гудки неслись за ним вслед, пока он бежал от кабинета до зала.
знал, что она приедет, легко мог поменяться с кем-нибудь дежурствами:"
совсем недавно мирно шли танцы. Картина была четкой, как на фотографии.
Больные и сестры испуганно жались к стенам, и только две фигуры оставались
в центре комнаты: сестра Вудсайд и Рили. Лицо девушки было белым, как мел.
выставив вперед зазубренный край.
попыталась сделать шаг назад, но угрожающий взмах бутылкой заставил ее
вновь замереть на месте. Олифант и несколько других санитаров стали
пробираться среди застывших пациентов, надеясь выйти из поля зрения Рили и
схватить его сзади. Но он разгадал маневр и принялся поворачиваться вслед
за ними, описывая дугу, в центре которой находилась несчастная сестра.
Словно загипнотизированная, она поворачивалась тоже, оставаясь все время к
нему лицом.
вцепившись зубами в костяшки пальцев.
сестра Уэллс. - Потом он заорал, что все равно ее заставит, схватил эту
бутылку, а я побежала за вами.
услышал вкрадчивый голос Рили:
поцеловать.
собой, и не чувствуя ничего, кроме фантастической обреченности, выступил
на середину зала.
прзвучало нормально, не тонко и не визгливо. - Довольно! Положи бутылку и
вымети отсюда весь этот мусор, который ты набросал! - На последние слова
его вдохновил хруст бутылочных осколков под ногами.
глаза, побелела еще больше и безвольно повалилась на пол.
зажатыми в руках стеклянными зазубринами. - Боитесь сумасшедших придурков!
Мы ползаем перед вами на карачках, а вы все это время ссыте от страха.
Давай, покажи, на что ты годишься! А куда делся наш великий Холинхед?
меня некому? Ну, же кто-нибудь! Нет, только я:"
что он до сих пор стоит на месте, и ноги сами двинулись вперед. Пользуясь
тем, что внимание Рили было приковано к Полу, Олифант сделал резкое
движение, вытаясь выхватить бутылку. Но он действовал слишком медленно.
Рили увернулся, взмахнул рукой - и по пальцам Олифанта побежали красные
капли.
вооруженную бутылкой руку, но промахнулся, и понял это, только когда
оказался слишком близко. Отчаянным движением он вцепился в его одежду.
Левая рука намертво держалась за рукав чуть выше локтя, но Рили был
слишком силен - сердце бухнуло и куда-то пропало, а зазубренный край
бутылки, словно дрожащий раскрытый рот пиявки, навис прямо у Пола над
глазами, бесконечный, как туннель. У него было несколько секунд, чтобы
приготовиться к боли, и он еще подумал со странным равнодушием, что
ослепнет.
жизнью. Я всегда знал, что это когда-нибудь случится."
обломанный край бутылки, он исчезнет.
стекла - бутылки об пол, затем глухой удар - упал Рили. И вопль - Рили
схватился левой рукой за правую.
Уэллс. Пол смотрел не на них. Он видел только стоящую над распростертым
Рили маленькую решительную фигурку Арчин, которая только что сделала:
что-то: так, что он остался жив.
20
Потом вс" более-менее успокоилось.
сделать вид, что ничего не произошло, и продолжить танцы, но идея,
разумеется, была абсурдной. Пациенты с воодушевлением обменивались
сплетнями, и это вызывало у Пола почти физическое отвращение. В конце
концов он, все еще передергиавясь от пережитого ужаса, распорядился
отправить всех спать. Но и это оказалось не таким простым делом - самым
возбужденным пришлось выдать по дополнительной порции транквилизаторов.
завершиться сентиментальной песенкой в исполнении Либермана. Он,
надувшись, уселся в углу, вытянув обиженное лицо так, что оно стало похоже
на его скрипку, и упорно не реагировал на все попытки вытащить его оттуда,
пока два санитара попросту не унесли его на руках в палату.
зала - к истерической радости пациентов. Но Пол этого не видел. Он
осматривал Рили, не в силах понять, что Арчин с ним такого сделала. На
правой руке, за которую он схватился с таким жутким воплем, не было
никаких следов, если не считать царапин, которые он заработал, катаясь по
полу среди битого стекла. И только совершенно случайно Пол заметил под
лопаткой небольшой кровоподтек, как раз по размеру пальца Арчин.
спине и обнаружил, что там проходит весьма чувствительный нерв.
в сторону - и палец безо всяких последствий уткнулся бы в кость."
бутылку.
благодарность?"
Рили, он узнал, что Арчин без лишнего шума вернулась к себе в бокс. Он
заглянул в смотровое окно, увидел, что она лежит в постели, свет погашен,
и решил, что не стоит ее беспокоить.
пустячный разговор, во время которого одна-единственная мысль не выходила
у него из головы: только позавчера, вопреки уговорам Олифанта, он
распорядился перевести Рили из буйного, и теперь именно из-за Рили у
Олифанта оказалась порезана рука.
Уходило время и сигареты, а его мозг упорно отказывался воспринимать
написанное.
Сегодня утром ему уже приходила в голову чудная мысль о другом, в чем-то
даже более реальном Поле Фидлере, попавшем в момент одного из кризисов на
иную, катастрофическую линию жизни: теперь именно реальный опыт этого
"второго я"
он уже умер, был непостижим для Пола Фидлера, еще живого и дышащего.
что видит их. Потом резко встряхнулся, вытащил свое непослушное сознание
обратно в настоящее и опять тупо уставился в учебник.
кроме нее, никто бы не остановил Рили. Предположим, Натали не уговорила
меня остаться на танцах до перерыва, и я ушел раньше, как и собирался:
кому бы тогда пришлось драться с Рили - самой Натали или кому-то из
сестер? Стала бы Арчин спасать кого-то другого?"
видения, и не затрагивали его непосредственно. Тем не менее, они вертелись
у него в голове с тупым занудливым постоянством, и книга оставалась
открытой все на той же странице.
к себе в комнату. Привлеченный шумом, он просунул голову в дверь.
на меня с разбитой бутылкой.
бульканье; затем он вернулся, и на стенках чашек дрожали свежие капли.
на три пальца заполненную виски.
Гюго Виктор
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Посняков Андрей
Пехов Алексей
Шилова Юлия