дома, что стоял слева, по другую сторону.
отшатнулся, жмурясь.
тщательно прицеливаться.
разорвался снаряд красных. "Та-та-та-а..." - заработал ручной пулемет белых.
Козлов и Иосиф выстрелили по красногвардейцам, что мелькнули в конце улицы.
Потом Евстафий повернул голову:
под шинелью, точно меж ними чесалось. Козлов тронул - и, отвернувшись,
закрыл руками лицо.
12
окраине, именуемой Нахаловкой, и напал оттуда. Противник брал числом,
напирал все упорнее. Белые партизаны, огрызаясь частым огнем навскидку,
отошли на квартал. Группа молодежи приостановилась в узком дворе, стесненном
высоким длинным домом и каменным сараем. Из смежного двора передали приказ
Корчакова:
прикрытием... - Впятером выкатили воз за ворота. Мостовая в сторону
противника забирала в гору: там ладно и густо стегали хлопки - вдоль улицы
брызгало певучими снопами пуль. И, однако, горстка белых неотступно
надвигалась на противника, налегая на тяжелогруженую телегу. От этого
противостояния воздух на сжимающемся пространстве между ними и красными
приобрел, казалось, какой-то тугой блеск. Пули сочно и хрустко впивались в
поленья на возу, и те иной раз стреляли щепкой, будто колкой искрой;
поддетые чурки слетали наземь.
подсеклись на перебитых ногах, третий, падая в сторону от воза, получил еще
одну пулю в шею навылет.
поскользнулся, упал - рука хряснулась об острый обод колеса. Оно с коварной
осторожностью подалось назад... секунда - и мягко пересечет спину солдатика.
голову разрывал внутренний неумолчно-стенящий крик. В истошном вопле усилия
мозжили ноги: они видны красным от колен до подошв, красные целятся...
Легчайшие сухие, металлически-секущие взвизги - на долю мига пули
соприкасаются с булыжниками мостовой. Душу корежит неотвратимая ясность:
вот, вот жгуче, дробяще клюнет в голень!
Красные показались на улице в рост, сделали перебежку, наступая...
трубку, он боком скакнул из подъезда на панель и размахнулся - граната
выпала из его руки под ноги.
скользнул к гранате, хватанув, метнул в красных и дернул Козлова за ногу.
Оба приникли к панели. Грохот вбил вату в ушные раковины. Скользящим ударом
прибила тяжко фыркнувшая волна, мимолетно скрипнули в дюйме от виска
осколки.
Через силу выговорилось:
Теперь были б от меня куски... - и договорил быстро: - За эти минуты ты меня
два раза спас!
13
приходилось выбивать артиллерией. Оттесненные в Форштадт, они заняли оборону
и раз за разом отгоняли наседавшего неприятеля. Козлов, Иосиф и полтора
десятка стрелков защищались в одноэтажном кирпичном здании пекарни. На
перекрестке, куда только что с двух сторон высыпали красные, теперь были
видны трупы.
торжества: оказалось, на соседней улице Лукин и Двойрин повели добровольцев
в атаку - у красных отбит квартал.
казаки из станиц? Красных - вон из Оренбурга! Восстание - на весь край!
родившийся визг обернулся страшно рявкнувшим громом. Грянула тьма.
рука сильно пожимала мозг. Иосиф сидел в мусоре, полузасыпанный им. Козлов,
поднявшись на ноги, отряхнулся и стал вытаскивать товарища из завала
известки. Разрывом смело с пекарни крышу, потолок рухнул, но, по редкому
счастью, никого не пристукнуло доской. Лишь Иосифу на голову обвалился пласт
штукатурки.
сухость выжигала горло и все нутро. Мука смертельной жажды вырвалась
надсадным сипением:
других ни у кого не нашлось воды - выпили.
виднелась водопроводная колонка. Он взял у кого-то фляжку, выпрыгнул в окно
и прямиком помчался к колонке.
бессильный, утлый жилец. Но при том у него не было ощущения брошенности - он
видел того, кто торопился за живой водой. "Как он так бежит? Улица
простреливается! Надо крикнуть ему..." - раздирающий кашель не давал
вздохнуть.
подошвы одновременно оторвались от земли, словно он захотел кинуться боком
наземь. Он извивался, бился на грязном льду улицы, потом агония стихла,
слабо дрогнул носок большого стоптанного сапога. Внезапно лежащий дернулся
раз-второй и катнулся - это пулеметчик не пожалел длинной очереди.
14
ранеными двуколке. Белые уходили не в ту стоорну, откуда появились накануне.
Теперь им не попадалось ни одного деревца. Невысоко над землей
фосфоресцировал мутный лунный круг, и безотрадно серой гляделась равнина под
нестаявшим загрязненным снегом.
в Форштадте. Никого близкого нет рядом.
трупы. Белые партизаны не признали проигрыша, и Лукин кочевал по станицам в
неукротимом рвении поднять казачью массу. В Неженской его захватил
карательный отряд. Кнутами посеченная вмызг спина войскового старшины
скипелась кровью. Перебив ему предплечья, каратели бросили его на навоз и
застрелили.
кусаться. Иосиф, как только отпустили тошнота, головокружение, встал в
строй.
полыхнуло яро и широко, дружина влилась в часть, что схватилась с так
называемой Уральской армией Блюхера. А Иосиф представлял себя на другом
боевом участке - среди тех, кто должен взять Оренбург.
время очутившаяся в отрыве от сил Совдепии, пугливости не выказала. Кольца
окружения нет, и Блюхер знает: дутовцев маловато, чтобы помешать его
переходу на Средний Урал.
разрослись и начали густо темнеть от корня. По всему обширному уходящему на
отлогость полю яростно рдели пламенно-розовые гвоздики, неотразимо-свежо
сияли желтые купавы. Где-то за холмистой далью еле слышно порокатывал
добродушный гром, а вблизи раздольно и перекидисто грохали выстрелы
винтовок. Иосифа, лежавшего в цепи, тяжело ранило в грудь.
около. Пролетные ливни шумно сыпались на богатые хлеба и на теряющие зерно,
Березин Федор
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Дальский Алекс
Прозоров Александр
Свержин Владимир