ледним предупреждением" - изобретение не нашего времени. В Польше, в
буйном XVII веке, суд двадцать восемь раз приговаривал к "баниции", то
есть изгнанию за пределы королевства, легендарного пана Ляша, ставшего
чуть ли не синонимом шляхетского буйства. Хотите знать, как реагировал
этот обормот? Подшил означенными двадцатью восемью приговорами свою бе-
кешу и нагло разгуливал по столице, вслух сетуя, что на подкладке есть
еще свободное место, да вот беда, приговоров не хватает... Полиции тогда
в стране практически не существовало, и заставить шляхтича подчиниться
приговору суда было делом безнадежным. Это и называлось "вольностями
дворянскими". Справедливости ради следует отметить, что Ляш выглядел ан-
гелом кротости по сравнению с паном Потоцким, жившим столетие спустя, -
сей магнат, когда суд вынес ему приговор "за бесчинства", ворвался в
зал, где творилось правосудие, во главе своей вольницы, велел гайдукам
положить судей на пергамент с только что записанным приговором, спустить
штаны и высечь. И положили. И высекли. Прямо на приговоре.
деревенских баб загоняли на деревья и велели со всем прилежанием кричать
"ку-ку!", а Потоцкий и его гости палили по бедолажным "кукушкам" мелкой
дробью, норовя попасть пониже спины.
собственные предки были не лучше... по крайней мере, у Потоцкого стреля-
ли мелкой дробью. Зато в домашнем тире российского помещика Струйского
господа развлекались тем, что заставляли крепостных мужиков бегать на
ограниченном пространстве и стреляли по ним из ружей и пистолетов пуля-
ми. Убивая насмерть.
мени. У себя в имении он оборудовал типографию, где издавал в роскошней-
шем оформлении собственные бездарные стихи, - Екатерина любила де-
монстрировать эти книги европейским гостям, словно бы мимоходом упоми-
ная, что эти роскошные фолианты изданы в глухой провинции, что, легко
догадаться, символизирует просвещенность ее царствования.
Как и о его жуткой коллекции орудий пыток, старательно скопированных со
средневековых образцов. Была у поэта-типографщика еще одна страстишка...
Иногда он устраивал над кем-нибудь из своих крестьян суд по всей форме,
а приговор был всегда одинаков: "запытать до смерти". За беднягу тут же
принимались палачи, обученные обращению с "коллекцией", и останавлива-
лись, лишь когда жертва испускала дух.
крестьянами, откуда взяты вышеприведенные факты, до сих пор не издан
полностью - даже в наши беспредельные времена следует беречь нервы чита-
теля...
говора меж Русью и Византией, заключенного в Х веке после очередной вой-
ны! Византийцы, с одной стороны, соглашались беспрепятственно допускать
в Константинополь русских, с другой же потребовали занести на пергамент
торжественное обещание русских "впредь не разбойничать на улицах Конс-
тантинополя и в его окрестностях". Для такого уточнения должны были быть
веские причины, основанные, надо полагать, на многочисленных печальных
прецедентах...
перемещенных культурных ценностей" (означающей, что Россия должна пере-
дать Германии свои законные трофеи в обмен на ядреный шиш с германской
стороны), поневоле вспоминается анекдотическая, но невымышленная исто-
рия, связанная с "церковными вратами": В Новгороде, в соборе святой Со-
фии, до сих пор радуют глаз старинные литые двери, изготовленные в За-
падной Европе, в веке, кажется, десятом. История их весьма примечательна
- на фоне воплей о реституции...
делам - нужно было немного пограбить шведскую столицу Сигтуну. Такие уж
тогда были обычаи: когда обитатели какой-нибудь страны замечали, что
немного поиздержались, они со спокойной совестью отправлялись грабить
ближних или дальних соседей. Сами ограбленные, подсчитав синяки и убыт-
ки, долго не горевали, в свою очередь начиная поглядывать по сторонам в
поисках слабого соседа, к которому стоило бы наведаться в гости. Словом,
такое поведение считалось вполне светским, я бы сказал, комильфотным.
Стало уже хрестоматийным упоминание о некоем французском бароне, который
построил замок близ Парижа и нахально грабил королевские обозы. Бывали
случаи и похлеще: скажем, в августе 1248 г. два немецких рыцаря, Пильге-
рин и Вейнольт, заявились в гости к своему знакомому, рыцарю и поэту
Ульриху фон Лихтенштейну, однако вместо дружеского застолья разграбили
драгоценности хозяйки дома, а самого Ульриха уволокли с собой и больше
года держали в подвале, пока не получили выкуп...
