собой можно будет только доски и гвозди для постройки жилища, самые простые
инструменты. Кормиться - за счет посевов картофеля и гороха, сбора грибов,
ягод, орехов. Позволительна рыбная ловля - но лишь удочкой. И ни в коем
случае не рубить деревьев - отапливайся валежником, ведь его предостаточно.
Исключается эксплуатация домашних животных.
и эксплуатация людей! - заявил с запальчивостью, словно его обижали,
Евстафий. - Ну и, кроме того... - он опять вернулся к сдержанному,
рассудительному тону, - мясо, молоко, сметана и прочее предполагают
усложненные потребности. Из-за этого человек часто ощущает недостаток
чего-либо и не может пить из другого источника. Генри Торо удивительно метко
это доказывает. А сколько времени отнимает уход за животными! Человек должен
освобождаться от забот к трем часам дня. И до отхода ко сну заниматься
чтением и размышлениями...
совсем без хлеба?
испечь в простом первобытном очаге. Вы когда-нибудь пробовали горячие
гороховые булочки с брусникой? Кончится война - попробуете!
так, как было описано, - он совершенно преобразится. Хранить то, что чисто и
красиво! Он не сможет без этого. И станет Хранителем Радуги. И тогда его
можно выбирать на любой пост. Он не вырубит лес, не примет взятку, не
притеснит никого. Он будет мечтать не о новых должностях, не о богатстве, а
о том, чтобы после срока службы жить там, где ему открылась Радуга...
Евстафий. - Россия будет самой красивой, самой доброй...
сделать, как я говорю. Пусть будут Хранители Радуги, но над ними должны быть
женщины... красивые, милые, - произнес он с тихим воодушевлением, - очень
обаятельные...
инспектора народных училищ Бузулука.
добавил: - Она - моя двоюродная сестра.
его кузине давали первые роли, и она всегда играла с успехом.
женщине...
помимо всего... играл бы на скрипке...
мелочи не хочет уступить! В какой раз говорю: совсем без охоты нельзя! Я бы
стрелял матерых волков... да хоть водяных крыс...
судом.
Иосифа: - Вы были бы со мной?
захватывать артиллерию красных и освобождать из тюрьмы заложников. Остальные
- гимназисты оказались среди них - были двинуты в центр города.
7
Голые деревья уже ясно виделись до каждой ветви. На них недвижно сидели
галки, грачи, и их перья ерошил жесткий предрассветный ветерок. Рядом с
командиром шел кадет лет пятнадцати, хорошо, по его словам, знавший город.
Он, однако, ошибся, и на Введенскую вышли с опозданием.
стоял капитально строенный доходный дом купца Зарывнова, занятый под жилье
работниками губисполкома и военно-революционного штаба. В охрану сюда
принимали не слесарей, не молотобойцев: отбирали, на соблазнительный паек,
вчерашних фронтовиков.
тогда как другие устремятся к дому по Хлебному переулку с юго-востока.
шумнула-захлопотала стрельба. Это казаки Лукина бросились к казармам бывшего
юнкерского училища.
несколько окон. Подходя, белые, с нервно-сжимающей собранностью, ждали
окрика часового - но из окошка в цоколе здания выскользнул трепетно-тряский
язычок огня. Зачастили хлопки: взъю-у-у, взъю-у-у, взъю-у-уу - быстро-быстро
зазвучало над головами. Иосиф среагировал своеобразно: поднял глаза, словно
можно было увидеть полет миниатюрных цилиндриков. Его с силой пригнули к
земле, потащили назад, за угол.
Несомненно, растерянный - он держался прямо, стараясь выглядеть суровым и
воинственным. Фуражка с белеющей круглой кокардой была лихо примята.
выводящая на дом Зарывнова с запада. Возле угла столпилось отделение, что
пришло сюда раньше. Они уже ходили на приступ - охрана, без суматохи, стала
так бодро крыть беглым огнем, что только и оставалось откатиться.
клонясь к панели. Руководство посчитало, что белых с этой стороны - горстка,
и решило, выслав стрелков вперед, прорваться.
в неистовстве бесстрашия, встал на носки, как можно выше вскидывая сжатый
кулак.
бешеные от собственной дерзости. Ур-ра-аа! ура-а... Густо сеялся топот,
ружейные стволы торчливо покачивались впереди бегущих. Иосиф несся,
беспамятно отдавшись крику, стремясь сжимать винтовку что есть сил, словно
ее сейчас станут вырывать у него. Вот он вдавил приклад в плечо, нажал на
спусковую скобку. Кто-то встречный, шагах в четырех - молниеносно,
одновременно со вспышкой из дула - отлетел со странной легкостью и шлепнулся
навзничь, точно был картонный и его сзади рванули проволокой.
достать штыком ускользающие спины.
гурт: жались, поднимали руки, пригибались. "Сдае-о-мся!!" - все крепкие, в
зрелой поре мужики, усатые; некоторые в куртках черной кожи - деревянные
колодки маузеров на боку.
пальцами:
шапку.
8
ало-розовые тона, и вот из-за крыши казармы вырезался огненный край солнца.
Рассвет так и дышал весенней благодатью, хотя в воздухе неистребимо стоял,
сейчас по-особенному резкий и прогорклый, душок сгоревшего пороха. Казармы и
училище единым махом заняты отрядом Лукина. Красногвардейцев захватили
спящими, было немало в стельку пьяных, удрать не удалось почти никому.
Восемьсот пленных!
железнодорожных мастерских, погнал ошарашенных со сна, запаниковавших
Шилова Юлия
Василенко Иван
Свержин Владимир
Афанасьев Роман
Самойлова Елена
Андреев Николай