Чтение 31–й страницы книги ~Мерзкая плоть~

сообщили, что обедов больше не отпускают. Буфетчицы в баре затянули:
"Стаканы, леди и джентльмены, просим сдавать стаканы". Санитарные машины в
последний раз пустились по трассе -- подбирать уцелевших. Только тогда Адам,
Майлз и Арчи Шверт пошли разыскивать свою машину.

На обратном пути стемнело. До города ехали час. Адам, Майлз и Арчи
Шверт почти не разговаривали. Опьянение их достигло той второй стадии,
красочно описанной во всех брошюрах о вреде пьянства, когда мимолетная
иллюзия довольства и душевного подъема сменяется меланхолией, расстройством
желудка и моральным распадом. Адам пытался сосредоточить мысли на своем
внезапном обогащении, но они, казалось, неспособны были держаться на столь
высоком уровне и всякий раз, как он подтягивал их вверх, бессильно
соскальзывали обратно, к его жалкому физическому самочувствию.

Ленивый поток машин, в котором они двигались, вынес их наконец в центр
города, к неярко освещенному фасаду отеля "Империал". У его вращающихся
дверей крутился бурный водоворот энтузиастов автомобильного спорта.

-- Я просто падаю от голода,-- сказал Майлз.-- Давайте сначала поедим,
а потом уж займемся Агатой.

Но управляющий "Империала", игнорируя и превосходство сил противника и
необходимость, мужественно отстаивал нерушимый режим британских отелей. Чай,
объяснил он, подастся ежедневно в Пальмовом саду от четырех до шести часов,
по четвергам и субботам играет оркестр. Табльдот -- в ресторане от половины
восьмого до девяти. Во втором зале в эти же часы можно пообедать a lа саrtе.
Сейчас двадцать минут седьмого. Если джентльменам угодно вернуться через час
и десять минут, он сделает для них все, что в его силах, но резервировать
для них столик не берется. Публики сегодня особенно много, объяснил он,--
вблизи города проходили автомобильные гонки.

Портье оказался более отзывчивым, он сказал, что немного дальше по
Главной улице, рядом с кинематографом, есть кафе под названием
"Королевское". Однако он, видимо, давал те же сведения всем, кто к нему
обращался,--"Королевское кафе" было полно до краев. Все сердились и ворчали,
но столики доставались только самым язвительным и надменным, а еда -- самым
скандальным и грубым. После этого Адам, Майлз и Арчи Шверт попытали счастья
еще в двух кафе (одно из них содержали дамы-благотворительницы, и называлось
оно "Честный индеец"), в рабочей столовой и в лавчонке, где торговали
жареной рыбой. В конце концов они купили в кооперативной лавке пакет печенья
"Смесь" и разъели его в угрюмом молчании в Пальмовом саду "Империала".

Шел уже восьмой час, когда Адам вспомнил о свидании в американском
баре. Здесь тоже, разумеется, была давка. Сюда заглядывали и гонщики --
розовые после ванны, в смокингах и белых крахмальных рубашках, каждый со
своей свитой поклонников. Адам протолкался к стойке.

-- Вы тут не видели пьяного майора? -- спросил он.

-- Еще чего,-- фыркнула буфетчица. -- А и увидела бы, так не стала бы
обслуживать. В моем баре таким не место. Выдумали тоже!

-- Сейчас-то он, может быть, не пьяный. Но скажите, вы здесь не видели
такого толстого краснолицего мужчину с моноклем и усы подкручены вверх?

-- Был тут недавно такой. Он что, ваш приятель?

-- Мне необходимо с ним повидаться.

-- Так я вам вот что скажу -- вы приглядывайте за ним получше и больше
его сюда не водите. Что он тут только вытворял -- страшное дело. Два стакана
разбил, к посетителям цеплялся. В руке у него было три, не то четыре
фунтовых бумажки. Он все махал ими и приговаривал: "Каков анекдот? Я нынче
встретил одного остолопа. Я ему должен тридцать пять тысяч, а он меня ссудил
пятеркой". Ну разве можно так говорить при посторонних, а? Он минут десять
как ушел. Я рада-радешенька была, что наконец убрался, -честное слово.

-- Он в самом деле так сказал -- что встретил одного остолопа?

-- Сто раз повторил, пока здесь околачивался, даже надоело.

Но Адам, едва выйдя из бара, увидел майора, появившегося из мужской
уборной. Он шел не спеша и смотрел на Адама пустым, остекленелым взглядом.

-- Эй! -- крикнул Адам.-- Эй!

-- Здравия желаю,-- холодно отозвался пьяный майор.

-- Ну как? -- сказал Адам.-- Относительно моих тридцати пяти тысяч?

Пьяный майор остановился и поправил монокль.

-- Тридцать пять тысяч и пять фунтов,-- сказал он.-- Что именно вас
интересует?

-- Ну, хотя бы где они?

-- Место надежное. Английское Объединение Национальных и Провинциальных
банков. Компания безупречно честная и платежеспособная. Я бы им в больше
доверил, если б имел. Я бы им миллион доверил, клянусь честью. Понимаете,
любезный, одна из этих старых почтенных фирм. Теперь таких не делают. Этому
банку я бы доверил жену и детей... Вы не думайте, дорогой, что я вложил ваши
деньги куда попало... Пора бы вам меня знать...

