удается вызывать у них смех. Она принадлежит к более веселому типу
новообращенных, чем такие люди, как Элоиз Плессингтон.
для меня это оказалось большой неожиданностью. Я никогда не задумывался
над такими вещами, но мне казалось, что женщины просто ложатся на кровать
и у них начинает немного болеть живот; потом они постонут немного - и вот
вам ребенок. На самом деле все оказалось не так.
было крайне неожиданным, почти лишающим мужества.
Более эксцентричные фигуры - знахарь-колдун и человек, который питался
травой, - остались, но операторы и боевые офицеры исчезли. На фоне
предстоящей операции "Оверлорд" [кодовое название операции по высадке
союзников в Нормандии в 1944 г.], этой гигантских масштабов особо опасной
операции, от которой, казалось, зависела судьба всего мира, значение
авантюр меньших масштабов съежилось до бесконечно малой величины.
пучину забвения груды папок, каждая из которых содержала разработанный в
деталях проект плана какой-нибудь отчаянной операции. Каждая такая
операция носила несколько причудливое кодовое название, и все они в свое
время горячо обсуждались и неоднократно перерабатывались. Теперь все эти
операции не имели совершенно никакого значения.
возможностей и должен уйти в тень. Он уже вел переговоры о работе в
качестве специального корреспондента в Нормандии. Эта работа проходила бы
недалеко от дома и оказалась бы в центре внимания, но конкуренция здесь
была ожесточенной. Йэну надо было подумать о своей будущей
профессиональной карьере. Его небольшой опыт в качестве репортера
скандальной хроники, казалось, не соответствовал духу времени. Пришла
пора, думал Йэн, утвердиться в чем-нибудь серьезном. Тогда появились бы
безграничные возможности для военных откровений очевидца, и этих
возможностей хватило бы на всю его жизнь.
Бирма, но от этого предложения он уклонился. Из поступавших оттуда
донесений Йэну было ясно, что это место не для него. В то же время такое
место могло бы оказаться подходящим для Триммера.
результатов, сэр, - доложил Йэн генералу Уэйлу.
вовсе не его вина. Он отправился туда слишком поздно. У американцев теперь
полным-полно своих героев. Кроме того, как вам известно, они не обладают
полностью развитым классовым сознанием. Они не воспринимают Триммера как
предвестника пролетариата. В нем они видят типичного британского офицера.
то, как он подстрижен, а то, как она _растет_. Что-что, а его шевелюра
должна иметь для них достаточно пролетарский вид. Вы согласны?
перебрасывать его все дальше на запад. Возвращать его в настоящий момент в
Соединенное Королевство, по-моему, нецелесообразно. На то есть причины. Их
можно было бы назвать основанными на сострадании.
окончательно разругался с Монти [генерал Монтгомери, командующий
английскими войсками, участвовавшими в высадке в Нормандию], остался без
должности и продолжает надоедать начальству. Я не совсем понимаю, почему
нас считают ответственными за него.
лояльных индийцев?
перестанут быть лояльными.
человека.
дальнейшем он может двигаться только к закату. В его прошлом был такой
бредовый эпизод, когда он помог отправить на верную смерть в Дьепп многих
канадцев. Он участвовал в планировании еще более крупных авантюр, из
которых ничего не вышло. Теперь Уэйл оказался там же, откуда начинал в
самый критический час для своей страны, но с незначительными возможностями
причинить новый вред. Он занимал ту же комнату, его обслуживали те же люди
из ближайшего окружения, что и в годы наибольшего расцвета. Однако он
потерял свои легионы.
начальник штаба - остался, но инструкторов отозвали. Ему перестали
присылать новых "клиентов" для прохождения курса парашютной подготовки.
Однако Людович был доволен.
показалась ему наиболее изолированной от враждебного влияния тех, кто
предлагал свои услуги литературному приложению к "Таймсу". На протяжении
всей зимы он еженедельно посылал ей пакет с рукописью и взамен получал две
отпечатанные копии в разных конвертах. Она подтверждала почтовой открыткой
получение каждого пакета, но оставался четырехдневный интервал, во время
которого Людович испытывал приступы острого беспокойства. В те дни на
железных дорогах многое разворовывали, но так уж получилось, что роман
Людовича избежал этой участи. Сейчас, в начале июня, он закончил его
полностью, и теперь рукопись лежала перед ним в двух пачках, обернутых в
бумагу и перевязанных бечевкой. Он приказал Фидо лечь в корзинку и уселся
читать последнюю главу не ради того, чтобы исправить опечатки, так как он
писал разборчиво и машинистка была опытная, не для того, чтобы отшлифовать
или изменить что-нибудь, так как работа казалась ему совершенной (и, по
существу, была таковой), а просто ради наслаждения своим собственным
произведением.
книги. Это был очень яркий, почти кричащий рассказ о любовной истории и
драматических событиях большого накала. Но книга не была старомодной.
Людович, правда, не знал этого, но не менее полдюжины других английских
писателей, с отвращением отвернувшись от тягот войны и от чреватых
опасностями социальных последствий мира, уже в то время, каждый в
отдельности и втайне один от другого, от Эверарда Спрюса, Коуни и Фрэнки,
создавали книги, которые уводили бы из скучных серых аллей тридцатых годов
в ароматные сады недавнего прошлого, преображенные и освещенные
расстроенной памятью и воображением. Людович на своем уединенном посту
оказался участником этого движения.
страницы были залиты меланхолией, усиливающейся к концу повествования.
имеет прототипа в реальном мире, героиней романа был сам автор.
представляет собой описание подготовки к смерти леди Мармадьюк -
длительному, церемониальному убийству, подобному убийству быка на арене
цирка. За исключением того разве, что в книге отсутствовало насилие.
Временами Людович побаивался, как бы его героиню не замуровали в пещере
или не бросили дрейфовать в открытой лодке. Но то были химеры. В стиле
раннего и более счастливого века леди Мармадьюк просто зачахла. Ее недуг
был безболезненным и точно не определенным. Под тяжелой рукой Людовича она
чахла, худела, становилась прозрачной; кольца соскальзывали с ее пальцев
на богатое покрывало шезлонга, когда на далеких восхитительных вершинах
гор замирали последние лучи света. Он колебался, выбирая название,
примеривая многие невразумительные идеи, возникавшие при недавнем чтении.
И вот, наконец решившись, он начертал большими буквами вверху на первой
странице: "ЖЕЛАНИЕ СМЕРТИ".
нарушил приказ, запрещавший ему разделять с ним эмоции, вспрыгнул на
крепкие колени Людовича и, не получив замечания, остался там, пожирая его
своими глазами, более светлыми и выпуклыми, чем глаза хозяина.
все сложилось у Гая и Вирджинии после того, как она переехала на
Карлайл-плейс. В конце концов прошел добрый месяц, прежде чем ее фигура
начала расплываться.
помирились; ничего хорошего в том, чтобы _долго дуться_ друг на друга,
нет, правда ведь? Но какой-то холодок все же остался.
одна - я ее не знаю, - которую звали леди Плессингтон; пришел какой-то
священник. Все было бы очень мило, если бы не акушерка, которая то и дело
Шилова Юлия
Рыбаков Вячеслав
Посняков Андрей
Прозоров Александр
Прозоров Александр
Суворов Виктор