под ногами, в разорванной щели среди людей мелькнула цепь милиционеров,
рядом цепь каких-то штатских, взявшихся за руки.
слабый Асин крик и из передних сил рванулся на него, в эту образовавшуюся
в толпе щель. И, едва не плача, увидел ее руки, охватившие фонарь, щеку,
придавившуюся к столбу, закрытые, замершие веки.
заглядывая в будто кричащие, с крупными слезами глаза, капельки крови
проступали из прикушенной нижней губы. - Ася... Ася... Ася... - повторял
он. - Ася, что? Что?" Ася...
голову к своей потной шее и, резко двинувшись спиной, потянул ее сейчас же
в узкую щель разбившейся толпы перед цепью милиционеров. А она еще
пыталась отогнуть голову, оглянуться назад, и он чувствовал своей горячей
мокрой шеей ее незнакомый вздрагивающий голос:
не видел?
сминая цепь милиционеров, ринулись в неширокий проход между стоявшими
поперек улиц грузовиками. Константина ударило спиной о кузов, и он успел
прижать Асю к себе, страшным усилием всех мускулов, рвя на спине куртку о
кузов, успел ее повернуть боком к радиатору.
и детских, на красной подкладке, и почему-то непонятно, разноголосо
вырывался детский плач из-под машины.
днища тонкие ножки в чулочках, появлялись возле колес красные ребячьи
пальчики, упирающиеся в месиво грязи; оттуда несся детский вопль:
борту машины - и в ту же секунду толкнул ее на подножку. Она упала на нее,
не вытирая слез боли, сбегающих по щекам, прикусывая губы, сочившиеся
капельками крови. И молча смотрела на него.
кажется... я наступила на него. Его не успели... - Сдерживая стук зубов,
она закрыла лицо руками. - Что же это... милый? Что же это? Почему это
случилось? Почему? Здесь дети под машиной... Они залезли под машину. Зачем
здесь дети? И тот мальчик...
спину, Константин, глядя на Асю, испугался этих ярких капелек крови на
губах, ее уже странно прижатых к животу рук и, увидев это, едва сумел
выговорить:
показалось, родная...
притискивая его к машине, к ее крылу, к подножке, на которой прижалась
Ася. Людской вал неистовым напором вырывался к проходу, наваливался сзади
на машины, на Константина. А он, напрягая мускулы спины, рук, опершаяся в
железную дверцу грузовика, старался удержать всем своим телом натиск
толпы, охранить этот уголок подножки с Асей. И видел лишь ее огромные,
молящие глаза, раскрытые на половину лица от боли, Он уже не слышал крики
и гул толпы, темными кругами шло в голове. "Сколько так будет - секунда?
Минута? - туманно мелькнуло в его сознании. - День? Год? Всю жизнь? Я не
выдержу так пяти минут... Я не чувствую рук. Что же делать? Что же делать?
Я ничего не могу сделать! Неужели я не могу!.. Вот легче, стало легче..."
красные пальчики, они поползли из-под машины, и, как из серого тумана,
поднялось грязное, дурное лицо девочки - она захлебывалась слезами,
высовывая голову из-под машины, и, царапая пальцем по рубчатой резине
колеса, позвала тоненьким, комариным голосом:
милиционеров, качнулась назад. Он оглянулся. Знал - сейчас толпа,
напираемая сзади, снова качнется вперед, забьет трещину, в нее ринутся
что-то орущие милиционерам, лезущие сбоку и из-за спины парни с ничего не
видящими сизыми лицами. И приплюснут его, и сомнут девочку возле ската
грузовика.
глазами; пуговицы на ее обтрепанном пальтишке были вырваны с мясом, белые
нестриженые волосы растрепанно спадали на плечи.
крикнуть: "Под машину!", но голоса не было, и в эту минуту краем зрения
увидел Асины протянутые руки к девочке, оттолкнулся всеми мускулами от
дверцы, сделал шаг к скату, только на миг ощутил под пальцами слабенькую
детскую ключицу и почти швырнул девочку к Асе на подножку. Успел заметить,
как Ася прижала ее светлую голову к коленям, - дверца машины темной
зеленой стеной повернулась перед глазами, он сделал обратный шаг к ней. Но
в эту минуту страшным напором толпы его крутануло возле подножки, ударило
левым боком о крыло грузовика. Он услышал удар о железо, оно, казалось,
вошло в его тело и оглушило, ожгло пронзительной болью. "Неужели? Меня?
Меня? Неужели? Меня?.. - огненно скользнуло в его сознании. - Меня? Не
может быть! Не может быть!.."
железный хруст. Он хотел подняться на цыпочки, стараясь высвободиться,
вдохнуть воздух. Но тотчас его сдавило дышащими, рвущимися возле машины
телами, откинуло на радиатор, мотнуло головой на железо. Готовый закричать
от боли в боку, он схватился за радиатор, через текущий туман еще пытаясь
найти лицо Аси, прикрытые ее руками светлые волосы девочки. Но не увидел
их, ужасаясь тому, что он ничего не может сделать, пошевелить пальцем. И
он прохрипел, ощущая губами соленое железо радиатора:
лезло лицо женщины с развалившимися на два крыла черными волосами, ее
раздирающий вопль:
чувствовал удары в сотрясающиеся от грохота камни, и ноги скользили по
камням к краю высоты. Он хотел отклониться назад, найти точку опоры, но
его подхватило потоком, как шерстинку, понесло между грифельным небом и
бурлившей пустыней океана в ревущий хаос каких-то разорванных немых
голосов, в месиво приближающихся из какого-то темного коридора лиц,
раскрытых ртов, поднятых рук. И в этом каменном коридоре что-то кишело,
двигалось, падало, задыхалось в судорожных рыданиях: "Остановитесь!"
крови, стекающую у него изо рта, он глотал ее, закрыв глаза, стараясь
спокойно понять, кто виноват в его смерти, кто это сделал и почему он
должен умереть. Он лежал, истекая кровью, среди сумеречного поля под
трассами крупнокалиберных пулеметов, различая близкие голоса немцев,
шагающих на негр. Надо было немного отклонить тело, собрать усилием
расслабленные мускулы, вытащить пистолет из нагрудного кармана, затекшего
чем-то липким, вязким. Он нащупал скользкий пистолет. Он был словно
обмазан жиром. Пальцы нашли спусковой крючок - последнюю пулю всегда
оставлял для себя, и сейчас не страшно было умирать.
громче раздавались над головой шаги немцев. И он слабыми рывками приближал
пистолет к виску, стараясь приподняться на локтях и выстрелить точно...
Руки подкосились - он упал лицом в жесткую землю, и в эти минуты чьи-то
знакомые, прохладные ладони повернули его голову, стали гладить по щекам,
по лбу, кто-то плакал, кричал и звал его на помощь из каменного коридора,
из хаоса голосов, из опрокинутого пепельного неба:
серое, тусклое разверзнулось перед ним, и где-то звенело тягуче и
непрерывно по железу, и он подумал, что смерть - это железное,
бесконечное, с набегающим в уши звоном.
потерял сознание от удара боком и головой о железо машины.
Каргалов Вадим
Орлов Алекс
Посняков Андрей
Жюль Верн
Сертаков Виталий
Андреев Николай