Чтение 9–й страницы книги ~Фокус-покус от Василисы Ужасной~

Я личность известная, обо мне все газеты пишут".

- Значит, вечером после концерта Минна и Сю приехали в "Джанго", певица, как всегда, напилась, разбила зеркало, а тусовщица ее увезла.

- Точно.

- А моя помада такая же, как у Сю?

- Ага.

Я встала.

- Спасибо.

- Эй, - возмутилась Лена, - а деньги?

- Это не ко мне.

- А к кому? - рассердилась Лена.

- К Минне.

- Да уж, - заорала мне в спину официантка, - хороши яблочки! Так и передай Минне, только сюда сунется, ей тут все зубы повыбивают.

Дом, где жила Минна, не походил на обитель удачливой эстрадной певицы. Самая обычная пятиэтажка, без консьержа, кодового замка и ковров на лестнице. Стараясь глубоко не вдыхать воздух, я взобралась на пятый этаж и позвонила в низкую железную дверь. Послышался шорох, потом бряканье цепочки, звяканье ключей, скрип петель.

- Надо чего? - сурово спросила тетка неопределенного возраста, одетая в фиолетовый тренировочный костюм.

- Это квартира сто восемьдесят пять? - решила я уточнить на всякий случай.

- Ну?!

- Дом два?

- Ну?!

- Минна здесь живет?

- Кто?!

Все ясно, Полина забыла указать номер корпуса.

- Извините, наверное, я не туда попала. - Я попятилась к щербатым ступенькам.

Но баба неожиданно ухватила меня за руку.

- Э нет! Погоди! Минну ей! Заходь, заходь, очень кстати пришла!

Меня втащили в крохотную прихожую.

- В комнату иди, - велела тетка, пропихивая меня вперед.

В результате ее усилий я очутилась в помещении, выглядевшем самым странным образом. В ней соседствовали потертая, давно потерявшая вид мебель и совершенно новая аппаратура: телевизор с плоским экраном, DVD-система, видеомагнитофон. Горы кассет и дисков были расшвыряны по углам. На залоснившемся кресле сидели три новеньких плюшевых медведя, шикарный плед из натурального меха был небрежно брошен на один из колченогих стульев, а со спинки другого, еще более потертого и грязного, свисал красивый кружевной черный лифчик, явно не принадлежавший стоящей сейчас передо мной бабище, ей в такой удастся только кулак засунуть.

- Я не поняла сначала, о какой Минне идет речь, - вздохнула тетка, - а потом дотумкала!

О Райке говоришь, жиличке моей. Никак деньги отдать хочешь?

Я постаралась не измениться в лице. Ну и дела, стоит мне упомянуть имя "Минна", как собеседницы мигом заводят речь о деньгах, сначала официантка в "Джанго", теперь эта баба.

- Если ты за вещами притопала, - хозяйка начала наливаться багрянцем, - то ничего не отдам, даже не надейся, хоть что-то мне достанется. Ну чего молчишь?

- Мне надо поговорить с Минной, но, похоже, ее нет дома? Не подскажете, когда она вернется?

Хозяйка покрутила головой:

- Вы кто?

- Из журнала "Эстрада", хотела взять у нее интервью.

- А-а-а, - разочарованно протянула хозяйка, - я подумала - деньги несешь, да, видно, зря раскатала губу. Не получить мне теперь квартплату.

- Минна вам задолжала? - Я решила разведать обстановку.

- Да уж, первого числа не заплатила, я напомнила ей, а она давай частить: "Не сомневайтесь, Надежда Петровна, завтра принесу", - ну я и повеселела. Она вообще-то аккуратно рассчитывалась, ну на денек-другой опоздает, зато потом до копеечки все вернет и еще коробочку конфет с извинением приложит. Я думала, и в этот раз так.

Кто ж предполагал! Вот скажи, небось знаешь, одеяло это, меховое, дорогое? Если его продать, сколько выручить можно? Вообще-то ее добра много осталось, одежды, но уж больно она несуразная, никчемная. Шуба висит, красивая, длинная, а ни одной застежки на ней нет! К чему такая!

Я заподозрила неладное.