сели на крутобокие ладьи и поплыли в Швецию. Но где-то на полпути встре-
тились с ладьями эстов (предков древних эстонцев), каковые не без само-
довольства сообщили, что новгородцы старались зря и могут поворачивать
оглобли - ибо они, эсты, как раз и плывут из Сигтуны, где грабить уже
совершенно нечего, и вообще Сигтуна, откровенно говоря, давно уже дого-
рает...
лись, предвкушали, ладьи конопатили, топоры точили, мешки запасали! - и,
недолго думая, предложили эстам поделиться награбленным.
вечную тягу русских к халяве. И заявили нечто вроде: в конце-то концов,
все добро они честно награбили, трудясь в поте лица. Разграбить и сжечь
шведскую столицу - это вам не на гуслях тренькать у себя в Новгороде,
былины про Садко распевая! Если хотите разбогатеть - плывите дальше и
сами кого-нибудь ограбьте, как приличным людям и полагается! Мигранты,
мать вашу... "Ах так, чудь белоглазая?! - взревели новгородцы некормле-
ными ведмедями. - Ну, тогда все отымем!"
верно известно другое: последовало морское сражение, в результате кото-
рого эстов чувствительно потрепали и отобрали у них кучу добра, в том
числе и вышеупомянутые врата, которые торжественно установили в Новгоро-
де (в конце-то концов, утешали свою совесть, должно быть, новгородцы,
эсты все равно язычники, и церковные двери им ни к чему).
ет вернуть Швеции. Реституировать, извините за выражение. Однако есть
небольшая загвоздка. Врата эти шведы самым беззастенчивым образом сперли
в германских землях, когда подожгли и ограбили то ли Аахен, то ли Бре-
мен. Так кому же прикажете возвращать произведение искусства - Германии,
Швеции или Эстонии? Пожалуй, гораздо проще будет оставить все как есть.
Занеся "реституцию" в разряд неприличных слов. А нынешние немцы, требую-
щие вернуть им "награбленное", право же, чрезвычайно напоминают итальян-
цев, которые в свое время зело сокрушались и ругали наполеоновских гра-
бителей, безжалостно уволокших во Францию четверку бронзовых коней, сто-
летиями украшавших венецианскую площадь святого Марка. При этом итальян-
цы как-то упускали немаловажную деталь: кони эти некогда украшали Конс-
тантинополь, откуда их и сперли итальянские рыцари, принимавшие участие
в разграблении города в 1206 г...
ке, когда шла затяжная морская война меж Ганзейским союзом и его против-
никами. Известный капер Пауль Бенеке, перехватывавший все корабли, иду-
щие в стороны Англии, захватил два парусника нейтральной Бургундии, не
принимавшей участия в сваре. На борту одного из них обнаружился распис-
ной алтарь работы известнейшего мастера того времени Ханса Мемлинга.
принял решение установить алтарь в одной из церквей. Протестовал герцог
Бургундский, протестовали флорентийцы, которым и предназначался алтарь.
Римский папа Сикст XVI отправил в Гданьск личного посланца - нойон ниче-
го не добился.
Мемлинга до сих пор находится в Мариацком костеле, никто за давностью
лет и не думает его возвращать.
ния роли случая в истории. Случая, способного направить историю по ино-
му, новому пути, ничуть непохожему на тот, что мы привыкли считать един-
ственно возможным.
нельзя проверить точно, любые умозаключения останутся красивой игрой
ума. С другой же - стоит попытаться создать конструкцию, которая все же
окажется близка к правде. Тем более, что роль случая в истории - тема
крайне увлекательная.
радались вдоволь под гнетом дубоватой "марксистско-ленинской" историог-
рафии, сводящей все, когдалибо на этом свете происходившее, к борьбе
"классов и производительных сил". Хватит, накушались досыта...
тельные силы, их борьба и столкновение интересов выдуманы отнюдь не
большевиками. Крайности тут возможны с любой стороны: скажем, Станислав
Лем с присущей ему гениальностью довел отрицание марксистских догм до
абсурда - в своем двухтомном труде "Философия случая" он провозгласил,
что Его Величество Случай лежит в основе всего и вся. По Лему, и ис-
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Херберт Фрэнк
Самойлова Елена
Якубенко Николай