них, заметив идущую впереди молодую женщину, сказал:
Энджелу его и ее родители. И, вероятно, он женился бы на ней, не
повстречайся ему на пути Тэсс. Если бы Тэсс не знала этого раньше, то
узнала бы сейчас, так как один из братьев продолжал:
девушку, и я опять жалею о том, что он так поторопился с этой женитьбой на
доильщице, или кто она там такая! Странная какая-то история. Не знаю,
поехала она к нему или еще нет. Во всяком случае, несколько месяцев назад,
когда я получил его последнее письмо, ее там не было.
откровенен. Его неудачная женитьба, по-видимому, еще усилила то
отчуждение, начало которому положили его нелепые убеждения.
бы на себя их внимание. В конце концов они ее догнали и прошли мимо. Мерси
Чант, услышав за собой шаги, оглянулась, поздоровалась с ними, и дальше
они пошли втроем.
прогулки, так как они замедлили шаги и повернули к воротам, где час назад
отдыхала Тэсс и смотрела вниз на город, прежде чем спуститься туда.
Разговаривая, один из братьев шарил зонтиком в кустах и вдруг что-то
вытащил оттуда.
бродягой.
босиком, чтобы мы его пожалели, - сказала мисс Чант. - Да, несомненно, это
так! Башмаки прекрасные и совсем не изношены. Какой гнусный обман! Я
отнесу их домой и отдам какому-нибудь бедняку.
лишилась своей обуви.
проходила мимо них. Потом, оглянувшись, она увидела, что они отошли от
ворот и спускаются с холма, унося ее башмаки.
лицу. Она понимала, что только чрезмерная впечатлительность заставила ее
истолковать разыгравшуюся сцену как свой приговор, но справиться с собой
она не могла и чувствовала себя беззащитной перед этими зловещими
предзнаменованиями. Не могло быть и речи о том, чтобы вернуться: жене
Энджела чудилось, будто эти утонченные, на ее взгляд, клерикалы загнали ее
на холм, словно какое-то презренное существо. Обида была нанесена
неумышленно, но все-таки жаль, что Тэсс встретила сыновей, а не отца,
который, несмотря на узкий свой кругозор, был далеко не так накрахмален и
выутюжен, как эти двое, и обладал высоким даром милосердия.
насмешки, какие они вызвали, и невольно подумала о том, как безнадежно
складывается жизнь владелицы этих башмаков.
знали, что в этих башмаках я шла по каменистой дороге, чтобы сберечь эти
хорошенькие туфли, которые он мне купил! Да, этого они не знали! И не
знали, что он выбирал материю для лучшего моего платья... Откуда им знать?
А если бы и знали, то, пожалуй, не было бы им дела до этого, потому что не
очень-то любят они его, бедного!"
причиной всех ее последних страданий. И она брела своей дорогой, не ведая
того, что величайшее несчастье постигло ее сейчас, когда она о своем
свекре судила по его сыновьям и в этот критический момент по-женски упала
духом. Она находилась в таком жалком положении, что, несомненно, мистер и
миссис Клэр отнеслись бы к ней сочувственно. Их сердца всегда были открыты
для несчастных, дошедших до последней черты, тогда как более утонченные
душевные страдания людей, чье положение нельзя было назвать отчаянным, не
вызывали у них ни интереса, ни внимания. Широко раскрывая объятия мытарям
и грешникам, они забывали о том, что можно замолвить словечко и за
книжников и фарисеев, у которых тоже бывают свои невзгоды. Благодаря этой
ограниченности они оказали бы своей невестке радушный прием - ее несчастья
давали ей все права на их любовь.
надеждой, то, во всяком случае, с уверенностью, что в ее жизни наступает
кризис. Но никакого кризиса, по-видимому, не произошло, и ей ничего иного
не оставалось, как трудиться на тощих полях до тех пор, пока она снова не
наберется храбрости, чтобы пойти к родителям Клэра. Однако она не
настолько отчаялась, чтобы и на обратном пути не откинуть вуаль: пусть все
видят, что она красивее Мерси Чант. Впрочем, она печально покачала
головой. "Это ни к чему, ни к чему! - сказала она себе. - Никто моего лица
не любит, никто его не видит! Никому нет дела до такого жалкого существа,
как я!"
