Чтение 14–й страницы книги ~Тэсс из рода д`Эрбевиллей~

скрипка.

Это было строение без окон, служившее складом, и оттуда, из открытых
дверей, плыл во тьму яркий желтый туман, который Тэсс сначала приняла за
светящийся дым. Но, подойдя ближе, она поняла, что это было облако пыли,
освещенное свечами, горевшими в сарае; лучи их вырывались через раскрытую
дверь в ночной простор сада.

Заглянув в сарай, она увидела неясные силуэты, метавшиеся в пляске, -
топота не было слышно, потому что ноги танцоров по щиколотку утопали в
торфяной трухе и всяком другом мусоре, чем и объяснялось возникновение
пыльного облака, заполнившего весь сарай. Эта плавающая в воздухе затхлая
торфяная и соломенная пыль, смешиваясь с горячими испарениями тел,
образовала нечто вроде растительно-человеческой пыльцы, и сквозь нее слабо
пробивались приглушенные звуки скрипок, отнюдь не отвечавшие той страсти,
какая чувствовалась в пляске. Танцоры плясали и кашляли, кашляли и
смеялись. Еле-еле можно было разглядеть проносившиеся пары, - во мгле
казалось, будто сатиры обнимают нимф, множество Панов кружится со
множеством Сиринг и Лотис тщетно пытается ускользнуть от Приапа.

То и дело какая-нибудь пара подходила к двери подышать воздухом, -
здесь туман уже не заволакивал лиц и полубоги превращались в простых
людей, близких соседей Тэсс. Что за сумасшедшая перемена произошла за два
часа с Трэнтриджем?

У стены, на скамьях и прессованном сене восседало несколько Силенов, и
один из них узнал ее.

- Девушки считают неприличным плясать в "Лилии", - сказал он. - Не
очень-то им хочется, чтобы все узнали, кто их миленький. А к тому же
трактир иной раз закрывают, когда они только-только распляшутся. Вот мы и
собираемся здесь, а за выпивкой посылаем.

- Но когда же кто-нибудь из вас пойдет домой? - с беспокойством
спросила Тэсс.

- Теперь уж скоро. Это последняя джига.

Она осталась ждать. Пляска окончилась, и кое-кто начал поговаривать,
что уже пора бы пуститься в обратный путь, но другие не соглашались, и
начался новый танец. "Это уже наверняка последний", - решила Тэсс. Однако
за ним последовал еще один. Она встревожилась, но, прождав так долго, она
должна была ждать еще: по случаю ярмарки дороги кишели бродягами, и бог
весть, что могло быть у них на уме. Тэсс не боялась реальной опасности -
она боялась неведомого. Находись она близ Марлота, ей было бы не так
страшно.

- Ну чего беспокоиться, милочка? - увещевал ее между припадками кашля
молодой парень с лицом, мокрым от пота; его соломенная шляпа так далеко
съехала на затылок, что поля обрамляли голову, как нимб - голову святого.
- Куда спешить? Слава богу, завтра воскресенье, можно отоспаться во время
церковной службы. Потанцуем?

Нельзя сказать, чтобы она не любила танцы, но здесь ей не хотелось
плясать. А пляска становилась все более бурной; скрипачи, заслоненные
светящимся облаком, то и дело пиликали тыльной стороной смычка или за
кобылкой. Но это не имело значения: танцующие задыхались, но продолжали
кружиться.

Парочки не разлучались, если им этого не хотелось. Менять кавалера или
даму было принято лишь в том случае, если первый выбор оказывался
неудачным, а теперь все пары были уже подобраны по вкусу. И вот начался
экстаз, началось сновидение, в котором сущность вселенной - чувство, а
реальность - только случайная помеха, останавливающая вихрь, в котором
хочется кружиться.

Вдруг раздался глухой удар: одна из парочек споткнулась и растянулась
на полу. Следующая пара налетела на упавших и свалилась на них. Над
распростертыми фигурами поднялся столб пыли, и в пыльном облаке можно было
разглядеть дергающиеся сплетенные руки и ноги.

- Дома я с тобой за это рассчитаюсь, миленький! - донесся из кучи тел
женский голос - голос злополучной дамы того неуклюжего парня, по чьей вине
произошло несчастье; она была не только его дамой, но и его молодой женой
- в Трэнтридже молодожены обычно танцуют вместе, пока их любовь не
остынет; да и в последующие годы семейные избегают выбирать холостых и
незамужних, которые, быть может, уже договорились между собой.

В тени сада, за спиной Тэсс, раздался громкий смех, слившийся с
хихиканьем в сарае. Она оглянулась и увидела красный огонек сигары. Там
стоял Алек д'Эрбервилль. Он поманил ее, и она неохотно подошла к нему.

- Что вы здесь делаете, моя красавица, в такой поздний час?

Она так устала после долгого дня и ходьбы, что поделилась с ним своими
заботами:

- Я очень долго ждала их, сэр, чтобы вместе с ними идти домой, потому
что уже ночь, а я плохо знаю дорогу. Но больше ждать я не могу.

- И не ждите; сегодня я приехал сюда верхом, но если вы дойдете со мной
до "Геральдической лилии", я найму двуколку и отвезу вас домой.

