буркнул:
идут на гусеничном ходу пушки. Немцы!
сбились толпой те, кого вчера, после ночного побоища в Новлянском, я взял
в батальон. Они не выволакивали орудия, не работали, они беспорядочно
жались к завязшим колесам, к стоявшим лошадям. Я увидел побледневшего
Бозжанова; губы были напряженно стиснуты, в руке он сжимал пистолет.
неузнаваемо жестким, щеки втянулись, все очертания стали резче.
лежали ничком два трупа. Кровь натекла вниз в глубокие следы копыт. Скорее
по догадке, чем по каким-либо внешним признакам, я узнал одного - того,
кто мог бы стать прославленным героем. Мог бы... И погиб как изменник, как
трус. Да, это был Пашко. На неестественно подогнутых ногах, будто
застывших в движении, - высокие, желтой кожи, сапоги, заляпанные грязью.
вынужден был применить оружие.
был такой, когда требовалось, чтобы люди запомнили урок, чтобы навсегда
затвердили закон войны, закон армии.
надлежащий вид! Втащи пушки! Потом явишься в штаб, ко мне, - получишь
участок обороны.
мизинчику, пошла к штабной палатке в лес.
обвинить, я могу облегчить ему задачу: виноват я! Без риска нет войны! Я
рискнул, я послал людей в тыл за оставленными снарядами и пушками. Пушки
вывезены, но батальон застрял, батальон отрезан. Теперь дотемна не
выйдешь.
умно, более предусмотрительно? Возможно.
снисхождения за ошибку, но я не стану выдавать себя за непогрешимого,
золотого или, вернее, сахарного командира.
танки. За ними в два ряда на Волоколамск, на Москву покатили грузовики,
мотоциклеты, тягачи - пехота, боепитание, артиллерия, немецкая группировка
главного удара. А по проселку туда же, на шоссе, вливались транспорты
вспомогательной группы, прорвавшейся вчера около нас.
регулировала движение, придерживая то одну, то другую колонну.
были, как и вчера, под Новлянским, почти сплошь молодыми. Особенного
веселья, смеха, возбуждения не заметно; сидят в пилотках, в легких
шинелишках; многие зябко сунули руки в рукава - донимала октябрьская
стылая сырость. Для них, завоевателей, это были будни; для них стало
привычным: вперед, вперед!
Часть артиллеристов была отправлена к шести шиловским, установленным в
другом пункте. От мыска до скрещения было около километра; цель на виду;
немецкие машины ясно видны в прицельной панораме; это называется: прямой
наводкой.
куски жести.
куда-то запряталась немецкая регулировочная служба.
огнем перерезали дорогу, мы рассекли ваши колонны. Вы спешили на Москву,
на Москву? Приостановитесь-ка. Сначала извольте-ка справиться с нами,
раздавите-ка батальон Красной Армии.
13. ВИНТОВОЧКА, ВИНТОВОЧКА, НЕ ВЫРУЧИШЬ ЛИ ТЫ НАС?
и, объезжая встречные, задерживаясь в пробках, возвращались в село.
противник начнет отвечать, переменить позицию.
путь к тому краю, откуда поближе до села.
сосны. С этих наблюдательных пунктов донесли: села забито машинами; их
пропускают в сторону по проселочной дороге, но там грузовики буксуют в
грязи.
приказаний. Повторим, если зашевелятся.
в землю. Лесной клин, где мы закрепились, был обширнее, чем наш вчерашний
остров, но, не довольствуясь этим, я специально разредил оборону, чтобы
уменьшить потери от немецкого огня, который - я не сомневался - непременно
воспоследует. Один пулеметный взвод и три стрелковых были отодвинуты в
глубину и размещены в разных точках - как резервные. Бойцам резерва было
приказано отрыть себе щели. В земляные укрытия, в коленчатые узкие траншеи
ушел с поверхности и медпункт со всеми ранеными. Хозяйственный взвод копал
стойла для лошадей.
многослойным настилом бревен. Там опять горела лампа, стоял знакомый стол,
в углу устроились телефонисты; мне навстречу поднялся, как всегда,
Рахимов.
позициях шиловские пушки. Они держали под прицелом проселок. И этот путь
был закупорен подбитыми на скрещении машинами.
проселке, где тоже скопились машины. Я чувствовал: противник пригвожден:
ни тпру ни ну. Теперь он покажет зубастую пасть. Что же, посмотрим, как он
нас проглотит... Не встанет ли ему поперек глотки такой ежик?
мобилизована, кажется, каждая клеточка, когда в голове - необыкновенная
ясность, в теле - чудесная легкость? С разных сторон гремели мои пушки.
Нападали мы. Игру вели мы. Вчерашней подавленности, вчерашних страхов
будто не бывало.
еще в Польше, в Голландии, в Бельгии и во Франции, Рыл, как известно,
таков: прорвав в разных пунктах линию фронта, мчаться вперед, вперед,
оставляя позади разрозненные, рассеченные, деморализованные части
противника. Под Москвой это гитлеровцам не удалось.
по моей вине) у шоссе, у единственной в этом районе твердой дороги, по
которой немцы могли мчаться, мы, в свою очередь, перерезали ее огнем. На
военном языке это называется "контролировать дорогу огнем".
ликвидацией очага сопротивления. Заставили... На военном языке это
Шилова Юлия
Мережковский Дмитрий
Контровский Владимир
Посняков Андрей
Суворов Виктор
Шилова Юлия