двигалась по инерции. На скучной длинной Бэнвилльской дороге она начала
уставать и часто прислонялась к воротам или останавливалась возле столбов,
отмечающих мили.
спустилась с высокого крутого холма в местечко Эверсхэд, где утром
завтракала, еще преисполненная надежды. Домик около церкви, куда она снова
зашла, находился в конце деревни. Пока хозяйка ходила за молоком в
чуланчик, Тэсс, посмотрев в окно, удивилась, что на улице никого не видно.
звонили. Народ собрался в сарае слушать проповедь. У нас тут один
проповедник читает проповеди между службами: говорят, усердный христианин!
Ну, да я не хожу его слушать! Хватит с меня и того, что священник говорит
с кафедры.
словно деревня вымерла. На полдороге к звуку ее шагов примешались другие
звуки, - увидев неподалеку сарай, Тэсс догадалась, что это до нее
доносится голос проповедника; он отчетливо раздавался в неподвижном,
чистом воздухе, и вскоре она могла разобрать отдельные фразы, хотя
проходила у задней стены сарая.
речь шла об оправдании верой, как учил апостол Павел. Свою мысль оратор
излагал с воодушевлением и энтузиазмом, но больше декламировал, чем
убеждал, ибо как диалектик явно никуда не годился. Хотя Тэсс не слыхала
начала проповеди, но догадалась, какой библейский текст был выбран, потому
что оратор все время повторял:
которых пред глазами предначертан был Иисус Христос, как бы у вас
распятый?"
вдаваясь в крайность, излагал взгляды отца Энджела, а еще больше
заинтересовалась она, когда оратор начал подробно рассказывать о своем
собственном духовном опыте, о том, как обрел он эту веру. Был он, по его
словам, величайшим из грешников. Он богохульствовал, водился с людьми
безрассудными и распутными, но настал день пробуждения, а случилось это
главным образом благодаря влиянию одного священника, которого он сначала
грубо оскорбил. Слова, сказанные этим священником при прощании, запали ему
в сердце и хранились там, пока, по милости божьей, не произвели в нем этой
перемены и не сделали его таким, каков он сейчас.
который - как ни странно это могло показаться - удивительно напоминал
голос Алека д'Эрбервилля. Тревога и ожидание были написаны на ее лице,
когда она обошла сарай и остановилась у входа. Лучи зимнего солнца, низко
стоявшего над горизонтом, били прямо в широкую двустворчатую дверь амбара;
одна створка была открыта, и солнечные лучи падали на проповедника и его
слушателей, защищенных стенами амбара от северного ветра. Слушателями были
исключительно крестьяне, и среди них находился человек, которого видела
она в памятный для нее день, когда он нес горшок с красной краской. Но она
смотрела только на центральную фигуру этой картины. Проповедник стоял на
мешках с зерном, лицо его было обращено к собравшимся и к двери. Было три
часа дня, лучи солнца падали прямо на него, и та странная пугающая
догадка, которая мелькнула у Тэсс, как только она ясно расслышала его
слова, - эта догадка подтвердилась: перед ней был ее обольститель.
ФАЗА ШЕСТАЯ. ОБРАЩЕННЫЙ
45
не видела д'Эрбервилля и ничего о нем не слышала.
не могла слишком потрясти ее. Но столь безрассудна память, что, хотя он,
несомненно, исправился и публично каялся в былых своих прегрешениях, страх
овладел Тэсс, и она, словно парализованная, не могла ни отступить, ни
приблизиться.
смотреть на него сейчас... Это было все то же красивое, неприятное лицо,
но черные усы исчезли, - теперь он носил аккуратно подстриженные
старомодные бакенбарды; костюм его несколько напоминал одежду священника,
Круз Андрей
Ильин Андрей
Смоленский Вадим
Каменистый Артем
Семенова Мария
Березин Федор