- Минна сбежала, не заплатив вам? - тихо спросила я, надеясь услышать: "Да, вот дрянь какая".

Но Надежда Петровна сказала то, что мне меньше всего хотелось услышать:

- Так померла Минна!

- Когда?

- А второго утром нашли.

- Господи! Она же молодая, что с ней случилось?

Надежда Петровна ткнула пальцем в сторону окна.

- У нас тама овраг, а в нем на дне вечно вода стоит, если дождик прошел. Почва глинистая, скользкая, уже третий человек там тонет.

- В овраге?

- Ну да, поверху тропочка идет узенькая, к метро можно по дороге попасть, но далеко, крюк получается, а по оврагу намного быстрее. В прошлом году Ленька из восемнадцатой квартиры шары налил, попер к подземке и бухнулся. Много ли пьяному надо, захлебнулся и не заметил. Не успели по нему отвыть, Мишка из сто сорок девятой точно так же утоп, а теперь Райка. Она вечно на каблучищах шкандыбала, да и квасила конкретно.

Тут бабы письмо собрались мэру писать, чтобы овраг зарыл, только не в нем дело, не надо нажираться. Я вот не пью и спокойно хожу по оврагу.

Правда, там скользко и грязно, но ведь если я упаду, то живо встану, а алкаши - нипочем. Ну туда им и дорога!

У меня отчего-то задергалось левое веко. Значит, Минна, побывав на концерте, напилась, заявилась в "Джанго", устроила там скандал, а потом отправилась домой, пошла вдоль оврага, упала на его дно и утонула.

На первый взгляд ничего особенного, но у меня мгновенно возникли вопросы. Минна шла пешком? От метро? Пьяная? Она же поехала на машине.

Или была настолько плохой, что шоферы отказались ее везти? Тогда каким образом ее пропустили в метро? "Бомбилы" более лояльны к выпившим клиентам, чем тетки, охраняющие вход в подземку. Вот они ни за что не разрешат пьяной вдым женщине ступить на платформу. И потом, из "Джанго" первого числа поздно вечером Минну уволокла Сю. Она что, бросила певицу, видя, как та плоха? Если нет, то каким образом Минна оказалась одна возле оврага, на узенькой тропочке, покрытой скользкой глиной? Хотя, если вспомнить, как бесцеремонно и нагло вела себя на концерте Сю, с нее вполне станется умчаться прочь, бросив потерявшую разум подружку. Теперь необходимо побеседовать с Сю!

- Вы не знаете случайно номер телефона ее подружки по имени Сю? - спросила я у Надежды Петровны.

- Китаяночка, что ль? - удивилась хозяйка.

- Да нет, русская.

- Так я с Райкой компанию не водила, - пояснила хозяйка, - мое дело было денежки получить да показания счетчика снять. А уж с кем она шуры-муры водила, мне знать ни к чему. Главное, чтоб квартиру не сожгла!

- Спасибо, - кивнула я, - извините, помешала вам.

- Ничего, - приветливо кивнула хозяйка, - водка до добра не доводит, уж я-то знаю. У меня и муж, и оба сына до смерти допились.

Задерживаться в квартире больше было незачем. Я пошла к двери и вдруг увидела в крошечной прихожей на галошнице изящную телефонную книжечку в дорогом кожаном черном переплете.

- Это ваша? - спросила я у Надежды Петровны.

- Зачем мне такая! Мелкая и неудобная, под вешалкой валялась, я пылесосить стала и нашла.

- Значит, она Раисина?

- Ну да!

- Отдайте ее мне, пожалуйста.

Надежда Петровна заколебалась.

- Вещичка ерундовая, - принялась я уговаривать женщину, - продать ее вы не сумеете, так как?

Хозяйка завздыхала.

- Ну.., вообще-то переплет кожаный.

- Он мне не нужен, снимите и оставьте его себе.

Надежда Петровна быстро вытащила блокнот с мелко исписанными страничками из обложки.

- И чего, - задумчиво произнесла она, - так, тебе и отдать? Совсем без денег? Хоть сто рублей заплати! А то я полная дура получаюсь, расшвыриваюсь хорошими вещами за так.

