Чтение 20–й страницы книги ~Муха в самолете~

- Кое-кто сегодня может и не попасть домой, - чтобы окончательно добить парня, заявила я. - Жизнь такая странная штука: ушел здоровым, веселым и.., не вернулся.

Лицо Ильяса мгновенно потеряло мужественность, красота стекла с него, словно вода со скользкой клеенки. Из кармана пиджака он выхватил мобильный, дорогой, новый аппарат и хриплым голосом сказал:

- Чуяло мое сердце, вляпалась Аська в дерьмо!

Пиши телефон Раисы Ивановны.

Получив все необходимые данные и велев Ильясу сидеть тихо-тихо или, еще лучше, взяв семью, временно переменить место жительства, я поехала домой к Линде. На дворе почти ночь, старушка Нестеренко, счастливая обладательница норковой шубы, давным-давно спит. Завтра с утра побеспокою бабушку, а сейчас следует и самой отдохнуть.

Глава 20

Дверь мне открыла Линда. Подбоченившись и отставив в сторону правую ногу, она сурово спросила:

- Где шлялась? Если полагаешь, что сможешь здесь как родственница бесплатно жить и питаться, то ошибаешься!

Я быстро вытащила кошелек.

- Вот, я устроилась на работу.

- И куда же? - недоверчиво поинтересовалась хозяйка.

Я стала стаскивать смертельно надоевшие за день сапоги.

- Нашла свою бывшую одноклассницу, она вышла замуж за богатого человека и теперь шикарно живет. Ей нужна нянька для ребенка.

- Ну-ну, - кивнула Линда, - значит, скоро съедешь?

- Какая тебе разница, кто в чуланчике спит? - взмолилась я и в ту же секунду почувствовала, как в верхней челюсти запульсировала боль.

- В принципе, никакой, - пожала плечами Линда, - лишь бы ты лавэ отстегивала. Ладно, когда расплатишься?

Я пересчитала купюры.

- Могу сейчас сразу за четыре дня.

- Давай, - прозвучало в ответ.

Когда бумажки перекочевали в карман хозяйки, Линда заметно повеселела.

- Вот и хорошо, - жмурясь, словно сытая кошка, сказала она, - ступай чай пить, там сайра есть.

При упоминании о рыбных консервах я вздрогнула, но Линда, не заметив моей реакции, продолжала:

- В принципе, ситуация проста. Все, кто тут колбасится, приносят с собой жрачку и складируют ее в холодильнике, такой общий котел. Мы потом ничего не считаем, просто едим, здорово?

- Ага, - кивнула я, - коммуна.

- Хоть чего приволоки, - вещала Линда, - батон хлеба, уже хорошо. Если с пустыми руками разок явилась, не беда, но уж завтра подумай о харчах, ясно?

Наверное, следовало развернуться и бежать к метро, где открыт круглосуточный магазин, но перспектива вновь натягивать тяжелые сапожищи, топать по жидкой грязи показалась мне настолько ужасной, что я быстро сказала:

- Просто так спать лягу, устала очень.

Линда усмехнулась:

- Сказано: чай пей и еду бери, но завтра пополни запасы.

- Непременно, - пообещала я и, подхватив сумку, двинулась в сторону чуланчика.

В душе я была уверена, что сейчас свалюсь на раскладушку прямо в джинсах и свитере, но, очутившись в крохотном помещении, ощутила голод и решила все же воспользоваться любезным предложением Линды, сходить выпить чаю.

На кухне обнаружился Вася, голый по пояс, он сидел, уткнувшись носом в книгу.

- Привет, - сказала я, распахивая дверцу холодильника.

- Угу, - пробубнил Вася.

- Как дела? - Я решила из вежливости поддержать разговор.

" - Ага.

- Все нормально?

- Эге.

Поняв, что Вася не расположен к беседе, я сосредоточила свое внимание на полках и сделала неутешительный вывод: жадная Линда радушно пригласила постоялицу поужинать лишь по одной причине: в холодильнике ничего нет, только в самой глубине мирно маячит все та же миска, наполненная сайрой. Но мне совершенно не хочется лакомиться рыбками, в которых с утра искупался кот -Впрочем, следовало выбросить консервы, но я, выудив из миски Бакса, поставила ее в рефрижератор. Однако Линда молодец! И вежливость соблюла, и ничего не потеряла.

Внезапно Вася со стоном потянулся.

- Жрать хочешь? - спросил он. - Возьми булку.

- Где она?

- Вон, на часах.

- Где? - удивилась я.

- Часы видишь?

- Нет.

Вася ткнул пальцем в непонятный предмет, стоявший у стены, я с большим удивлением уставилась на конструкцию, похожую на гонг. Довольно длинная деревянная нога, на ней болтается круглый кусок, когда-то, наверное, ярко блестящего, а теперь тусклого металла. Сбоку приделана полочка, на которой лежат молоток и буханка белого хлеба.

