чисто вспомогательная и, очевидно, пассивная. Тем фактом, что мы живем,
исполняется наше назначение... Наша жизнь нужна, а следовательно, и смерть
нужна...
- это мои ощущения приятного и неприятного, а что за пределами - черт с
ним!.. Какую бы мы гипотезу ни выработали, она остается только гипотезой, и
на основании ее строить свою жизнь было бы глупо. Кому нужно, тот пусть об
этом и беспокоится, а я буду жить.
помутневшие глаза, - теперь никто не верит... не верят даже в то, что можно
верить...
с детства, и я не вижу никакой необходимости ни бороться с нею, ни укреплять
ее. Это выгоднее всего: если Бог есть, я принесу ему искреннюю веру, а если
его нет, то мне же лучше...
веселую улыбку, - я не на этом основании строю свою жизнь.
по холодно-потному лбу.
слыхал: у него закружилась голова и на секунду стало дурно.
говорил дальше Санин, - Он есть или нет, но я его не знаю и не знаю, что ему
от меня нужно... Да и как я мог бы это знать при самой горячей вере!.. Бог
есть Бог, а не человек, и никакой человеческой мерки к нему приложить
нельзя. В его творчестве, которое мы видим, есть все: и зло, и добро, и
жизнь, и смерть, и красота, и безобразие... все... а так как при этом
исчезает всякая определенность, всякий смысл, и обнаруживается хаос, то,
следовательно, его смысл не человеческий смысл, а его добро и зло - не
человеческие добро и зло... Наше определение Бога всегда будет
идолопоклонничеством, и всегда мы будем оделять своего фетиша физиономией и
одеждами применительно к местным климатическим условиям... Нелепость!
свою рюмку.
для меня мучением... Для этого надо прежде всего удовлетворять свои
естественные желания... Желание это - все: когда в человеке умирают желания
- умирает и его жизнь, а когда он убивает желания - убивает себя!
немигающими глазами.
Молчал и Юрий и почему-то ему было жутко смотреть в эти светлые ясные глаза,
и почему-то он старался не опустить взгляда
билась с налету о стекло окна ночная бабочка Петр Ильич грустно покачивал
головой, опустив пьяное лицо к залитой грязной газете. Санин все улыбался.
мягкого крыла удивительно приятно и легко прошла по комнате волна чистого
прохладною воздуха.
всякие, а по сему случаю выпьем.
Ильич), говорил:
они только искренни... в этом их...
росы прохладным воздухом. Все было соткано из лунного света, красиво и
задумчиво. Юрию, когда он шел один по ровным от лунного света улицам, было
странно и трудно думать, что где-то есть молчаливая, черная комната, где на
с голе желтый и недвижимый лежит мертвый Семенов.
которые еще так недавно подавляли всю его душу, заволакивая весь мир черным
туманом. Ему было только тихо и грустно, и хотелось не отрываясь смотреть на
далекую луну.
площади, Юрий стал думать о Санине.
определить сразу, и оттого хотелось определить непременно дурно.
отвращением к жизни, высшими непонятными запросами, а теперь рисуются
животностью..."
рисуется, а все в нем, и страдания и думы, особенное, ни на кою не похожее.
Это было приятно, но чего-то не хватало, и Юрии стал вспоминать покойного
Семенова.
Семенов, которою он никогда особенно не любил, стал ему близок и дорог до
слез. Юрий представил себе студента лежащим в могиле с прогнившим лицом, с
телом, наполненным червями, медленно и омерзительно копошащимися в
разлагающемся месиве, под позеленевшим сырым и жирным мундиром. И весь
вздрогнул от отвращения. Юрий вспомнил слова покойного:
надобности...
дорожную жирную пыль. Я иду и топчу мозги, сердца, глаза... ох!"
думаю теперь... Да, надо, пока еще не поздно, жить и жить!.. Хорошо жить,
так жить, чтобы не пропадал даром ни один момент моей жизни... А как это
сделать?"
загадочная лунная тишина.
Юрий.
сам испугался своего голоса и оглянулся, не слышал ли кто.
ХIII
пошла ровно и однообразно.
очевидно тяготились чьим бы то ни было присутствием, что Юрию было неловко с
ними. Само собой сделалось так, что он стал ложиться рано, а вставать
поздно, почти к самому обеду. И целый день, сидя то в саду, то в своей
комнате, он напряженно шевелил мыслями и ожидал мощного прилива энергии,
чтобы начать делать что-то большое.
картина, то ряд статей, которые, незаметно для самого Юрия, должны были
доказать всему миру, какую глубокую ошибку сделали социал-демократы, не
предоставив Юрию Сварожичу первой роли в партии, иногда это было общение с
народом и живая непосредственная работа в нем, но всегда все было важно и
сильно.
скуки. Раза два приходили к нему Новиков и Шафров, сам Юрий ходил на чтения
и в гости, но все это было чуждо ему, разбросано, не имело связи с тем, что
томилось внутри его.
квартире, и в его комнатах была масса вещей, предназначенных для развлечения
здорового и сильного человека: гимнастические приборы, гири, резины, рапиры,
удочки, сетки для перепелов, мундштуки и трубки. От всего пахло здоровым
мужским телом и самодовольством.
смеялся, рассказывал анекдоты, предлагал курить и пить и в конце концов
позвал его на охоту.
Орлов Алекс
Куликов Роман
Пехов Алексей
Буркатовский Сергей
Лукьяненко Сергей
Роллинс Джеймс