мира, - человеку, облеченному властью, невозможно что бы то ни было
объяснить. Он дерзко заявил:
спит их мужчина.
объяснение, зачем вы шатаетесь ночью по улицам.
злоумышленники.
любите Эмму, почему вы приехали в Сантьяго?
Вы католик?
объяснит это мужу?
Эммой Гассельбахер?.
распутник. Как вы познакомились с этой женщиной?
как у него за спиной крякнул полицейский. Все долго молчали.
но его прервал один из полицейских:
содержимое бумажника. Потом он приказал одному из полицейских проводить
Уормолда в гостиницу и посмотреть его паспорт (сержант явно рассчитывал
спасти таким путем свой престиж). Они дошли до гостиницы в неловком
молчании, и только в постели Уормолд вспомнил, что открытка к доктору
Гассельбахеру так и осталась на столе у сержанта. Он не придал этому
никакого значения - утром пошлет другую. Как поздно человек начинает
постигать все хитросплетения жизни, где иногда даже открытка может сыграть
важную роль, и понимать, что нет такой мелочи, которой можно было бы
пренебречь. Через три дня Уормолд сел в автобус и поехал назад в
Санта-Клару; его "хилмен" был готов, и он добрался до Гаваны без всяких
приключений.
3
записка от Милли: "Что это ты выкинул? Сам знаешь кто (он этого не знал)
ведет себя крайне настойчиво, хотя и вполне прилично, - ты не думай.
Доктор Гассельбахер срочно хочет с тобой поговорить. Целую.
фотокорреспонденты. Как, по-твоему, это слава?"
сомнительные результаты точка будьте крайне осторожны при встречах с ним
сведите их к минимуму конец".
устанавливать повторяю не устанавливать точка есть подозрения он уже
завербован американской разведкой".
дальнейшем согласно инструкции в каждой телеграмме касаться только одного
вопроса".
Санчес и инженер Сифуэнтес проверены точка можете вербовать точка считаем
люди с таким положением в обществе потребуют только оплаты непредвиденных
расходов".
"Нижеследующее от А.О. вербовка 59200/5/1 утверждена но просим учесть
намеченное вознаграждение ниже установленного европейского тарифа следует
поднять до 25 повторяем 25 песо в месяц конец".
взволнованный и какой-то постаревший голос. Раньше он никогда не замечал,
что доктор Гассельбахер - старик.
вас, придите.
Они встречались в "Чудо-баре", а в день рождения Милли - в каком-нибудь
ресторане; лишь однажды, когда у Уормолда был сильный жар, доктор
Гассельбахер заглянул к нему на улицу Лампарилья. Был еще такой случай:
как-то раз на скамейке бульвара Уормолд сидел с Гассельбахером и плакал,
рассказывая о том, что мать Милли сегодня утром улетела в Майами. Дружба
была прочной потому, что они держались на расстоянии; неразлучная дружба
быстрее приходит к концу. Сейчас ему даже пришлось спросить у
Гассельбахера его адрес.
тяжело одному.
образовалась пробка, и только через полчаса Уормолд добрался до ничем не
примечательного двенадцатиэтажного дома из белесого камня, где жил
Гассельбахер. Двадцать лет назад это было ультрасовременное здание, но
теперь его переросли и затмили стальные небоскребы западных кварталов. Дом
этот строился во времена мебели из металлических трубок, и первое, что
увидел Уормолд, когда его впустил доктор Гассельбахер, был стул из
металлических трубок. Ему бросилась в глаза старая литография,
изображавшая какой-то замок на Рейне.
лица или волос. Его морщинистая красноватая кожа так же не могла
измениться, как кожа черепахи, и ничто уже не в силах было побелить его
волосы больше, чем это сделали годы. Выражение лица - вот что изменилось;
растоптано было его отношение к жизни: доктор Гассельбахер перестал быть
оптимистом.
напоил в "Чудо-баре", болтая без передышки, прижигая боль алкоголем,
смехом и неистребимым оптимизмом. Теперь Уормолд спросил:
видно, похозяйничал какой-то малолетний пакостник, взламывая одно,
опрокидывая другое, коверкая или щадя, по какому-то бессмысленному
капризу, третье. Фотографию группы молодых людей с пивными кружками в
руках вытащили из рамки и разорвали в клочья; цветная репродукция
"Смеющегося кавалера" висела над диваном нетронутой, но на самом диване
Никитин Юрий
Гуревич Георгий
Муркок Майкл
Маккэфри Энн
Андреев Николай
Володихин Дмитрий