дрова! Найдешь!
заговорил, тяжеловесно разделяя слова:
А ну выходи из сарая!
стульях, на диване, на полу; настежь были открыты дверцы буфета, книжного
шкафа, шифоньера, выдвинуты ящики стола - все как будто насильственно
сместилось, было сдвинуто, неопрятно обнажено.
столом, писал что-то автоматической ручкой, слезящиеся глаза его на сером
немолодом лице моргали страдальчески - он дышал ртом, лоб морщился,
короткие брови изредка подымались, как у человека, готового чихнуть и
сдерживающего себя.
матери, хранимых почему-то отцом, наивно светились позолоченные старинные
серьги матери, кажется, подаренные ей молодым Николаем Григорьевичем еще в
годы нэпа, слева стопкой лежали телефонная книжка, документы, бумаги,
старые письма.
Асе утомленно.
носа, звучно упала на бумагу. Он через силу сделал нахмуренное лицо,
вместе с кашлем продолжительно высморкался - вся маленькая сухая фигурка
заерзала, зашевелилась, щеки покраснели, и было жалко, неприятно видеть
его старательно скрываемое смущение. По-прежнему хмурясь, он смял платок,
сунул в карман, сказал тихим голосом старшему лейтенанту:
не слыша капитана, читал то, что было написано на бумаге, облизывая губы,
думал сосредоточенно.
опись?
за движением сухонькой руки капитана, старший лейтенант, крепко ступая,
вышел в другую комнату, споро собрал на письменном столе бумаги Сергея -
записную книжку, письма, - вернулся, положил все это перед капитаном,
сказал что-то коротко ему на ухо.
собирать бумаги в кожаный портфель.
побаивается старшего лейтенанта, его наглой решительности и что вследствие
этого старший лейтенант, несмотря на низшее свое звание, имеет большую
власть, что они оба, делая одно дело, остерегаются, не любят друг друга.
И, поняв это, чувствуя злое отвращение к ним обоим, сказал:
отношения к отцу.
застегнул плащ, надвинул фуражку так, что выпукло стал выделяться бугорок
затылка, и первый последовал к двери, неся портфель.
все время ареста и обыска дремавшая на стуле, в углу комнаты, вскочила в
полусне, заспешила, переваливаясь толстым телом, в коридор.
легких, зорко прицелился зрачками на Сергея, козырнув, проговорил
обещающе:
насильственное ушло с ними, исчезло вместе с затихшими шагами на крыльце.
Все стихло, только дверь еще была открыта в темноту коридора.
от косяков посыпалась штукатурка, зазвенели стекла в окнах. Он заходил по
комнатам, наступая на книги, на разбросанную по полу бумагу, будто жадно
искал что-то и не находил, потом бросился к окнам, распахнул форточки в
серую муть утра, глотнул сырой воздух, как воду.
- Все к чертовой матери! Ася, Ася, дай мне папиросы, у меня в кармане!..
Или есть у нас водка, есть водка? Что-нибудь выпить... - заговорил он
срывающимся голосом, стоя к Асе спиной около форточки.
расширенные глаза, налитые ужасом, не отрывались от спины Сергея.
зубами, одной рукой притискивая воротник пальто к подбородку, прошептала:
проглотить этот комок, и слезы душили, не давали дышать, мешали ему
улыбнуться Асе - губы были как каменные. Он потер горло, точно сдирая на
нем что-то липкое, проговорил с усилием:
9
на боку, и в дреме не покидало его острое, тоскливое ощущение неудобства,
какое-то беспокойство, как будто воровски спал на краю вокзальной лавки
среди беззвучно кричащих вокруг людей.
болевшей голове.
одеялом, а пальто, дышала часто, жалобно всхлипывая во сне; синие тени
проступили в подглазье. И Сергей, вспомнив все, подумал, что она звала его
во сне, что он очнулся от ее голоса, позвал шепотом:
ним - громкий голос Константина в коридоре:
повернул ключ, увидел на пороге Константина, заспанного, в расстегнутой на
груди ковбойке, молча потянул из пачки сигарету, зажал ее зубами.
следами беспорядка - книги, бумаги еще валялись на полу. - Сережка...
ночью взяли... отца? Я слышал возню - ни дьявола не понял! Что молчишь,
т-ты?..
калачиком, лежала она под пальто, наклонился с желанием помощи, прошептал:
- Асенька...
стене, застонав, как от боли.
Быков! - крикнул он.
бега, бешеное хлопанье дверью в глубине квартиры и следом бросился за
Константином в конец темного коридора, где была комната Быкова.
скатерть, чайную посуду и куда-то в потолок обращенное страшное, налитое
лицо Быкова. Константин, вцепившись в его шелковую пижаму, подняв его со
стула, яростно тряс его так, что рыхло колыхалось короткое плотное тело, а
тот, не отбиваясь, только толстыми складками съежив шею, багровый, вздымал
голову к потолку, хрип вырывался из его трубкой вытянутых губ.
людей мараешь?.. Чай пьешь, сволочь, когда тебе каяться нужно! На коленях
ползать! - Константин, крича, перекосив неузнаваемое лицо, сумасшедше
дернул Быкова к себе, затрещала, лопнула, расползлась пижама на груди,
обнажая пухлую волосатую грудь. И в это же мгновение Сергей, напрягая
мускулы, со всей силы оторвал их друг от друга. Быков в расползшейся до
живота пижаме отлетел к этажерке, ударился о, нее спиной, от удара
полетели на ковер фарфоровые слоники, Он тяжело сполз на пол, рыская по
лицам обоих глазами загнанного зверя.
Константином. - Подожди, я тебе говорю!
еле выговорил Константин. - Ну что с ним делать? Что с ним делать? Убить,
чтоб не вонял! За такую сволочь отсидеть не жалко! Подумать только,
Акунин Борис
Роллинс Джеймс
Посняков Андрей
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий