Чтение 17–й страницы книги ~Привидение в кроссовках~

- Ну, сама мне рассказывала, - хмыкнул Лешка, - берет в руки чашечку, и словно в глазах у нее темнеет, потом бац - картинка появляется. Человек, мастер, возле печи для обжига посуды... Или мастеровой с рубанком... Четко-четко наплывает видение, словно проявляется. А затем будто голос "за кадром" произносит:

- "Сработано крепостным Иваном Федоровым в лето 1802 года, июня двадцать седьмого числа".

- Ты ей посоветуй меньше ликера в кофе наливать, - вздохнул Олег, - ну и бред!

Бред или не бред, но Наденька никогда не ошибалась. Прослышав о редкостной оценщице, в салон повалили как те, кто хотел продать, так и те, кто желал купить раритетные вещи. Хозяин живо прибавил Надюше денег, и они с Лешкой слегка расправили крылья, высунув нос из нищеты.

Однажды к Наде явился странный посетитель. Парень примерно лет двадцати, одетый в грязные джинсы, рваную кожаную куртку и высокие, почти до колен, ботинки на шнуровке.

- Гляньте-ка, - выложил он перед ней серебряный портсигар с красивым вензелем.

Наденька взяла в руки вещичку и почувствовала головокружение, как всегда, откуда-то из сероватого тумана выплыла картинка, и девушка услышала голос, четко сообщивший дату - 1800 год. Но потом началось нечто непонятное. Перед глазами замелькали тени, послышались взрывы, полилась кровь, она растеклась по крышке так явственно, что Надя выронила серебряный портсигар на стол. Ее и раньше посещали подобные видения. Иногда появлялось изображение старух с подсвечниками в руках, мужчин и женщин, один раз перед глазами развернулась целая драма. Высокий парень в железной каске бросает на кровать тело только что убитой им женщины и начинает сгребать в огромный темно-серый мешок безделушки, стоящие на каминной доске.

Но так четко ей еще никогда ничего не мерещилось. Кровь выглядела пугающе натуральной, пахла приторно, отвратительно... Потом раздался взрыв. Надюша увидела взметнувшиеся вверх комья земли, ощутила сырой запах, почувствовала толчок в спину, упала в грязь... В голове невесть откуда прозвучала фраза на немецком языке, словно кто-то произнес:

- О, main Gott, ich bin Klaus, ich sterbe, Ursula, Kinder...

- Вам плохо? - озабоченно спросил парень.

- Душно тут, - ответила бледная Надюша.

- Может, я попозже зайду? - поинтересовался клиент.

- Да, - пробормотала Колпакова, - через полчасика.

В голове у нее продолжали метаться образы. На этот раз другие. Ночь, вернее сумерки, лезвие лопаты, вспарывающее грунт, скелет в рваных серо-зеленых лохмотьях, руки, жадно роющиеся в остатках одежды. Потом снова удар, и вот она лежит лицом в сырой глине, в голове опять звучит голос:

- Боже, я Федор, я умираю, Ленка, дети...

Быстро надвигающаяся чернота ударила по глазам. Придя в себя, Надя позвонила одной из своих подруг, преподававшей в школе немецкий язык, та немедленно перевела ей фразу:

- О, мой бог, я Клаус, умираю, Урсула, дети... Через полчаса посетитель вновь поскребся в кабинет.

- Вещь имеет определенную стоимость, - сообщила Надя, потом, почувствовав надвигающуюся дурноту, быстро добавила:

- Хочешь мой совет? Не завышай цену, побыстрей избавься от портсигара.

- Куда спешить? - удивился паренек. - Экие вы хитрые, отдай редкую вещь за бесценок!

Надя с трудом поборола видение и тихо пробормотала:

- Уж извини, ты вправе думать, как хочешь, но на этом портсигаре крови много. По крайней мере двоих из-за него убили, немца Клауса и русского Федора. Одно горе от него, побыстрей отдай, а еще лучше - подари. Примета есть такая, коли вещь, на которой лежит проклятье, с доброй душой, не жалея, отдать, то злые чары развеются. Только я не верю в это, избавляйся от портсигара поживей.