- Что это такое? - вырвалось у меня.

- Совсем свежий, - лениво протянул Вася, - у метро купил, там пекарня есть.

- Нет, я про эту штуку на подставке.

- Часы, - обронил Вася и начал чесаться.

Я принялась изучать прибор, не могу сказать, что являюсь большим специалистом в области часового дела, но песочный вариант должен иметь колбу, солнечный - довольно высокий штырек, вбитый в циферблат, водяной - емкость с жидкостью. Здесь же была просто круглая железка.

- Стрелок нет, - озадаченно сказала я.

- Зачем они?

- Как же время узнавать?

- Это говорящий прибамбас, - хихикнул Вася, - сам час с минутами назовет.

Меня озарило. А, наверное, некий суперсовременный электронный вариант, реагирующий на высказанный вслух вопрос. Никогда до сих пор не встречалась с подобным.

Сгорая от любопытства, я подошла к агрегату и, глядя на диск, спросила:

- Который час?

Молчание.

- Простите, сколько времени?

Снова ни звука в ответ.

- Ты не правильно ими пользуешься, - сообщил Вася и снова уставился в книжку.

- А как надо?

- Угу.

- Вася!

- Ага.

- Объясни принцип работы часов.

- Эге.

- Вася!!!

- Ну чего пристала, - воскликнул хозяин, - почитать не даешь!

- Такая интересная книжка, что и оторваться нельзя? - заговорил во мне писатель. - Кто автор-то?

- Здорово пишет, - зевнул Вася, - мне надо, чтобы хорошо заканчивалось, никто из главных героев не умер, все живы, а то недавно я читал повесть, там собака погибла, так я обрыдался весь!

- И каков сюжет столь увлекшего тебя сегодня романа?

Вася чихнул:

- Ну, тут такие короткие штуки. Вот это классно: "Жаркое из кролика".

- Интересное название для рассказа, о чем он?

- Ясное дело, о кролике, - удивился Вася. - "Возьмите одну тушку, разрубите ее на..."

Я подошла к хозяину и выхватила у него из рук томик в глянцевой обложке. Смолякова! "Моя жизнь у плиты. Страшный опыт". Матерь божья! Пронырливая детективщица ухитрилась настрогать кулинарную книгу! Нет, на нее точно пашет бригада, ну не может дорогая Милада писать обеими руками, правой детективы, левой - книжонки по домашнему хозяйству. А уж начало сего опуса просто убийственное! "Если женщина, справившая тридцатилетие, не умеет готовить, ей следует удавиться!"

- Вася! Ты читаешь рецепты!

- Да? - слегка изумился он. - И чего? Это же Смолякова!

- Она выпустила кулинарную книгу!

- Ну.

- Ее не читают!!!

Вася покрутил пальцем у виска.

- Ты, Олька, того! Зачем же тогда продают?

- Не для чтения! По ней готовят!

- Интересно очень и не страшно, все живы! - неожиданно заявил Вася.

- Кроме кролика, - ехидно отметила я, чувствуя, как в душе поднимается совсем не светлая зависть к Смоляковой. Ох, не зря одна газета недавно поместила статью под названием: "Какие книги, такие и мы", - и начинался опус со слов:

"Если халтурщица Смолякова возьмет телефонный справочник, она запросто переделает его в детектив".

Похоже, в этой злобной шутке содержится голая правда. Вон Вася самозабвенно читает кулинарные рецепты!

- А чего с кроликом? - вытаращил глаза Вася.

- Его на части разрубили и со сметаной потушили, - грустно сообщила я, - так что не все живы остались в столь полюбившемся тебе произведении с захватывающим сюжетом.

Вася сердито захлопнул томик.

- Экие вы, бабы, злые, лишь бы удовольствие человеку испортить. Чего пугаешь! Смолякову когда-нибудь читала?

- Да.

- Скажи, у нее в детективах плохой конец бывает?

- Нет, - признала я.

- То-то и оно! - поднял вверх указательный палец Вася. - Значит, кролик потом оживет! У Смоляковой такая фантазия! Живехонек-здоровехонек окажется!

Я, потеряв дар речи, уставилась на Васю, потом, кое-как справившись с собой, попыталась вразумить дурака:

- Это кулинарная книга!

- И че?

- Рецепты!

- Ну?

- В ней рассказывается, как суп готовить или жаркое из кролика!

Вася скривился:

- Отвяжись! Знаю точно, длинноухий воскреснет в самом конце, на последней странице, у Милады всегда так, кое-кто посмеивается, а мне приятно.

Не кролика там съели. Если не читала эту книгу, чего болтаешь зря!

Я прислонилась к стене. Интересно, кто в "Марко" надоумил Смолякову потратить время на кулинарные рецепты? В моем издательстве...

