Сергей, вставая с дивана. - Пока все не узнаю об отце. Я на Лубянку пойду,
к министру пойду - все узнаю. Заявление! Зачем? Какое заявление?
не дойдешь. А осторожность - часть мужества, как сказал один умный
человек. Не лезь напролом, Сережа... Напиши. Бумаги не жалко. На всякий
случай.
знаю, отца арестовали, я к этому отношения не имею". А я знаю, что отец не
виноват.
садилось за крыши домов, Константин угрюмо рассматривал ногти, и Сергею
было больно и неприятно то, что они слушали его невнимательно.
дойдешь до него.
Сергей. - Я все узнаю, все!.. Иначе не может быть.
по комнате, рассыпая вокруг себя пепел от папиросы. - Нужно бороться,
нужно не опускать голову! Простите, Сережа, мы здесь мешаем, мешаем!.. Вам
надо побыть одному, обдумать все! Эля! - окликнул Мукомолов, замявшись
перед дверью. - Эля, Эля!
хрупкая, движения тихи, близорукие глаза озабоченно прищурены; вечернее
солнце красновато озаряло ее лицо.
показала кальцекс на своей детской ладони. - У нее нервы, Сережа... Она
бредит, плачет, бедная девочка. Ее преследуют какие-то ужасы... О, как это
понятно, как понятно... Я позвоню на Петровку, у нас знакомый врач...
Федя, перестань курить, пожалуйста, и не кричи! Девочке нужны покой,
тишина... Сережа, если ты позволишь, я буду с Асей. Бедная девочка сжимала
мне руку, когда я сидела рядом... Боже мой, боже мой...
чтоб с Асей не было серьезно. - Это... быстро проходит?
Семашко. Этому профессору в тяжелые времена завозил дрова. Это не
забывают. Будет через час.
лобызаться, может, полезешь с благодарностью?
ни слова.
вздрогнув, сорвал трубку, сказал "да", - и знакомый, чудовищно знакомый
теплый голос прозвучал в мембране, как будто из другого, несуществующего
реально мира:
10
и быстро нашел ее.
света стекол, после душного асфальта тревожно было войти в пахнущий
холодным бетоном подъезд, в полутемную от запыленных окон приемную с
кабинетно-темными дубовыми панелями, с застывшей здесь больничной тишиной.
Люди сидели возле стен молча, не выказывая друг к другу любопытства,
подобрав ноги под стулья, лица казались тусклыми пятнами.
неисчезающим желанием действовать, и спросил громко: "Кто последний?" - и
когда услышал бесцветный ответ: "Я", он почувствовал ненужность своего
громкого голоса - сидящие на крайних стульях взглянули на него не без
опасливого недоверия. Женщина в белом пыльнике, с усталым красивым лицом
вздохнула; беззвучно захныкала у нее на коленях, кривя большой рот,
некрасивая девочка лет пяти, придавливая к груди соломенную корзиночку;
лысый, начальственного вида мужчина, бесцветно ответивший "я", помял кепку
в руках и замер, держа ее меж колен.
казенный запах приемной, этот чужой запах неизвестности сразу обострил
ощущение беспокойства.
в углу неслышно вскочил, лихорадочно-спешно засовывая газету в карман
пиджака, и мимо него из серых тайных глубин комнаты одиноко простучала
каблуками к выходу молоденькая женщина, непослушными пальцами скомкала на
лице носовой платок, высморкалась, всхлипывая. Человек с газетой оглянулся
на нее, оробело потянувшейся рукой открыл дверь, обитую кожей, и тихая,
словно бы пустая, без людей, комната поглотила его.
толстой дверью. Лысый мужчина начальственного вида мял кепку, глядел в
пол. С улицы, залитой солнцем, глухо - сквозь двойные пыльные стекла -
доносились гудки автомобилей на Кузнецком мосту. Девочка стеснительно
завозилась на коленях у красивой женщины, растянула губы, крохотные
сандалики, ее белые носочки задвигались над полом.
пи-ить. Я хочу-у...
худенькое тельце девочки, просительно посмотрела на соседей. - Сейчас наша
очередь, и мы пойдем домой. Потерпи, потерпи, маленькая...
девочку в новеньких сандаликах. Лысый мужчина, неотрывно, тупо уставясь
себе под ноги, мял кепку. Мальчик лет пятнадцати, в футбольной безрукавке,
испуганно расширенными глазами следил за лампочкой над дверью, ерзал на
стуле, весь напряженный, пунцовый. Рядом с женщиной старуха в темном
платке, в новых сапогах, около которых темнел узел, старательно жевавшая
из кулечка, заморгала на девочку красными веками, вынула из кулечка
деревенский пирожок, помяла его, бормоча тихонько и непоследовательно:
зятю велели одежу привезти. И двести рублей... Две сотельных можно. В
дорогу-то... О господи, грехи наши...
приемной, угадывая в них то, что было в нем самом. - Кто они? Как у них
случилось это? Когда?"
человек с газетой, торчащей из кармана, спеша, зашагал к выходу, обтирая
ладонью взмокший лоб.
двери, девочка протянула другую руку к пирожку, косо, нетвердо переступая
сандаликами, и ее маленькое тельце оказалось точно распятым между дверью и
этим пирожком. Девочка в голос заплакала, упираясь сандаликами в каменный
пол; женщина с растерянным лицом сердито втащила ее за дверь.
завернула пирожок в газету, по-мужски положила большие темные руки на
колени.
появившуюся нить, которая связывала его и с лысым мужчиной, и со старухой,
и с красивой женщиной, и с девочкой, ушедшими за толстую дверь. - Как у
них случилось это? Так же, как с отцом? Или, может быть, муж этой красивой
женщины или отец девочки в сандалиях - враг?"
подростком в безрукавке, выяснить обстоятельства ареста, сравнить их и
обстоятельства ареста отца. Но отчужденно разъединяющее людей молчание
давяще стояло в этой тусклой от пыльных стекол приемной.
каменно отдавала шаги. Никто не задерживался там, за обитой кожей дверью,
более пяти минут. Время продвигало Сергея все ближе к сигналам лампочки, и
со все нарастающим ожиданием он пересаживался на опустевшие стулья. И
вдруг свет коротко зажегся вверху, словно резанул по зрачкам, но что-то,
казалось, темно и душно надвинулось из безмолвия таинственной комнаты;
широкой фигурой, шумно сопя, тенью прошел мимо лысый мужчина, расправляя
смятую кепку на голове; и Сергей, как через очерченную границу, перешагнул
за этот свет лампочки в чрезвычайно узкую, тесную, освещенную сбоку окном,
похожую на коридор комнату.
тоненькими папками на углу, выпрямившись, сидел средних лет, уже полнеющий
майор МГБ, ранние залысины были заметны над высоким лбом, одна рука
держала папиросу у полных, с поднятыми уголками губ, близко поставленные к
переносице карие глаза весельчака глядели сейчас заученно-покойно. Эту
бесстрастность, как показалось Сергею, немолодой майор умел терпеливо
сохранять в течение дежурства, потом, видимо, взгляд его тут же менял
выражение, тотчас веселел, готовый к своей и чужой остроте.
холеной руки с папиросой от губ. - Садитесь, молодой человек. Слева от вас
стул.
бы узнать...
Херберт Фрэнк
Лондон Джек
Орлов Алекс
Браун Дэн
Сертаков Виталий
Лукин Евгений