Парень посерел, потом тихо спросил:

- Про Федьку откуда знаешь? Надя тяжело вздохнула:

- Ничего ни про кого не знаю. Впрочем, у него жена Лена и дети.

Сдатчик портсигара разинул рот:

- Точно, Ленка и двое пацанов.

- Его убили из-за этого куска серебра, - тихо пробормотала Надя, - а до этого он его из земли вынимал.

- Гад, - прошипел юноша.

- Кто?

- Да так, копатель один, - сообщил парень, - явился ко мне и сказал, что Федька упал в яму да шею сломал, а он его так и присыпал землей.

- Нет, - покачала головой Надя, - его в спину ударили, под лопатку, когда Федор портсигар поднимал, а до этого вещь у немца хранилась, у Клауса. Того, похоже, на войне положили.

- Меня Юрой зовут, - назвался парень, - а ты что, экстрасенс?

- Сама не знаю, - мотнула головой Надя, - это только со старыми вещами срабатывает.

- Ну вот что, - предложил Юра, - пошли, кофейку хватим.

За столиком он рассказал Наде о себе.

Юра - копатель, такой человек, который выезжает на места, где в свое время шли ожесточенные бои.

- Ты представить себе не можешь, какие вещи находятся в могилах, - объяснял он, - награды, золотые украшения, часы, оружие...

- Зачем оно все нужно, - вздохнула Надя, - старое, испорченное.

- Ну не скажи, - возразил Юра, - коллекционеры бешеные деньги платят. Один раз я кинжал отрыл, рукоятка черепом украшена, на лезвии надпись готическим шрифтом, слов не разобрать. Так один собиратель мне тысячу долларов, не чихнув, отстегнул. Я-то, дурачок, обрадовался, а потом оказалось, продешевил, клинок принадлежал эсэсовцу из дивизии "Мертвая голова", такими клинками только высшее руководство снабжали, раритетная вещичка, а я ее за ерунду отдал. В общем, нас сам бог свел с тобой, давай работать в паре.

Надюша вздохнула:

- Не для меня такой бизнес. Впрочем, мой брат без работы сидит.

Алеша быстро нашел с Юрой общий язык, и парни начали вместе кататься по местам былых сражений. Колпаков решил приобщить к бизнесу Олега. Рогов пару раз съездил с копателями и зарекся заниматься этим в дальнейшем. Он уже начал к тому времени сильно пить, а пьяному нечего делать на раскопках. К тому же Олегу не понравилось грязное, криминальное занятие, и он предпочел проводить вечера в теплой квартире, в компании с бутылкой, а не в грязных сапогах, промокших в канаве, по пояс в жидкой глине.

- Но у Алешки дело пошло, - объяснял мне Олег, - фарт попер, прямо косяком. То ли нюх у него имелся, то ли и впрямь он счастливый. Здорово зарабатывать начал. Только незадолго до его смерти я Юрку встретил, ну этого, который Алешку к себе в компаньоны взял. Знаешь где?

- Ну и где?

- В жизни не догадаешься, - улыбнулся Олег, - в церкви Гаврилы-мученика в Рябиновом переулке Рогов оказался в тех местах случайно. Вечером напился вместе с незнакомыми мужиками возле магазина, потом полный провал в памяти. Очнулся Олег на другом конце Москвы, прямо возле МКАД.

- Ну чисто кино приключилось, - хмыкал Рогов, вспоминая тот день. - Вроде того, где мужика пьяного в самолет запихнули, а он в Ленинграде оказался. Так и я, ничегошеньки не помню. Кто привез, зачем?