-- Ну конечно, конечно. Вы страшно добры, что так о них позаботились...
и вы обещали сегодня вечером дать мне чек. Неужели не помните?

Пьяный майор поглядел на него хитрым взглядом.-- Э-э,-- сказал он,--
это вопрос другой. Кому-то я обещал дать чек. Но откуда мне знать, что это
были вы?.. Мне, знаете ли, приходится соблюдать осторожность. А вдруг вы --
переодетый мошенник? Имейте в виду, я этого не утверждаю, ну а вдруг? Хорош
я тогда буду. В таких делах нужно обе стороны принимать в расчет.

-- О господи... Со мной здесь двое друзей, они вам под присягой
подтвердят, что я -- Адам Саймз. Этого вам довольно?

-- А может, у вас шайка. Кроме того, мне-то не известно, что того
малого, который дал мне тысячу, звали Адам как бишь вы сказали? Это я только
с ваших слов знаю. Я вам вот что скажу,-- продолжал майор, усаживаясь в
глубокое кресло.-- Я тут сосну. Так, совсем немножко. А когда проснусь,
сообщу вам свое решение. Вы не сочтите меня подозрительным, дорогой, просто
я должен действовать осторожно... чужие деньги, сами понимаете... -- И он
уснул.

Адам протискался сквозь толпу в Пальмовый сад, где оставил Майлза и
Арчи. Только что поступили новости о машине No 13. Ее нашли в большой
деревне, милях в пятнадцати от города, разбившуюся о каменный крест на
рыночной площади (и нанесшую непоправимый ущерб памятнику древности, уже
включенному в список взятых под охрану). Но мисс Рансибл исчезла бесследно.

-- Наверно, нам надо что-то предпринять,-- сказал Майлз.-- Просто не
упомню такого несчастного дня. Ну что, получили свое состояние?

-- Майор был так пьян, что не узнал меня. Он только что уснул.

-- Ну и ну.

-- Придется ехать в эту злосчастную деревню искать Агату.

-- Я не могу оставить майора. Он, наверно, скоро проснется и отдаст мое
состояние первому встречному.

-- Пойдем к нему сейчас и будем трясти его до тех пор, пока он не
отдаст нам деньги,-- сказал Майлз.

Но это оказалось невыполнимым: когда они добрались до кресла, в котором
Адам оставил пьяного майора, там уже никого не было.

Швейцар хорошо помнил, что майор вышел из отеля. Он сунул ему фунтовую
бумажку со словами: "Встретил одного остолопа", сел в такси и велел везти
себя на вокзал.

-- Сдается мне,-- сказал Адам,-- что я никогда не получу этих денег.

-- Что ж, по-моему, жаловаться вам особенно не на что,-- сказал Арчи.--
Вы с чем были, с тем и остались. Мне хуже -- я потерял пятерку и цену пяти
бутылок шампанского.

-- Это-то верно,-- сказал Адам и немного утешился.

Они сели в машину и под дождем покатили в деревню, где был обнаружен
"планкет-бауз". Там он и стоял в кольце восхищенных зрителей, почти
неузнаваемый и еще слегка дымясь. Полицейский в непромокаемом плаще пытался
оградить его от налетов охотников за сувенирами, уже собравших с земли все
мелкие обломки.

Свидетелей катастрофы не нашлось. Младшие жители деревни были в то
время на гонках, старшие отдыхали после обеда. Одному помнилось, что он
слышал какой-то грохот.

Из расспросов на ближайшей железнодорожной станции выяснилось, однако,
что в тот день, часа в три, у кассы появилась неизвестная молодая женщина
весьма растерзанного вида и с повязкой на рукаве и спросила, где она
находится. Выслушав ответ, она сказала, что это очень обидно, потому что
кто-то оставил посреди дороги огромный каменный гаечный ключ. Она
призналась, что чувствует себя неважно. Начальник станции предложил ей
посидеть в помещении и выпить глоток бренди. Она сказала: "Нет, хватит с
меня бренди" -- и купила билет первого класса до Лондона. Уехала поездом
3.25.

-- Значит, все в порядке,-- сказал Адам.

Они выбрались из деревни на Большую Северную дорогу и скоро нашли
гостиницу, где пообедали и переночевали. В Лондон они приехали на следующий
день около часа и узнали, что рано утром мисс Рансибл была обнаружена в зале
ожидания на Юстонском вокзале, где она, не отрываясь, смотрела на модель
паровоза. В ответ на тактичные расспросы она ответила, что, насколько ей
известно, имени у нее нет, и как бы в доказательство этого ткнула в повязку
на рукаве. Она объяснила, что приехала в машине, которая не желала
останавливаться. Машина была полна клопов, которых она пыталась убить, капая
на них лосьоном. Один из клопов швырнул гаечный ключ. На дороге торчало
что-то каменное. Ни к чему ставить среди дороги такие символы, правда ведь?
Или нет?

Ее увезли в больницу на Уимпол-стрит и некоторое время держали в
комнате со спущенными шторами.

Глава 11

Адам позвонил Нине.

-- Милый, я так обрадовалась твоей телеграмме. Это правда?

-- Нет.

-- Майор все-таки фикция?