корнета было написано такое счастье, что оно стало блаженным.
барышней, у которой были большая голова с сухими черными волосами, еврейские
миндалевидные глаза и мелкие, торопливые движения.
прибавил корнету, которого, как и всех военных, не любил и считал глупым,
пустым человеком:
немедленно отвернулся от него и сказал Лизе и маленькой еврейке:
Чумакова, о которой я вам говорил...
узкой и сухой рукой.
металлические звуки труб далеко разносились по бульвару, гоняясь друг за
другом в каком-то неопределенном мотиве, не то очень грустном, не то очень
игривом.
сзади.
повторял за мотивом корнет
морщась не потому, что ему действительно были неприятны звуки труб, -в таком
прозрачном воздухе все звуки были чисты и приятны, - а потому, что корнет
казался ему пошлым и раздражал его.
пошлые, и мотивы ваши капельмейстеры выбирают какие-то... черт их знает!..
Скажите, пожалуйста, ведь есть же хорошая музыка!.. А впрочем, у них в
каждом звуке слышится, что до музыки собственно никому нет никакого дела, а
просто надо увеселять обывателей, - ну, и увеселяют...
такой чудный вечер послушать хорошенький мотивчик.
себе губу.
хорошо... Это из "Гейши"... - с еще большим удовольствием пояснил он и
слегка прищелкнул в такт пальцами.
носом. Лиза повернула голову и серьезно посмотрела на корнета.
двинемся...
корнета.
корнет, и в его мужественном голосе что-то вздрогнуло.
его красивом и неумном лице ничего нельзя было разобрать.
как-то чересчур молодо размахивая руками. - Что такое при теперешних
условиях педагогические курсы? Чепуха!.. Учить тому, чему вам хотелось бы,
не позволят, а вдалбливать азбуку... слуга покорный!.. То ли дело медик! В
его-то дело вмешаться трудно... А какое, в сущности, счастье хоть одного
человека спасти от смерти или страданий!.. Глядишь, совсем пропала жизнь и
вдруг... ведь это только понять надо!..
пропагандировать! - немного в нос отозвалась Дора.
Звезды незаметно высветились над городом, а на бульваре потемнело так, что
не видно стало уже лиц. В конце бульвара, под большими липами, вспыхивали
папиросы и чуть-чуть белели кители офицеров.
точно отвечал на свои собственные мысли, - всякий труд есть труд прежде
всего... Исполняй честно свое дело, а польза будет... Дело не в том, а в
том, чтобы самому зажить настоящей жизнью, чтобы были в ней борьба и
победа... Ах, когда я подумаю, что еще два-три месяца и я буду далеко от
всех этих сереньких, сытеньких, спокойненьких людишек, от всех их мелких
интересиков, - так у меня даже в груди что-то замрет!
и встряхивая головой, проговорила Дора. - В этом сила, в этом все!.. Нам
нужны только образованные люди, - довольно дилетантов... С голыми руками в
наше время ничего не сделаешь!
того, чтобы что-нибудь сделать, а прежде всего для самого себя, для своей
личной жизни прежде всего... Надо знать все, чтобы уметь понимать всю
красоту и радость жизни!
котором было слышно что-то робкое и жалкое, сказал корнет.
белевшего кителя.
жалостливого чувства к корнету, а было приятно оборвать его и унизить.
Доре.
сдерживает насмешливую злорадную улыбку.
злорадностью и обособленностью, вдруг всем стало уже не так весело, как-то
пусто и неловко.
зевнула.
Паша Афанасьев спрашивал корнета, читал ли он Ницше и Маркса. Корнет
отвечал, что читал; но в голосе его была слышна неуверенность, и когда Паша
Афанасьев злорадно спрашивал его, помнит ли он то или то, корнет каким-то
мучительно тупым голосом и, дыша через нос, говорил:
времени свободного...
недавно, она собиралась замуж за корнета. Теперь она подумала, что этого ни
в коем случае не будет, и почему-то ей стало грустно.
несколько шагов до калитки ее двора. Им было слышно, как Паша Афанасьев,
подымаясь на деревянное крыльцо, стучал каблуками, а потом загремел
щеколдой.
большого, мужественного человека, слабым голосом, - это, значит, правда, что
вы уезжаете?..
что, когда она скажет Савинову о своем отъезде, корнет вытащит из кармана
пушку и сейчас же "безвозвратно" застрелится.
ответила она.
непонятное, тяжелое и безнадежное давило под грудь.
на него.
выйти замуж за такою тупою и ограниченного человека.
каким-то бессмысленным и тяжелым голосом корнет и совсем не то, что хотел
сказать.
один. С минуту он стоял неподвижно, а потом повернулся и тихо пошел по
улице, цепляясь шпорами.
III
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Василенко Иван
Березин Федор
Пехов Алексей
Афанасьев Роман