Оклемался Олег ранним утром, трясясь от холода, побрел по дороге, пытаясь остановить машину. Но, естественно, никто не хотел брать мужика бомжеватого вида. Стояла непривычно холодная осень, несмотря на октябрь, вокруг лежал снег. Рогов замерз в тонюсенькой курточке, и еще его с бодуна колотил озноб. Вдруг впереди блеснул золотой купол. Олег вошел в совершенно пустую церковь и прислонился спиной к батарее. Приятное тепло начало разливаться по застывшему телу, в воздухе витал сладкий аромат ладана, лики икон смотрели сумрачно, но не зло, а грустно, словно говоря Олегу: что же ты, братец? Внезапно Рогов вспомнил, как много лет тому назад его, ребенка, бабушка водила тайком в храм. Мигом налетели воспоминания. Вот старушка крестится, стоя на коленях возле иконы Пантелеймона-целителя, вот встает и говорит:

- Сделай милость, Олежек, не рассказывай отцу с матерью, засмеют меня старую. А мне после молитвы легче делается, прям выздоравливаю, ни ноги не немеют, ни голова не болит. Вот что, пошли, я тебе конфеток куплю.

Олег ощутил на языке вкус леденцов монпансье из железной коробочки, вспомнил теплую бабушкину руку, мягкие объятия и неожиданно разрыдался в голос. Никто никогда больше не любил его так, как бабуля. Детство не вернуть, нужно жить в настоящем, борясь с враждебным миром. Рыдания душили его, слезы текли по щекам, Олег задыхался и кашлял. Неожиданно ему на плечо легла тяжелая рука и спокойный голос произнес:

- Не зря тебя ноги сюда привели, крещеный ли ты человек?

- Нет, - покачал головой Олег, судорожно вытирая глаза.

- Так господь путь указал, - продолжал басок, - надобно принять крещение, душу очистить от скверны, пена сойдет, ключевая вода останется.

Олег наконец справился с истерикой, глянул на говорившего и обомлел. Перед ним стоял копальщик Юрка, компаньон Алешки.

- Что ты здесь делаешь? - изумился Олег.

- Службу несу, - ответил Юра, - теперь я отец Иоанн.

- Но как же так? Юра пожал плечами:

- Всяко случается, в храм ведут разные дороги, не каждый смолоду правильный путь выберет.

- Ты же ни одной молитвы не знал!

- Выучил.

- Больше не копаешь?

- Бросил.

- Лешка один теперь? - плохо соображал Олег.

Рогов уже давно беспробудно пил и с приятелем не встречался.

Юра тяжело вздохнул:

- Один работает, ох, чует мое сердце, до добра его это занятие не доведет.

- Отчего так считаешь? Юра ответил:

- За советом он ко мне приходил, в неприятность попал.

- А ты что?

- Бросить надо, говорю, в могилах рыться, непотребное это занятие.

- Ну и он послушался? Юра покачал головой:

- Нет, боюсь плохо дело повернется. Что ты дрожишь?

- Замерз очень, - проклацал зубами Олег, - может, дашь хлебнуть кагору из христианского милосердия или каким там винишком у вас попы балуются?

Юра, не обращая внимания на грубость, отвел Олега в небольшой домик, где молчаливая, худая тетка в темном платке налила Рогову тарелку супа.

- Извини, - объяснил Юра, глядя, как знакомый жадно глотает варево, - день сегодня постный, щи без мяса.

Потом он указал ему путь к остановке автобуса, дал денег на билет и сказал на прощанье:

- Приходи, коли помощь понадобится.

- Спасибо, - буркнул Олег и двинулся по обочине.

- Погоди! - крикнул Юра. Рогов обернулся.

- Алексей в нехорошую историю попал, - сказал отец Иоанн, - ты, будь другом, зайди к нему и передай мои слова. Ежели приют искать станет, пусть сюда едет, спрячу так, что ни один глаз не найдет. Не забудешь?

- Нет, - ответил Олег и, заметив подходящий автобус, бросился к остановке.

