда останутся
одни, в ночных рубашках! Мало того, что всех будет тошнить от качки, так еще
миссис Оранг шпыняет.

Заметив, как они расстроены, миссис Оранг смягчилась и заулыбалась. В
"обаянии" ей нельзя было отказать.

-- Ну, девочки,-- сказала она,-- мне нужно идти. Говорят, будет сильно
качать, но вы не верьте. Если на душе спокойно, то и желудок не подведет. И
помните, если все-таки станет мутить -- пойте. Это самое лучшее средство.

-- До свидания, миссис Оранг, спасибо.-- Они сделали грациозный
книксен, повернулись и дружно засеменили на корму, во второй класс. Миссис
Оранг проводила их благосклонным взглядом, а потом, расправив плечи (ни дать
ни взять бывалый моряк, только бороды маловато), решительно зашагала в бар
первого класса, расположенный на носу.

На борт всходили и другие выдающиеся личности, тоже очень недовольные
погодой; чтобы уберечься от ужасов морской болезни, они прибегли к различным
видам цивилизованного знахарства, но веры им недоставало.

Были здесь мисс Рансибл, и Майлз Злопрактис, и весь Цвет Нашей
Молодежи. Они весело провели утро, обклеивая друг другу животы полосками
липкого пластыря (как мисс Рансибл при этом повизгивала!).

Был здесь и достопочтенный Уолтер Фрабник, член парламента и на прошлой
неделе -- премьер-министр. Перед утренним завтраком мистер Фрабник выпил две
максимальные дозы некоего хлорного препарата (после чего завтрак не лез ему
в горло), а потом в поезде, совсем упав духом, допил весь флакон. Он
двигался как во сне, сопровождаемый по пятам двумя откровенными детективами.
Они побывали с ним в Париже и знали о его тамошних делах все, что стоило
знать,-- по крайней мере с точки зрения романиста. (Между собой они называли
его Достопочтенный Бабник, но это было скорее остроумной игрой на его
фамилии, чем порицанием его любовных интрижек, в которых он, если говорить
начистоту, проявлял изрядную робость, а то и поддавался паническому страху.)

Леди Троббинг и миссис Блекуотер отер, сестры-близнецы, чей портрет
кисти Милле был недавно продан на аукционе у Кристи за рекордно низкую цену,
сидели на палубной скамейке тикового дерева, ели яблоки и пили то, что леди
Троббинг со старомодной игривостью называла "шипучкой", а миссис Блекуотер
именовала более эксцентрично -- "шампань", произнося это слово в нос, на
французский лад.

-- Посмотри, Китти, ведь это мистер Фрабник, тот, что на прошлой неделе
был премьер-министром.

-- Не может быть, Фанни, где?

-- А вон, чуть впереди тех двух мужчин в котелках рядом со священником.

-- Да, похоже на его фотографии. Какой у него странный вид!

-- В точности так выглядел покойный Троббинг... весь тот последний год.

-- ... А мы ведь не подозревали, пока кто-то не нашел флаконы под
половицей в его гардеробной... а то мы все думали, что он просто пьет...

По-моему, в наши дни премьер-министры были маркой выше, ты не находишь?

-- Говорят, на мистера Фрабника имеет влияние только одна особа...

-- Из японского посольства...

-- Разумеется, милочка, только не говори так громко... Но серьезно,
Фанни, как ты думаешь, мистер Фрабник действительно такой?

-- Фигура у него для его возраста вполне хорошая.

-- Да, но его возраст и этот явно полнокровный тип так часто бывают
обманчивы. Еще бокал? Не пожалеешь, когда мы отчалим.

-- А я думала, мы уже плывем.

-- Чудачка ты, Фанни, такие уморительные вещи говоришь. И пьяненькие
старушки, давясь от беззвучного смеха, под ручку отправились вниз, в свою
каюту.

Из остальных пассажиров одни заткнули уши ватой, другие надели темные
очки, а кое-кто ел сухари из бумажных пакетов-- говорят же, что индейцы едят
змеиное мясо, чтобы перехитрить врага. Миссис Хуп лихорадочно твердила
формулу, которой обучил ее в Нью-Йорке один йог. Немногочисленные "морские
волки", чей багаж пестрел ярлыками многих плаваний, расхаживали по палубе,
вызывающе попыхивая короткими вонючими трубками и подбирая партнеров для
партии в бридж.

За две минуты до того, как пароход должен был отойти, когда уже
раздавались вокруг первые предупредительные свистки и возгласы, по трапу
поднялся молодой человек с чемоданом. Ничего примечательного в его внешности
не было.. Он выглядел в точности так, как выглядят подобные ему молодые
люди; свой чемодан, до противности тяжелый, он нес сам, потому что у него не
осталось ни одного франка да и почти никакой другой валюты. Он прожил два
месяца в Париже, где писал книгу, а теперь возвращался домой, потому что
сделал по почте предложение и получил согласие. Звали его Адам Фенвик-Саймз.

Отец Ротшильд приветливо ему улыбнулся.

-- Едва ли вы меня помните,-- сказал он.-- Мы познакомились пять лет
назад в Оксфорде, на завтраке у декана Баллиол-колледжа. Мне будет интересно
прочесть вашу книгу, когда она выйдет,-- сколько я понимаю, это