Розовая бумажка перекочевала из моего кошелька в широкую, лопатообразную руку Надежды Петровны. Я схватила книжечку, вышла на лестницу и, не в силах сдержать нетерпение, села на подоконник.

На страничке, помеченной буквой С, нашлось немало телефонов и столько же совершенно невероятных имен: "Сол", "Самин", "Сэра", "Симона", "Сохо"... Но "Сю" отсутствовало.

Я принялась перелистывать книжечку. Разбираться в чужих записях тяжело, иногда люди руководствуются невесть чем, записывая телефоны.

Впрочем, у меня самой координаты Лариски стоят под буквой Ю. Если учесть, что имя у нее начинается на Л, а фамилия Капкина, то здоровое удивление любого человека в этом случае понятно.

Но у Лариски когда-то был терьер по кличке Юлик, а у Томочки имелась лечащий врач Лариса, вот я и занесла подругу под опознавательным знаком ее собаки, чтобы не путать двух Ларис.

Впрочем, "Сю" - это кличка, очень сомневаюсь, что такое имя дали девице родители. Следовательно, Минна поместила ее в книжечку под подлинным именем. Одна существенная деталь - я его не знаю. Но завтра же позвоню Полине, которая небось в курсе.

Я перелистнула в последний раз странички и увидела на самой первой надпись, сделанную крупным детским почерком: "Кто найдет эту вещь, позвони по телефону. Вернешь и получишь невероятную удачу, разрешу сводить меня в ресторан.

Сю". Ниже шел номер, похоже, мобильного телефона. Книжечка, оказывается, принадлежала не Минне, а самой Сю.

Глава 9

По дороге домой я тупо набирала номер Сю.

"Абонент находится вне зоны действия сети, - повторял механический вежливый голос, - попробуйте позвонить позже". В конце концов я оставила бесплодные попытки. Сю способна быть где угодно, в конце концов, она могла просто забыть заправить батарейку. Утро вечера мудренее.

Не успела я войти домой, как резко зазвонил наш телефон. Недоумевая, кто может беспокоить меня в поздний час, я взяла трубку.

- Ну ты хороша, - закричала Майя, - жду целый день у телефона! Хоть бы позвонила! Или все так плохо? На "Русском радио" тебя послали, да?

Я собрала в кулак все отпущенные мне добрым боженькой актерские способности и затараторила:

- Вовсе нет! Наоборот! Твоя песня понравилась! Просто до слез. Ее ставят в ротацию.

Из трубки понеслись хлюпающие звуки, потом до меня долетел шепот:

- Правда?

- Чтоб мне сгореть!

- И когда она в эфире зазвучит?

- Через месяц, - бойко пообещала я.

- Знаешь, Вилка, - тихо продолжала Майя, - ты меня обманываешь. Думаешь, я маленькая кретинка, которая любой дури поверит. Через месяц!

Мне ясно, что ты врешь. Хочешь, скажу, что ты задумала? Насвищу, мол, Майке, пообещаю ей ротацию, пусть подождет тридцать дней, авось успокоится и забудет про подмостки, ну, а если заново канючить начнет, что-нибудь новенькое набрешу.

- Как тебе не стыдно... - начала было возмущаться я.

Но Майя перебила меня:

- Все наоборот, это тебя должна совесть мучить. Я поверила ведь, диск дала!

- Через месяц твоя песня будет в эфире!

- А то я не знаю, как такие дела делаются, - отозвалась девочка, - потусовалась с Волковым, понабралась ума. Если берут песню, то сразу работу начинают.

- Какую?

- По раскрутке.

- И кто это должен делать? "Русское радио"?

- Звезду делает продюсер. Это фанаты тупые считают, что их Витас гениальный и сам по себе поет. Оно, может, и верно, голос у певца оригинальный, только за спиной у него Сергей Пудовкин стоит. Да у всех так! У Валерии Шульгин был, она с ним разбежалась и к Пригожину ушла. Глюкоза и Катя Лель с Максом Фадеевым работают.

Эх, мне бы тоже к нему попасть, только ведь не возьмет. Я вообще никому не нужна, остается лишь повеситься. Продюсер - он тебе и мама и папа, и кнут и пряник. Если в хорошие руки угодила...

