про сына, про похороны, и все, что от нее требовалось, сделала -- весь кусок
в фильме был отснят без репетиций и дублей. Когда закончились съемки и
измученные люди повалились спать кто где, режиссер встал на колени перед
актрисой и поцеловал ее руки, вымазанные картошкой:
задумал -- снять ее в потрясении и горе, снять еще "горячей", значит,
полумертвой, и она только покачала головой, подумав: "Какая жестокая наша
работа!" -- а вслух медленно произнесла:
ли хоть что? Мне ведь не пересняться. Я умру...
износилась от долгого употребления или потеряла она свою силу, но мне все
помнится старая клуня с дырявым верхом, тесно набившиеся в нее бойцы,
слышится вперемешку перестук пулеметов и движка, не гаснет в памяти танец --
голыми ногами, по голой земле и видятся тоже голые, белые от ненависти,
испепе- ляющие глаза русской женщины, которая так умеет страдать, терпеть и
ненавидеть, как никто, наверное, на земле не умеет.
город с отчетом. В городе он получил зарплату и премию за перевыполнение
финплана по прокату фильмов.
вокзале. Спать же на вокзале не велено. Дежурный милиционер заметил
непорядок и зачал Медвидева-старшего будить. А когда Медвидев-старший
засыпал пьяный, будить его нельзя было. Об этом знала его жена Зинка, а
милиционер изгибы характеров всех вокзальных пассажиров знать не мог.
Пассажиры, да еще пьяные, давно ему надоели, и он их презирал. Долго тряс
Медвидова-старшего милиционер, уши ему тер, стукал спиной о скамейку.
уху. Тот, недолго думая, скрутил Медвидеву- старшему руки, больно ему сделал
и в дежурку уволок.
поговорить с Медвидевым-старшим, рот уж открыл, а Медвидев-старший и ему по
уху.
двадцать лет на службе, а ты меня по уху!.."
трех ребятишках. Ларка еще только в первый класс собиралась, Вовка на шестом
году, а Толька в зыбке. Плакала, плакала Зинка и к свекру на поклон
подалась.
отголосок большого села Вереино, расположенного на крутой горе. Под горою
озера, луга пойменные, подле озер три дома стоят, овчарня тут и парники --
это и есть Зуята.
на войне, сделался пенсионером. Человек он крутой, неуживчивый и пьющий.
Зинка с ним не ладила, и со свекровью -- женщиной тупой, жадной и подвижной
-- ужиться не смогла. Оттого-то и уехала Зинка с Медвидевым-старшим на
станцию Койва, и обжились уж было, ладно все у них пошло, да вот беда --
отпустила мужа одного в город -- ребятишек не на кого оставить, -- и все
пошло кувырком.
с Вовкой на колени поставила, Тольку к груди прижала.
долго, унижал и по избе бегал. А она ползала за ним и хваталась за ноги.
Поступила она работать в колхозную овчарню, летом на парниках землю ворочала
и хозяйство свекра вела. Корова, свинья, гуси, куры да еще ульев штук восемь
у свекра, хозяйство -- знай поворачивайся. А свекор без руки. Какой
работник?
и смерти намаливала, особенно младшему. Да живучи ребятишки уродились.
Растут, шкодят, хлеб едят и картошку.
Медвидиха.
стороны. Выходило, что все они правы и все виноваты, только ребятишки росли,
не жаловались, да все Ларка с Вовкой спрашивали: скоро ли возвратится отец
из командировочки?
Ребята и верят.
такими, какими я увидел их в то лето.
в беремени Тольку. Мальчишка черноглаз, пухлощек, и ниточки у него на
запястьях рук, ноги кривые, и он как скатится низко, так упирается Ларке к
живот ногами, будто верхолаз, карабкается по ней. Устанет Ларка. Тольку на
траву посадит и забудет о нем. Он, переваливаясь с ягодицы па ягодицу,
шурует по траве, гусиный помет, щепки, стекляшки гребет рукой в рот. Края
малый еще не знал, ползет, ползет -- и с берега в озерину свалится. Вынет
малого Ларка из жалицы, его же соплями пузыри ему смажет и клушкой
кудахтает:
Тольке. Свекор Медвидев, если оказывался поблизости, вразумлял невестку:
лупила его, потом шишку на голове обнаружила, пчелиное жальце вынула и давай
в это место Тольку целовать:
пче-о-олка...
Медвидев привел за ухо Вовку и в ладони его обнаружились все мои крючки с
откушенными кончиками лесок, в том числе и ноль-шесть!
короткий и толстый, глаза смышленые, на лице злая непримиримость. Еще на
станции Койво научили его ребятишки взять у отца из выручки десятку. И он
взял десятку, да попался.