Чтение 65–й страницы книги ~Тайна двух океанов~

планы проносились перед ним, но сейчас же отбрасывались.

Телефонный гудок вызывал к аппарату. -- Слушаю! Товарищ Скворешня?

- Позвольте доложить, товарищ командир. При очередном осмотре полыньи
мною и товарищем Шелавиным замечено повышение в ней уровня воды на три с
половиной сантиметра против вчерашнего утреннего. Над полыньей держится
густой туман.

Капитан внезапно оживился.

-- Туман понятен,-- сказал он,-- идет быстрое испарение теплой воды на
морозе. А вот повышение уровня? Как объясняет это явление Иван Степанович?

-- Говорят, что, вероятно, происходит усиленное таяние подводной части
ледяных стен от соприкосновения с теплыми поверхностными слоями воды в
полынье. Температура воды в этих слоях сейчас около пяти градусов выше нуля.
Между тем внизу, на стенах у дна и на дне, лед нарастает.

-- Ах, да! Ну конечно, конечно... -- Капитан застыл у аппарата.
Полуопущенные веки поднялись, и глаза, большие, синие, лучистые, неподвижно
глядели в пространство. Почти бессознательно, забыв о Скворешне, капитан
монотонно повторял: -- Да... Конечно... конечно... лед тает... теплая
вода... так... так... -- Краска залила его лицо. -- Все в порядке, товарищ
Скворешня? Все в порядке... Больше ничего не скажете?

-- Ничего, товарищ командир!

Выключенный нетерпеливой рукой аппарат чуть не слетел со стола. Капитан
вскочил из-за стола и начал взволнованно ходить по каюте. Вот, наконец,
решение вопроса! Настоящее, действительное. Как это сразу не пришло ему в
голову? Пушка и накал!.. Пушка и накал!.. Ура! Выход найден! Через несколько
дней подлодка очутится на свободе! Ура!

Хотелось по-мальчишески плясать, кричать на весь мир о победе. Но,
словно одним движением невидимых рычагов, капитан внезапно притушил
радостное возбуждение.

Спокойными, размеренными шагами, застегнув почему-то китель на все
пуговицы, он подошел к письменному столу, сел и, взяв в руки карандаш,
погрузился в расчеты.

Глава III. ПУШКА И НАКАЛ

-- Итак, товарищи, в результате расчетов, которые я вам только что
представил, можно прийти к следующим выводам: совместное действие
ультразвуковой пушки с накаленным до двух тысяч градусов корпусом подлодки
гарантирует нам образование в толще ледяной стены тоннеля диаметром не менее
десяти с половиной метров. При этом роль ультразвуковой пушки заключается в
том, что она разрыхляет лед и превращает его в аморфную массу, легко
поддающуюся действию тепла. Накаленный же корпус подлодки, напирающий на эту
массу своей носовой частью под давлением дюз, превращает ледяную кашицу в
воду и прочищает себе таким образом путь дальше, образуя тоннель. Скорость
этого продвижения подлодки в толще льда должна достигать не менее трех
метров в час. В результате непрерывной работы дюз и пушки через двадцать
пять, максимум тридцать часов после начала работы "Пионер" должен очутиться
в свободной воде под ледяным полем, окружающим наш айсберг. Вот к чему
сводится этот тщательно разработанный и теоретически проверенный план
освобождения подлодки. Если у кого-нибудь из присутствующих имеются вопросы
или возражения, прошу высказаться.

Капитан опустился в кресло. Лицо его выражало крайнюю усталость, но
глаза, покрасневшие от бессонной ночи, были полны радостной уверенности.

Ни один человек, из командного состава подлодки, созванного капитаном
на совещание для обсуждения его проекта, не пошевельнулся, не произнес ни
звука.

Длительное молчание воцарилось в каюте.

Наконец зоолог, сидевший в углу, словно очнувшись, вздохнул, оглядел
всех и восторженно произнес:

-- План гениальный! Гениальный, потому что он ясен и прост даже для
меня -- неспециалиста!..

-- Ничего лучшего придумать нельзя,-- поддержал мнение зоолога главный
акустик Чижов. Его круглое румяное лицо сияло; он то поднимал очки на лоб,
то сбрасывал их на коротенький вздернутый нос. -- Расчеты в отношении пушки
сделаны совершенно правильно. Она вполне оправдает надежды Николая
Борисовича. Что касается меня, то я целиком поддерживаю этот план.

-- Да тут вообще обсуждать нечего! -- воскликнул главный электрик
Корнеев. -- Совершенно прав профессор; план так прост и ясен, что я даже не
считаю нужным разбирать и проверять его расчеты, касающиеся моей области.
Это самая обычная работа тепловых механизмов и аппаратов подлодки. Надо было
только догадаться применить их в этих неожиданных условиях...