Вон, глянь, что Киркоров сделал со Стоцкой! Кто ее знал? Ну пела в мюзикле! А к Филиппу попала, и что? Звезда! Вот как! А я? У меня кто?

В голосе Майи зазвучало такое отчаяние, что мне стало не по себе.

- У тебя я!

- Что? - неожиданно захихикала Майя. - Ты?

Вот уж прикол! И сколько в меня вложить можешь, а?

- Спокойно, - велела я, - без истерики. Сейчас ложись спать. Завтра с утра начинаем работу.

- Ты это всерьез? - протянула Майя.

- Кто же шутит подобными вещами?

- Да что ты можешь?

- Все! - лихо соврала я. - У меня огромные связи! Не забудь! Я - популярная писательница Арина Виолова, и передо мной открываются двери любых кабинетов.

Когда успокоенная моим враньем Майя пошла спать, я положила трубку, но потом схватила ее вновь и набрала номер Федора.

- Кто стучится в дверь моя, видишь, дома нет меня. Говорите после звукового сигнала. Пи-пи-пи.

- Это я, Виола, прекрати прикидываться автоответчиком.

- Что случилось, цыпа? - лениво протянул рекламщик. - Чем могу помочь свету моей души?

- У меня проблемы.

- О.., с этим к Берняку. Он всех растопчет. Кто тебя обидел, киса? Хочешь, я сам позвоню волкодаву?

- Мне нужен ты!

- Может, все-таки Берняк? Сначала сядет на твоего врага, раздавит его, а потом я принесу лопату, заскребу остатки на совок и похороню? Давай оставим грязную работу Берняку? В конце концов, это он начальник службы безопасности "Марко".

- Скажи, как из простого человека сделать звезду? - перебила я пиарщика.

Федор заржал:

- Элементарно, Ватсон. А зачем тебе?

- Надо. Расскажи, с чего начинать?

- Ну, для начала определим бюджет, сколько мы имеем?

Я быстро вспомнила сумму, отложенную на новую машину.

- Почти две тысячи долларов.

Рекламщик хрюкнул.

- Впечатляющая цифра. Хочешь совет?

- За этим я и позвонила.

- Лучше пропей баксы и забудь про звездозажигательство! С таким богатством нечего и начинать дело!

- Ладно, у меня в десять раз больше. Просто я пошутила.

Федор зацокал языком.

- В каком жанре пишем? Сколько готовых книг имеем? Способна твоя звездулина на серию? Постоянно работать сможет? Есть смысл в нее вкладываться? А то ща ее зажжем, а она с дымом погаснет, потому как ленива до крайности.

- Она не писатель.

- Да? - совершенно искренне удивился Федор. - А кто же тогда?

- Певица.

- Я тут не "Копенгаген".

- Милый, помоги мне, очень надо! Ну в общих чертах хотя бы! Что тебе стоит, - заныла я, - ведь ты знаешь кухню.

- Неа.

- Не ври, - рассердилась я, - всем известно, что до "Марко" ты работал пиар-редактором у Базиля. Народ говорит, это Феденька сделал из Васьки Пирогова суперстар Базиля!

Федор протяжно вздохнул:

- В этом мире ничего не скроешь! Ушел я от дебила Базиля в "Марко", наивным был, как белый тюльпан. Полагал, что писатели, архитекторы человеческих душ, люди интеллигентные, тонкие, проблем мне не доставят, так нет, ошибся, причем фатально, из огня в полымя угодил. То же бухалово, ширялово и тошнилово. Да еще вы такие ленивые. Базиль хоть и спал в обнимку с бутылкой и завтракал тостами с кокаином, но по концертам исправно бегал, с журналюгами трепался, в любую камеру лыбился, понимал, стервец, надо брэндом становиться, а для этого следует мордой лица на каждом углу торговать. А господа литераторы! Это ж кошмар на крыльях ночи. Самомнения вагон, работать не хотят, пьют, как все, и еще пальцы в разные стороны растопыривают. Вот надысь заявился ко мне, маленькому винтику из "Марко", фантаст Гроков и устроил натуральную истерику с рефреном "Хочу славы и денег". Кстати, ты Грокова читала?

- Неа. Он много написал?