Чтение 80–й страницы книги ~Где ты, маленький "Птиль"~

за приборную доску, включил экран и попытался выйти на предварительную
радиосвязь. Долго эфир был каким-то невыразительным, полупустым, чужим, и
папа никак не мог прорваться, все время повторяя: "Земля-шестнадцать.
Земля-шестнадцать. Я -- "Птиль". Слышите меня?", и так много раз, и все
впустую. И вдруг очень громко и ясно прозвучал голос Славина:
-- "Птиль"?! Я -- Земля-шестнадцать! Слышу вас отлично! Слышу отлично!
Вполне отлично!
-- Славин! -- заорал папа. -- Это мы -- Рыжкины. Слышишь, старый черт!
Славин, слышишь?!
-- Да я узнал вас, узнал! -- кричал Славин.
-- Включай телесвязь, я настроился! -- крикнул папа.
-- Включаю, старина, -- сказал Славин, и тут же наш светящийся экран
чуточку ожил, забегали по нему разной ширины светлые и темные волночки,
постепенно окрашиваясь в разные тона, несколько раз весь экран как бы
вспыхивал, "взрывался" треском и наконец -- вот оно! -- мы увидели чистую
цветную картинку с большим жутко симпатичным -- рот до ушей -- лицом
Славина.
-- Рыжкины! Мама родная, -- сказал он. -- Все! Ну и дали вы звону!
Прилетели! Батюшки-светы!
-- Толик, быстренько прими координаты, скоррегнруй! -- Папа продиктовал
ему наши координаты, и Славин сказал:
-- Все ясно. И почти точно идете. Ноль-три градуса к коридору "Аш-Бэ" и
можно идти спокойно. Прямо к дому!
Потом они оба дико радостно хохотали, а я улыбался -- рот до ушей.
После папа быстро передал Ир-фа поправку курса, Славин спросил, с кем это
там папа болтает, если Митька рядом, а папа сказал, мол, ишь какой, все
хочешь знать, и они оба опять стали дико хохотать...
-- Славин, радость ты наша! -- сказал папа, отсмеявшись. -- Давай
теперь -- отвечай точно. Маленький корабль дошел до вас?
-- Да-а! Это было потрясающе! Такой клоп!
-- Ты все выполнил? Кому надо сообщил правду, а нашей маме... А,
Славин?
-- Выполнил. Все.
-- То есть?
-- Сообщил, кому надо, правду. А маме на Каспий ничего о задержке,
время еще было, а вдруг вы вернетесь в срок.
-- А как получается на самом деле? Там такое было, что мы со счета дней
сбились.
-- Да почти идеально вышло. Она вернулась на день раньше, чем должны
были прибыть вы, поэтому не волновалась, что вас еще нет. Тогда-то я и
сказал ей о задержке. Она говорит: "Почему? И на сколько?", а я говорю:
"Напали на редкий металл, заказали от нас оборудование. Задержатся не очень
надолго".
-- А она? -- спросил папа.
-- А она: "А на сколько ненадолго?" Я говорю, а сам трясусь, улыбаюсь,
но трясусь: "Ну-у, на недельку".
-- Погрустнела?-- спросил папа.
-- Вроде бы. А ты бы чего хотел?
-- Слушай, главное то, что она прилетела на день раньше нас по нашему
плану. Мы здорово опаздываем, да?
-- На два дня всего.
-- Вот черт! А она? Не в панике же, а?
-- Звонила вечером в день своего прилета. И потом по два раза два дня
подряд.
-- А сегодня?
-- Уже дважды звонила.
-- Не просилась на связь с нами?
-- Пока нет.
-- Славин, миленький! Сделай так: если она вдруг позвонит, скажи тогда
ей время нашего приземления, если нет, позвони ей сам, но лишь за час до
расчетного времени прибытия: меньше волнений и трепыханий.
-- Все понял. Сделаю. Ну, черти! Открыли новую цивилизацию! Это надо
же! Ну, вы дали!
-- Еще какую! -- сказал папа.
-- Те, кому положено быть в курсе дела, -- то ли в панике, то ли в
восторге. И здесь, и в Центре. В Союзном Центре.
-- А во Всемирном?
-- Само собой! Переполох -- не то слово!
-- В прессу не просочилось?
-- Ни капельки.
-- Отлично, отлично! Кто-нибудь нас встречать будет?
-- Да, двое из нашего отделения Союзной космической Лиги, те, что в
курсе. Они просили сообщить, если что. Каждый день звонят. Да и остальные
прилетят! Такое открытие!
-- Ч-черт! -- сказал папа. -- Всемирная даст нам звону. Это как пить
дать!
-- Это почему еще?! Ты же так внезапно вынырнул.
-- Ч-черт! -- повторил папа. -- С Политории-то я никак не мог тебя
предупредить! Только сейчас и могу.