К горлу подступил комок. Арины Виоловой более в "Марко" нет, ее изгнали с позором. Но я не упаду духом, у меня почти есть сюжет для нового, захватывающего романа, напишу его в кратчайший срок. Еще посмотрим, как изменятся лица у "марковцев", когда мне вручат главную премию года на международной Московской ярмарке. И Куприн тоже станет локти кусать, бросится мне в ноги со словами: "Вилка, дорогая, я был не прав!"

Я, может, благородно прощу мужа и вернусь домой, но только на белом коне.

Перед глазами мигом возникла картина. Сижу на огромном жеребце грязно-серого цвета. Невероятным образом здоровенное животное сумело взобраться по лестнице до нашей квартиры.

Дверь распахивается, появляется Олег, в руках он сжимает огромный букет кроваво-красных роз.

- Дорогая, - кричит он, - ты снова со мной!

Опустившись на одно колено, он протягивает мне дорогостоящий веник. Я, снисходительно кивнув, пытаюсь выполнить задуманное: въехать в родные апартаменты на белом коне.

Но не тут-то было! Жеребец изо всех сил сопротивляется поставленной задаче, он упирается ногами и не собирается наклонять голову, потом, все же опустив морду, выхватывает у Олега букет и принимается с аппетитом жрать розы.

Делать нечего, мне приходится спускаться на пол и пинать непослушную тварь кулаком в бок, но с таким же успехом можно колошматить пирамиду Хеопса. Перспектива въезда домой на белом коне начинает тихо испаряться. Ругаясь сквозь зубы, я обхожу неслуха сзади и, машинально отметив, что он кобыла, хватаю лошадь за длинный хвост. В ту же секунду масса жестких волос вырывается из рук, раздается характерный звук и прямо к моим ногам падает...

Я моргнула, видение исчезло. Ладно, втаскивание жеребца, даже белого, в московскую квартиру дело хлопотное, я просто войду домой, держа новую книгу в руках. Положу ее перед Олегом и скажу:

- Вот, ты обозвал меня графоманкой и фиговой писакой, и из "Марко" меня выгнали вон, но я знаю одну простую истину: чем хуже сейчас, тем лучше потом. Нашлись люди, поверившие в Арину Виолову! Понимаешь теперь, какую женщину ты потерял?

Променял на...

- Чего уставилась, словно баран на новые ворота? - ожил Вася. - Хочешь покажу, как часы работают?

- Да, - кивнула я, избавляясь от неуместных мечтаний, - никогда до сих пор не встречала говорящий вариант.

Вася потянулся, лениво встал, потом схватил молоток, лежащий около батона, и со всей силы стукнул по железному кругу. Тяжелый, густой звук поплыл по кухне, он медленно поднялся к потолку и стал, дрожа, растворяться в воздухе, я невольно зажмурилась, отчего-то от оглушительного "ба-а-а-а-м" заболели не уши, а глаза.

Гул стих.

- А когда они скажут время? - осведомилась я.

- Ща, - хихикнул Вася, - слушай!

- Безобразие, - полетело из-за стены справа, - опять спать не дают! Уже одиннадцать сорок семь!

- Сорок шесть и тридцать четыре секунды, мама, - заверещал детский голосок.

- Обалдели!

- Сволочи.

- Одиннадцать сорок семь! Ровно!

Вася сел на табуретку.

- Поняла?

- Ага, - кивнула я, - здорово.

- Это еще сегодня ихняя бабка дрыхнет, - пояснил Вася, - она вообще кукушкой работает, часа два потом успокоиться не может, каждые четверть часа орет: "Уроды! Одиннадцать сорок семь! Придурки, ноль часов две минуты".., ну и так далее.

- А днем?

Вася снова уткнулся в книгу Смоляковой.

- Без разницы, - пояснил он, - часы постоянно работают. Бери батон, не стесняйся.

Я принялась хозяйничать, налила воду в грязный, покрытый изнутри накипью чайник, вымыла кружку, сунула в нее пакетик, утопила его в горячей воде, добыла чистую ложку и стала искать сахар.

- Песка нет, - сообщил Вася, - пей так, оно полезней, рафинад белая смерть.

Я приуныла, запросто могу обойтись без излюбленных многими продуктов: мяса, колбасы, картошки, масла, - все это я способна не есть месяцами.

Но вот пить чай, а тем более кофе без сахара не люблю. Значит, придется обойтись просто водой, но желудок, как назло, просил чая, крепкого и обязательно очень сладкого.

Тяжело вздыхая, я повернулась к двери.

- Куда пошлепала? - спросил Вася.

- На проспект сгоняю, там магазин открыт.

- И охота тебе пятки бить?

- Не имею ни малейшего желания плестись по грязи, - честно призналась я, - но очень хочется чаю с сахаром.

- У Зинки попроси, - подсказал Вася, - толкнись в соседнюю квартиру и поклянчи пару кусков, ее дверь слева от нас.