Тэсс была польщена, но она до сих пор не могла преодолеть прежнее свое
недоверие к нему и предпочитала вернуться домой с работниками и
работницами, хотя они и замешкались. Поэтому она ответила, что очень
благодарна ему, но не хочет его затруднять.

- Я им сказала, что буду их ждать, и они это знают.

- Ладно, глупышка, как хотите.

Когда он снова закурил сигару и отошел от нее, жители Трэнтриджа,
сидевшие в трактире, вспомнили, что час поздний, и всей компанией
принялись собираться в дорогу. Они разыскали свои узелки и корзинки и
через полчаса, когда куранты пробили четверть двенадцатого, все уже
плелись по проселочной дороге, которая поднималась на холм в том
направлении, где пряталась в темноте их деревушка.

Нужно было пройти три мили по сухой белой дороге, которая казалась еще
белее от лунного света.

Тэсс, шагая в середине толпы, вскоре заметила, что от свежего ночного
воздуха мужчины, хлебнувшие лишнего, начинают покачиваться и идут
зигзагами; некоторые из наиболее легкомысленных женщин тоже нетвердо
держались на ногах: например, смуглая Кар Дарч - бой-баба, прозванная
"Пиковой Дамой" и до последнего времени бывшая фавориткой д'Эрбервилля, ее
сестра Нэнси, носившая прозвище "Бубновая Дама", и новобрачная, которая
упала во время танцев. Хотя трезвый человек счел бы их в эту минуту
грубыми и неуклюжими, сами они придерживались другого мнения. Шли они по
дороге, но им казалось, будто они парят в воздухе, предаваясь мыслям
оригинальным и глубоким, и сливаются с окружающей природой в единое,
гармоничное и блаженное целое. Они были не менее величественны, чем луна и
звезды над ними, а луна и звезды были так же пламенны, как они.

Тэсс, которой в доме отца из-за подобных радостей пришлось пережить
много горьких минут, совсем расстроилась, заметив их состояние, и это
открытие окончательно испортило ей прогулку при лунном свете. Однако, по
вышеупомянутым причинам, она продолжала идти вместе с толпой.

По дороге они шли вразброд, но теперь им надо было свернуть на тропу,
пересекавшую луг, обнесенный изгородью, и так как идущие впереди женщины
замешкались у калитки, то за это время подошли все остальные.

Вожаком группы была Кар - Пиковая Дама, - которая несла плетеную
корзинку со своими обновами и провизией, закупленной ее матерью на всю
следующую неделю. Корзинка была большая и тяжелая; Кар для удобства
поставила ее себе на голову и шла подбоченившись, удерживая ее в
равновесии.

- Послушай, Кар Дарч, что это ползет у тебя по спине? - спросил вдруг
кто-то из толпы.

Все посмотрели на Кар. По ее светлому ситцевому платью змеилась
какая-то темная веревка, напоминавшая косу китайца. Она начиналась от
затылка и оканчивалась значительно ниже талии.

- У нее волосы распустились, - отозвался другой.

Нет, это были не волосы: это была черная струйка, просачивающаяся из ее
корзинки, и в холодных недвижных лучах луны она сверкала, как мокрая змея.

- Это патока, - сказала одна наблюдательная матрона.

Да, это была патока. Бедная старая бабушка Кар питала слабость к этому
приторному лакомству; меду у нее было сколько угодно из ее собственных
ульев, но она любила патоку, - и Кар хотелось неожиданно ее порадовать.
Быстро сняв с головы корзину, смуглая девушка обнаружила, что банка с
патокой разбилась.

К этому времени, разглядев как следует чудную спину Кар, все окружающие
уже покатывались со смеху, а раздосадованная Пиковая Дама думала только о
том, как избавиться от непрощеного украшения без помощи насмешников.
Выбежав на луг, который им предстояло пересечь, она легла на спину и,
упираясь локтями в землю, принялась ерзать по траве, чтобы стереть патоку
с платья.

Хохот стал громче; зрители цеплялись за калитку и столбы, опирались на
палки и смеялись до колик, созерцая это зрелище. Наша героиня, которая до
сих пор сохраняла серьезность, вдруг не выдержала и тоже громко
рассмеялась.

Этот смех оказался роковым - во многих отношениях. Едва лишь Пиковая
Дама расслышала среди общего хохота звонкий, мелодичный смех Тэсс, как
долго тлевшая в ее душе ненависть к сопернице внезапно вспыхнула, доведя
ее до исступления. Она вскочила с травы и в ярости кинулась к Тэсс.

- Как ты смеешь смеяться надо мной, девка? - крикнула она.

- Право же, я не могла удержаться, когда все смеялись, - извиняющимся
тоном сказала Тэсс, все еще смеясь.

- А ты думаешь, что ты лучше всех, да? Потому что теперь ты у него
первая любовница? Ну, подождите, миледи, подождите! Я стою двух таких, как
вы! Сейчас я тебе покажу!

К ужасу Тэсс, Пиковая Дама начала расшнуровывать корсаж - в сущности,
она рада была от него избавиться, так как он был весь в патоке, - и