- Значит, фактически у него нет алиби, - морщась, сказал Паргов.
- Нет. Но он был так пьян, что я не допускаю...
- Меня не оставляла мысль, что только пьяный мог совершить такое идиотское
убийство. Но у нас выпадает несколько часов. И как это он не помнит, где
был?
- С алкоголиками это случается часто. Димов достал из стола новенькую
папку, развернул ее. В ней лежало несколько списков.
- Я не бюрократ, но сейчас вся моя надежда на списки, - весело сказал он. -
Их тут четыре, всего сто шестнадцать имен. Это люди, у которых проездные
билеты до Косера, Войникова и Гулеша. По всей вероятности, в тот день все
или почти все ехали на поезде. Они хорошо друг друга знают, ездят обычно
группами, вместе идут со станции домой. Так что, как видишь, наша задача
очень проста. Если предположить, что убийца был в поезде, трудно допустить,
чтобы никто из этих ста шестнадцати человек не видел его в буфете или в
самом поезде. Но, конечно, никто не мог видеть, как он выходил на станции в
Войникове или Гулеше, потому что в это время он был уже на шоссе, которое
ведет к Войникову. Труднее с пассажирами, направлявшимися в Косер, да их
тут и больше всего. Каждый из них незаметно для других мог пойти следом за
Дыбевым.
- Да, ясно, - кивнул Паргов.
- В этом списке - четвертом - тридцать одна фамилия. Этих людей мы должны
считать надежными. Мы обратимся к ним за помощью, а потом, возможно, поищем
и другие пути.
- А может, убийца ехал с разовым билетом.
- Это не имеет значения - ведь не было же у него на голове шапки-невидимки.
Все равно кто-нибудь его да встретил. Кто-то его видел.
- Да, но если его не было в поезде?
- Мы сейчас проверяем гипотезу, что он был в поезде, - нетерпеливо сказал
Димов. - И то, что он был знаком Дыбеву. Когда мы полностью исчерпаем здесь
все возможности, тогда пойдем другими путями. Но сначала нам придется
проверить, естественно, самое простое.
Паргов улыбнулся.
- Начальник, мы его поймаем! Я в этом уверен, хотя дело началось с неудачи.
Ты совершенно прав, не было же на нем шапки-невидимки. Кто-то его все-таки
видел, некуда ему от нас бежать. А сейчас, если хочешь, я провожу тебя
домой. Раков ведь нужно кому-то съесть.
7
Следующие три дня Димов провел в полном бездействии. Он рано просыпался в
чистой, пахнущей мылом комнатке, терпеливо делал свою утреннюю гимнастику,
потом спускался в маленькую кухню к хозяйке. Там, как всегда, его ждали
большая чашка свежего молока, тарелочка с медом, поджаренные ломтики хлеба.
Завтракал он обыкновенно один, но однажды пришел Дойчинов с мокрыми от
поливки ногами.
- Пойдем, посмотришь мои цветы, - обиженно сказал он. - Ведь таких
специалистов, как я, немного.
Было очень странно, чтобы подполковник милиции был специалистом по цветам,
но факт оставался фактом. Оказывается, прежде чем уйти в партизанский отряд
Славчо Трынского, он работал в управлении садов и парков Софии. Там он
считался хорошим специалистом, любил и знал цветы, многие софийские богатей
ценили его как специалиста-садовода.
- Я даже во дворце работал, - улыбнулся он. - Под личным руководством царя.
- Не думаю, что ты написал об этом в своей автобиографии, - пошутил Димов.
- Напротив, написал, и из-за этого вначале у меня даже были неприятности.
Товарищи считали, что я должен был воспользоваться случаем и треснуть его
мотыгой. Но, как бы там ни было, я никогда не забуду, какие георгины были в
дворцовом саду. У нас георгин считают простым цветком. Правильно, конечно,
но это ведь не настоящий георгин. А в царском саду, что и говорить, были
действительно замечательные георгины. Их прислал в подарок японский
император.
После завтрака они вышли в маленький дворик за домом. Дойчинов огородил его
высокими стенами, и получился какой-то райский уголок - и во сне не
привидится, что можно встретить его в таком маленьком скучном городке.
Цветов было так много, и они сияли такой свежестью, что Димов на миг
растерялся. Больше всего тут было хризантем и георгинов, но некоторые из
цветов он видел впервые.
- Это же просто невероятно! - воскликнул Димов.
- Ну, разве я тебе не говорил? - ответил Дойчинов со счастливой улыбкой. -
Посмотри-ка на этот ирис. Ничего подобного я не встречал даже в каталогах.
Это уникальный экземпляр, за него английская королева отдала бы мне
бриллиант из своей короны.
- А откуда он у тебя?
- Я его сам вывел. От несортового цветка, который нашел в самом обычном
сельском доме в Созополе. Как-нибудь я расскажу тебе его историю...
Но настоящей гордостью Дойчинова были орхидеи, которые пестрой завесой
покрывали северную стену. Их густой сладкий аромат был настолько силен, что
Димов почувствовал, как у него закружилась голова.
- Десять лет над ними трудился, - сообщил Дойчинов. - Большинство -
малоазиатские сорта, которые я купил на ярмарке в Измире. А эта "собачка" -
чисто болгарская, разумеется, облагороженная. Тоже неизвестный сорт. Если
бы я его показал на какой-нибудь выставке цветов в Ницце, можно считать,
что премия была бы у меня в кармане.
- Почему же ты его не покажешь? - спросил Димов, отходя подальше от
благоухающей стены.
- Жду, когда выйду на пенсию.
Придя в участок - в нагретую солнцем, пахнущую пылью комнату, - Димов долго
чувствовал себя подавленным и расстроенным. Он все никак не мог понять, как
это Дойчинов сочетает два дела. Наверное, все-таки по-настоящему он
занимался только цветами. Теперь, после ошеломляющих красок, Димову все
казалось жалким. И еще более жалким представилось дело, которым он был
занят. Неужели на этом свете можно убить бедного железнодорожника из-за
маленькой пачки денег? Сейчас эта гипотеза, на которой он строил все,
показалась ему совершенно невероятной.
Его вывел из задумчивости телефонный звонок.
- Вас вызывает Перник...
Это был майор Жечев, один из опытнейших криминалистов в окружном управлении.
- Послушай, Димов, в архиве нашлось интересное дело. Я посылаю его тебе под
расписку. И прошу, как только посмотришь, верни.
- Будь спокоен, в таких делах на меня можно положиться.
- Ну, чего-нибудь добились?
- Совсем ничего...
- Подумай, может быть, доктор Станчев не так уж и не прав. Может, убийца в
самом деле психопат?
И майор Жечев положил трубку, не попрощавшись. Внезапно гипотеза,
казавшаяся ему прежде невероятной, представилась Димову возможной. А может,
действительно это какой-нибудь сумасшедший? Тогда, без сомнения, найти
преступника будет гораздо сложнее и труднее.
Бумаги из Перника доставили после обеда. Димов внимательно прочитал их.
Относились они к вооруженному нападению на молодежный трудовой лагерь
весной 1951 года. Обстоятельства не были достаточно выяснены. Неизвестные
проникли в лагерь с тыла, где возле калитки на посту стоял вооруженный
часовой. Лампа над калиткой не горела, видимо, перед этим она была
Самойлова Елена
Володихин Дмитрий
Маккэфри Энн
Рыбаков Вячеслав
Сертаков Виталий
Каргалов Вадим