вознесшему к небу церковные луковки селу. Приставший к асфальту снег был
спрессован колесами грузовиков. Мороз усиливался. Налет инея сделал седыми
примкнутые к винтовкам штыки. Заиндевевшие кони, размещенные меж
стрелковыми подразделениями, тянули две наши пушечки, розвальни и двуколки
с пулеметами, сани хозяйственного взвода, где разместились раненые,
поставленный на полозья крытый кузов санитарной линейки, тоже с ранеными.
вероятно, некогда базарную - площадь. Здесь я скомандовал батальону:
командиры. В центре выделялся человек в кожаном черном пальто с воротником
серой мерлушки, в мерлушковой же шапке, что носили генералы. Я узнал
крепко сбитую фигуру Звягина. Прокричал:
через всю площадь строевым шагом к заместителю командующего армией.
Огромное красное солнце уходило за не застланный облаками горизонт.
Багрянец играл на узорчатом светлом лезвии, которое я, печатая шаг, держал
перед собой.
некое затаенное удовлетворение: вот тебе партизан с шашкой!
шашку, проговорил:
рукой, который три дня назад приказал мне сдать командование, а теперь без
лишних слов одним объятием, одним поцелуем зачеркнул свой приказ.
мной:
крепких пальцах с блестящими, коротко стриженными, видимо твердыми,
ногтями я увидел зажигалку Панфилова. Так вот кому Панфилов ее подарил!
Как он сказал? "Преподнес со значением одному человеку..." Вот кто этот
"один человек!" Звягин подержал зажигалку меж теплыми ладонями. Знал ли
он, с каким значением Панфилов подарил ему эту вещицу? В светлых глазах
Звягина, под которыми, как и прежде, набухли небольшие отеки, промелькнула
ироническая искорка. Черт возьми, возможно, ему было известно, что
Панфилов хотел подарить ее и мне. И тоже со значением! Не обмолвившись про
это ни словечком, мы лишь обменялись взглядами.
этом мы закончим нашу летопись о батальоне панфиловцев. Двадцать третьего
ноября тысяча девятьсот сорок первого года я перестал быть комбатом. Меня
вызвали в штаб армии, назначили командиром полка. Свои батальон я передал
Исламкулову. Применяя панфиловскую спираль-пружину, огревая гитлеровцев
огневыми пощечинами, мой полк отходил - отходил до поселка и станции
Крюково. Там, на Ленинградском шоссе, мы выдержали шестидневный бой и
вместе с другими частями Красной Армии, поворачивая историю, погнали врага
от Москвы. Об этом можно было бы написать еще одну книгу под заглавием
"Ленинградское шоссе". Можно написать и "Под Старой Руссой". Но - книга
кончена! И в будущем могу обещать вам лишь одно...
неожиданно извлек клинок. В полутьме блиндажа засияла узорчатая сталь -
та, что сверкнула и в зачине, и только что, в последней главе этой книги.
руку. Раз! Правая рука долой! Вы подтверждаете ваше согласие?
создан под пером, создан вниманием и воображением. Впрочем, писцу следует
быть скромным.
Беляев Александр
Андреев Николай
Андреев Николай
Березин Федор
Каменистый Артем
Шилова Юлия