ни было, не представлял для Гая никакого интереса; он просто был рад
приезду де Саузы.
начальником здесь будет он?
авиапочтой - единственное в то время средство связи. Одно письмо было от
Вирджинии, другое - от Анджелы.
шести недель назад.
телеграмму для тебя, извещающую о рождении. Надеюсь, она дошла. На
телеграммы сейчас полагаться нельзя. Так или иначе, но ребенок родился, и
я чувствую себя прекрасно, и все вокруг, особенно Анджела, просто
восхитительны. Няня Дженнигс - Дженни для меня - говорит, что ребенок
изумительный. Мы довольно весело пошутили по поводу сочетания слов
"Дженни" и "джин" и моих слов о том, что она похожа на миссис Гэмп, - по
крайней мере, эта шутка привела в смущение других людей. Я думаю, это
очень смешно - все эти шутки, связанные с нянями. Его уже окрестили. Элоиз
Плессингтон, которая - хочешь верь, хочешь нет - теперь стала моим новым
большим другом, была крестной матерью. Со времени твоего отъезда я
приобрела массу новых друзей, и вообще мне живется очень хорошо. Один
интеллектуал по имени Эверард (фамилию не знаю), который говорит, что
знаком с тобой, принес мне копченого лосося от Рубена. И лимон! Где Рубен
достает все это? Волшебник. Я надеюсь, тебе нравится твоя служба за
границей, где бы ты ни был, и ты уже забываешь все лондонское свинство и
грязь. Йэн говорит, что собирается навестить тебя. Каким образом? Страшно
хочется, чтобы ты поскорее возвратился.
дать телеграмму, но Артур сказал, что в этом нет смысла, так как ты ничего
не сможешь сделать. Так вот, приготовься. Вирджиния убита. Перегрин и
миссис Корнер тоже. Джервейс уцелел и находится у меня в безопасности.
Один из этих новых самолетов-снарядов попал в Карлайл-плейс вчера в десять
утра. Все они были убиты наповал. Все коллекции Перегрина уничтожены. Это
Вирджиния подала идею, чтобы Джервейс находился у меня и был в
безопасности. Мы надеемся, что сможем перевезти Вирджинию и Перегрина в
Брум и похоронить их там, но это нелегко. Сегодня утром я заказала мессу
по ним здесь. Вскоре состоится другая месса в Лондоне для друзей. Не буду
пытаться рассказывать тебе, что я чувствую, кроме того, что теперь больше,
чем когда-либо, молюсь о тебе. У тебя была трудная жизнь, Гай, и казалось,
наконец твои дела начали поправляться. Как бы там ни было, у тебя есть
Джервейс. Жаль, что папа не дожил, чтобы узнать об этом. Мне хотелось бы,
чтобы ты видел Вирджинию в эти последние недели. Она, конечно, оставалась
прежней - прелестной, беспечной, самой собой, - но в ней произошла
какая-то перемена. Я начинала все больше и больше понимать, почему ты
любил ее, и сама стала любить ее. В прежнее время я не понимала этого.
ты мог бы получить отпуск по семейным обстоятельствам, но думаю, ты
предпочтешь продолжать заниматься своим делом, в чем бы оно ни
заключалось".
меньше, чем прибытие Франка де Саузы, джипа и президиум. Ответ на вопрос,
который так волновал Кирсти Килбэннок и других его знакомых (каковы были
отношения между ними во время их недолгой совместной жизни в квартире дяди
Перегрина?), был достаточно прост. Возвратившись из бюро записи актов
гражданского состояния в качестве мужа, Гай с трудом доковылял до лифта.
Когда он улегся в постель, к нему присоединилась Вирджиния и с мягким,
нежным проворством приспособила свои ласки к его болезненному состоянию.
Как всегда, она была щедра в том, в чем заключался ее талант. Без страсти
или сентиментальности, но в духе дружбы и уюта они вновь обрели
удовольствия брака, и за те недели, пока заживало его колено, глубокие
старые раны в сердце Гая и в его гордости также затянулись. Возможно,
Вирджиния знала, что так и должно было произойти. Январь был месяцем
удовлетворения, временем завершения, а не посвящения в тайну. Когда Гай
был признан годным к службе в строю и ему выписали командировочное
предписание, он почувствовал себя так, как будто покидает госпиталь, где
его искусно врачевали, - место, которое с благодарностью помнят, но куда
не имеют особенного желания возвратиться. Ни тогда, ни позже Гай не сказал
Франку о смерти Вирджинии.
весело разговаривая с ними на сербскохорватском языке. Гай долго ожидал
его и, не дождавшись, задремал. Теперь он встретил Франка и показал
отведенную ему комнату. Вдовы появились с предложением принести закусить,
но Франк сказал:
много о чем рассказать вам, "дядюшка". - Затем он поприветствовал партизан
сжатым кулаком и закрыл за собой дверь.
ярко освещенном дворе появились и стали бриться солдаты британской миссии.
В стороне, на ступеньках кухни, завтракал Бакич. Колокол на церковной
башне пробил три раза, сделал паузу и ударил еще три раза. Гай ходил в
церковь по воскресеньям и никогда в будние дни. На воскресной мессе было
полно крестьян. Здесь всегда читали получасовую проповедь, которую Гай не
понимал - его прогресс в изучении сербскохорватского был незначителен.
Когда старичок священник поднялся на кафедру, Гай протиснулся к выходу, а
партизанские полицейские продвинулись вперед, чтобы не упустить ни одного
слова. Когда литургия возобновилась. Гай возвратился, а полицейские
подались назад, остерегаясь таинства.
его долге перед своей женой.
кое-кому в деревне?
ничего не давать местным.
свободнее и проще. Командир эскадрильи наладил скромную и слабо
замаскированную меновую торговлю с местными крестьянами и собрал небольшую
коллекцию произведений хорватского искусства и ремесла, намереваясь
отвезти ее домой своей жене.
шоколада и направился в церковь.
каменный пол. Он знал Гая в лицо, хотя они никогда не пытались вступать в
разговор. Люди в военной форме не сулили церковному приходу ничего
хорошего.
удивлением посмотрел на подарок, затем разразился благодарственными
словами на сербскохорватском. Гай сказал:
говорить на латыни. Я насчет мессы. У меня умерла жена (лат.)].
вырвал листок. Священник надел очки и посмотрел на листок.
продовольствие, на имя на листке бумаги, на боевое обмундирование Гая,
которое ему было известно только как партизанская форма. Затем сказал:
семь пальцев.
(лат.)].
здании все напоминало о старине, и только специалист мог бы надеяться
определить его возраст. Несомненно, церковь здесь была еще в древние
времена. Несомненно, часть древнего здания уцелела до сих пор. За
прошедшие века его обновляли, перекрашивали, украшали и грабили,
забрасывали и любовно восстанавливали. Одно время, когда Бигой был
курортом, наступали периоды его умеренного процветания. Теперь он
возвратился к своим прежним занятиям. В церкви в эту минуту находилась
крестьянка в местном старинном костюме, преклонившая колена прямо на
каменном полу сбоку от алтаря, с распростертыми в стороны руками. Она,
несомненно, молилась, благодаря за приобщение к святым тайнам. Здесь
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Лукьяненко Сергей
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Грабб Джеф