-- Слушай, Рыжкин, ты что-то темнишь! -- сказал Славин. -- Что
случилось?! Говори! Я чувствую! О чем предупредить?!
-- А то и случилось! Рядом с нами идет к Земле их корабль! Они в гости
летят. По нашей инициативе.
-- Ну, ты даешь?! Ты что, серьезно?! Да ты...
-- А что, скандал будет? Не имели, мол, права их везти сюда без
предварительного обсуждения?
-- Да не знаю! Не в этом дело! Такая встреча, а представителей
Всемирной Лиги нет.
-- Так вот давай!-- сказал папа. -- Свяжись с нашими. Пусть будут наши
журналисты. Как минимум. Срочное объявление по телеку на весь мир. И само
собой -- всемирный канал телепередачи с места. А Всемирная Лига прилетит,
успеет... Еще бы она не успела! Техсредства у них есть. Желание, я думаю,
тоже. Какие наши посадочные площадки? Мы садимся первыми, гости -- вторыми.
Интервал полчаса. Прикинь.
Помолчав и подумав, Славин назвал номера площадок.
-- Они не знают наших цифр, -- сказал папа. -- Обозначь их место
посадки изображением земного шара, понял? А я им объясню. Заранее все
объясню.
-- Понял. Заварили вы кашу!
-- Не я. Обстоятельства. Не мог раньше сообщить.
-- А не мог связаться для консультации, мог и гостей не везти, --
шутливо брякнул Славин.
-- Нет, -- строго сказал папа. -- Этого я не мог. Не имел права! Перед
ними. Позже поймешь. Так -- это неясно. Здесь все знать надо.
-- Ну, хоть сами вернулись, -- сказал Славин. -- И то хорошо.
-- Про жену все понял?-- сказал папа. -- Буду выходить на связь каждый
час, жди.
Они разъединились, и мы с папой посмотрели друг на друга, пожимая
плечами.
Потом папа связался с Ир-фа, сказал ему о телесвязи с Землей, что там
все готовятся, посадка обеспечена, и объяснил ему, как будет выглядеть для
него посадочный знак: вид планеты Земля. Ничего больше папа, конечно, не
сообщил -- чисто технические детали. И тогда сам Ир-фа спросил:
-- А как ваша жена, уль Владимир? Дома? Прилетела?
-- Ага, -- папа заулыбался. -- Будем вас с ней вместе встречать! И мы,
и она, и все.
Мы продолжали лететь уже не просто радостные (это никуда не делось), но
с привкусом известной тревоги, которая то принимала окраску -- "будут ругать
за самоуправство", то -- "будут злиться, что о событии фантастической
важности сообщили так поздно". Кто бы там ни примчался из Всемирной Лиги --
такого размаха, как надо, встреча иметь не будет. Успокаивало, что со
временем (и вскоре) все во всем разберутся, а удручало -- что хоть
какое-нибудь неудовольствие, но будет.
Вдруг папа вовсе ошеломил меня.
-- Слушай, -- сказал он. -- А вот еще какая мысль. Время пока есть,
Земля не в двух шагах... А что если Всемирная Лига решит, что наш
малюсенький городок-спецспутник -- не такая уж важная персона для приема
таких гостей, и заставят нас приземлиться в более солидном месте, в Москве,
или где-нибудь в Европе.
-- Да, -- вздохнул я. -- Если вдруг так, и даже не в Москве, то только
в Европе. Европа уж это дело Америке ни за что не отдаст, не уступит.
-- Я о маме думаю, -- сказал папа. -- Она-то как же? А мы?
-- Свяжись сейчас же со Славиным, -- сказал я. -- Попроси маму наоборот
поскорее приехать на космодром, и как только будет какое-то решение -- а я
думаю, вопрос, где садиться, решаться будет в первую очередь -- она туда и
вылетит. Все права у нее в руках. Наши ведь туда полетят, это факт, и ее
захватят. Обязаны. Представители Высшей Лиги захватят... Слушай! -- Меня
вдруг осенило. -- А наша Пилли-то -- в положении. Здорово, если бы свое
дитятко она родила именно на Земле.
Папа заулыбался и сразу же стал искать Славина.
-- Ты что?!-- сказал Славин. -- Пять минут всего и прошло! Что-нибудь
случилось?
-- Да нет! -- сказал папа, а сам в волнении даже радионаушники снял. --
Славин! Соображения серьезные.
-- Ну!
-- Времени немного, но есть. Мы с тобой точки посадок отметили, а в
нашей Лиге и во Всемирной сейчас дебаты идут. Это точно. Я сразу и не
сообразил, что для такой встречи наш городок "не потянет" -- несолидное
место, не столица.
-- Что ты имеешь в виду?