-- И для работы дюз тут нет ничего необычного,-- вставил Горелов.-- В
сущности, мы совершенно упустили из виду, что для нашего "Пионера" лед --
это та же вода. И, если бы не желание ускорить его освобождение, мы могли
бы... не в обиду будь сказано товарищу Чижову... обойтись даже без его
ультразвуковой пушки. Дюз и накала корпуса вполне достаточно, чтобы прожечь
ледяную стену, как масло горячей иглой. Да вот, как видите, к нашему
прискорбию, никто из нас не догадался о такой простой вещи. И я могу только
поздравить себя и всех нас, что мы работаем на такой подлодке, как это
чудесное творение советской техники, и под начальством такого находчивого и
изобретательного капитана, как наш Николай Борисович! План великолепный, и
нужно лишь скорее, немедленно приняться за его осуществление, чтобы не
терять драгоценного времени.

Капитан, до сих пор сидевший неподвижно, с полузакрытыми, по
обыкновению, глазами, на мгновение приподнял веки и бросил на Горелова
быстрый короткий взгляд. Уже в следующее мгновение он с тем же спокойным,
бесстрастным лицом слушал старшего лейтенанта Богрова.

-- Николаи Борисович! -- проговорил старший лейтенант. -- Дело так ясно
и мнение командного состава подлодки настолько уже определилось, что, я
думаю, можно было бы действительно перейти к получению ваших конкретных
распоряжений о начале и порядке работ по реализации плана.

Капитан, однако, еще раз обратился к совещанию:

- Я очень прошу, если у кого-либо есть малейшее сомнение или хотя бы
простой вопрос, заявить об этом.

Среди воцарившегося молчания неожиданно в каюту донесся приглушенный
хор густых и низких мужских голосов. Как будто издалека неудержимыми
победоносными волнами вливались в каюту величественные звуки гимна.

-- Что это? -- посмотрел на комиссара капитан.

-- Репетиция к сегодняшнему вечеру,-- последовал тихий ответ.

-- А! -- проговорил капитан улыбаясь. -- Вероятно, придется вечер
отложить.

-- Я думаю, что концерт, который вы организуете вместо этого вечера,
доставит команде неизмеримо больше радости,-- сказал комиссар.

Капитан кивнул ему головой и обратился к собравшимся:

-- Товарищи, позвольте считать, что ваше мнение о плане положительное.
Возражений как будто не было.

-- Правильно! Правильно!.. План великолепный! Ничего возразить нельзя!
-- послышались голоса.

-- Отлично! -- сказал капитан. -- Итак, предлагаю к исполнению
следующее. Товарищу Семину немедленно собрать всю свободную от вахты часть
команды. Я сделаю ей сообщение о принятом нами плане. Сейчас полдень. После
обеда, в тринадцать часов, старшему лейтенанту Богрову перевести подлодку и
все механизмы в походное боевое положение. В четырнадцать часов, по
авральному сигналу, всей команде быть на своих местах. Корпус подлодки
держать на пару. В четырнадцать часов десять минут подлодка под моим
командованием приступит к повороту на зюйд. В дальнейшем руководствоваться
моими распоряжениями. Объявляю совещание закрытым.

x x x

Полынья в айсберге оказалась очень узкой для семидесятиметрового
"Пионера". Поворот подлодки, начатый восемнадцатого июля, точно в
назначенное капитаном время, требовал большой осторожности и терпения.

Капитан стоял посередине центрального поста и, не сводя глаз с носовой
и кормовой частей экрана, напряженно следил за медленными сложными
движениями подлодки. От усталости, такой естественной после непрерывной
тридцатишестичасовой работы, на лице капитана не осталось и следа.

-- На одной сотой право на борт! На одной сотой задний ход! Стоп назад!
Вперед на одной сотой! -- следовали одна за другой тихие команды.

Пальцы лейтенанта Кравцова играли на многочисленных клавишах, кнопках,
рычажках и маховичках щита управления труднейшую симфонию разворота подлодки
почти на месте.

-- Стоп! Черт возьми,-- с веселой озабоченностью неожиданно промолвил
капитан,-- тут, пожалуй, не развернешься! А ведь мы в самой широкой части
полыньи... Вот задача!

-- Дюзы почти упираются в этот ледяной мысок,-- сказал лейтенант,
разминая в минуты передышки свои почти сведенные от напряженной работы
пальцы.

-- Да, а на носу почти у самой мембраны ультразвукового приемника,--
ледяной берег... Черт его знает, что делать!

-- Не послать ли Скворешню взорвать мысок?

-- Возня с этими взрывами. Да еще так близко от подлодки. Уж лучше
разрыхлить его ультразвуковой пушкой. Или -- нет! Вот идея! Давайте устроим
маленькую репетицию с накалом. А ну-ка, Юрий Павлович, поднять накал до
тысячи градусов.

-- Есть накал до тысячи градусов! Пятьсот... шестьсот... -- вслух
отсчитывал лейтенант по пирометру поднимавшуюся температуру корпуса,-- есть