Константина. - И так сердце рвет...
тополями троллейбусов. В гуле движения, в многотысячном шарканье, в липком
Шуме ног по мостовой не слышно было, как, закрыв лицо руками, плакала,
рвалась в прижатую толпой дверь опустевшего троллейбуса женщина. Но рядом
сквозь голоса послышались бабьи вскрики, причитания, заглушаемые ладонями,
уголками платков, прижимаемых ко рту. Впереди тоненько заплакала девочка,
крича испуганно: "Мама! Мама!" - тотчас, как бы подхватив этот крик,
истерически взвизгнули, зовя детей, несколько женских голосов, и
несдерживаемые вопли прокатились по толпе, охватывая ее, вырываясь в
каком-то упоенном ужасе горя - и от мелодий Шопена, и от непонятности при
виде этой мелькнувшей женщины в троллейбусе. Кто-то крикнул:
девочкой! Я видел...
людей? Ты слышишь - там впереди кричат!
домов, толкало сзади волнами; впереди усилились крики женщин; крики эти и
плач детей заглушались каким-то слитным ревом голосов, этот рев катился
спереди на людей. Никто не знал, что случилось там, - вытягивали шеи и
подымались из толпы над спинами, оглядывались растерянные и недоуменные
лица.
ходить! Нам нужно вернуться!
натиска спин и плеч все сгущавшейся людской тесноты, - нельзя было понять,
почему так плотно сдавило, так закачало толпу. Но он еще пытался
раздвигать локти, напрягая мускулы рук, он еще держал их раздвинутыми, и
вдруг его локти приплюснуло к бокам. Он сразу ощутил чье-то прерывистое,
трудное дыхание на затылке, на щеке, упругое живое шевеление человеческой
массы, навалившейся сзади и с двух сторон. И уже изо всей силы вырывая
свои одеревеневшие локти, охраняя Асю, он с тревогой увидел ее добела
прикушенную губу, увеличение напряженные глаза.
лицу, крикнуть:
Охватывай меня руками за пояс!
послушался?"
понесло в прореху толпу, какие-то цепляющиеся, раздирающие руки,
набрякшие, задыхающиеся лица втиснулись между ним и Асей, и тут же их
оторвало друг от друга.
потащило, поволокло на чьих-то плечах, ногах куда-то наискосок, боком к
оглушительно надвигающемуся реву, это теперь не были человеческие голоса -
казалось, рокочущая, вставшая до серого неба волна океана накатывалась на
людей, готовая опрокинуть, утопить их.
его стиснутой чужими локтями груди. - Ася-а!..
только, вырываясь из тисков человеческих тел, увидел возникшее среди голов
бледное и какое-то незащищенное лицо Аси с умоляющими глазами, намертво
прикушенной губой, и, ожесточенно расталкивая живую стену напирающих плеч,
стал протискиваться к ней с необычайной, охватившей его силой.
своих рук. Он задыхался, и в его сознании билось оглушающим молоточком:
"Только бы не упала! Только бы... Только бы не упала!.."
молоточка в сознании заглушали все: "Только бы не упала, только бы..."
Потерпи!.. Держись, сыночек!
голов. И, как бы косо вырастая из спертой черноты толпы, закачались слева
голые деревья бульвара, - и оттуда вроде бы приблизились кузова грузовых
машин, сереющие мешки из-за бортов, столб фонаря с прилипшим к нему телом
мальчика. Мальчик, без шапки, в растерзанном пальтишке, с захлестнутым на
спину пионерским галстуком, плача, обвивал руками фонарный столб, елозил
маленькими, сплошь заляпанными грязью ботинками по растопыренным,
вскинутым вверх, как подпорка, ладоням мужчины, человеческой массой
притиснутого к столбу. Мужчина в разорванном на плече плаще глядел
побелевшими страшными глазами и не кричал, а всем лицом просил о пощаде:
немножечко, упирайся мне в руки! Ну, держись! Ну, держись! Товарищи,
товарищи!..
Мальчик!..
над головами, и толпа закачалась. Завизжали женщины, донеслись крики:
"Остановитесь!"
как молитва, проносилось в мозгу Константина. - Ася, не упади. Ася, не
упади. Мальчик упал? И что же? Что же?.."
теперь совсем не чувствуя ногами твердость мостовой. Его приподняло и
несло; кто-то, хрипя, лез сзади на плечи, упорно, обезумело упираясь
кулаками ему в спину, в затылок. Возникло сбоку с пустыми, вылезшими из
орбит глазами и перекошенным ртом, сизое и потное лицо парня. В
исступлении колотя кулаками, он лез куда-то в сторону и вверх, на головы
людей, и Константин, охваченный внезапным бешенством к этому безглазому
лицу, готовому все смять, с ненавистью и злой силой ударил его головой в
нависший подбородок и еще раз ударил.
я из Мытищ приехал!..
Озверел, дурак?
должны!
слыша голоса, возгласы, придушенные стоны, в ожидании несчастья искал
через головы людей узкий, будто кружащий возле фонарного столба платок
Аси. Задыхаясь, он рвался к этому платку, никогда в жизни не осознавая так
близко несчастья, которое могло произойти там, впереди; сердце, как
вытесненное, билось возле горла.
крик прорывался сбоку, хлестал по толпе. - Мужчины, сюда!
деревья бульвара колебались перед глазами; толпа шаталась из стороны в
сторону, как единое тело. Фонарь, приближаясь, медленно разрезал ее
водоразделом. Потом на мгновение стало просторнее, твердая земля появилась
Круз Андрей
Шилова Юлия
Глуховский Дмитрий
Орловский Гай Юлий
Афанасьев Роман
Каменистый Артем