Сев в "Икарус", Рогов обернулся и в заднее стекло увидел подтянутую, сухопарую фигуру, облаченную в рясу. Сильный ветер рвал края одежды, и, казалось, что у дороги сидит гигантская птица, хлопающая крыльями. Меньше всего эта фигура походила на прежнего Юрку, балагура, матерщинника и выпивоху, одетого в джинсы и кожу.

- И ты передал Леше слова Юры? Олег покачал головой:

- Нет, запил, провалился в пьянку и про все забыл. А теперь совесть мучает. Может, Юрка бы его спас? Одно ясно: знает он, из-за чего Лешу порешили.

***

В книжный магазин я явилась совсем поздно. Услыхав, что открывается дверь, собаки опрометью кинулись ко мне.

- Сейчас, сейчас, - пробормотала я, пристегивая поводки и подталкивая свору к выходу, - погуляем, и кушать.

Услышав два волшебных глагола, псы рванулись на простор, и я чуть не упала. Через полчаса собаки получили "Педигрипал", а кошки мясо, для меня же не нашлось ничего. На маленькой тарелочке лежали два каменно-твердых пряника, банка из-под кофе сияла пустотой, ее словно вылизали, а в сахарнице ко дну прилипла пара песчинок. Естественно, никаких припасов я не нашла и в крохотном холодильнике "Смоленск".

Пришлось опять бежать в круглосуточный супермаркет и покупать там отвратительный суп: пластиковый стакан с сухими комьями лапши. Обычно я не употребляю подобные лакомства, но сегодня страшно захотелось чего-нибудь горяченького, а что можно приготовить при наличии одного чайника? Только и остается заливать кипятком полуфабрикаты.

Несмотря на поздний час, у кассы толкалось множество покупателей. Впереди меня стояла очень пожилая, но хорошо одетая дама в шубке из нутрии. Она выложила на резиновую ленту покупки.

- Триста сорок два рубля, - сказала кассирша.

- Сейчас, дорогая, - ответила старушка, открыла кошелек и ахнула:

- О господи! Деньги дома оставила!

Думаю, случись дело на оптовой ярмарке, пожилой даме бы не поздоровилось, но все произошло в супермаркете, причем в таком, где продукты стоят на рубль дороже, чем у соседей. Бабушка была в шубке из натурального меха, в элегантной кожаной шляпке и таких же перчатках. В руках она держала красивый, явно не дешевый кошелек, а на ее пальце сверкало кольцо с бриллиантом. Пожилая дама никак не походила на нищенку, и, скорей всего, она действительно забыла положить деньги в портмоне. Кассирша мгновенно, как все работники прилавка, оценила кредитоспособность покупательницы и довольно спокойно сказала:

- Как теперь поступим?

- Давайте отложим мои покупочки вот сюда, в сторонку, а я сбегаю домой за денежками, - засуетилась старушка, - я живу в двух шагах, где книжный магазин, знаете?

Кассирша поморщилась и обратилась к очереди:

- Извините, господа, но придется всем подождать.

- Это почему? - возмутился стоявший за мной полный мужик в дубленке. - Что за чушь?

- Я уже пробила чек, - пояснила кассирша, - теперь не могу работать дальше, пока деньги не получу, вот надо эту кнопочку нажать, видите?

- Так жми, и дело с концом, - рявкнул парень в кожаной куртке, - чего мочалку жуешь?

- Так ведь чек пробьется, - бубнила девушка.

- И хорошо, - сказала я, - вы нас обслуживать начнете.

- Ага, - протянула кассирша, - тогда получится, что она все оплатила.

- И что?

- А то, - рявкнула кассирша, - уйдет и не вернется, а мне оплачивать.

- Милая, - улыбнулась дама, - продукты-то я оставлю.

- Ага, ну и что?

- Значит, вы ничего не теряете!

- Так мне эти харчи ни к чему, а хозяин заставит купить. Нет уж, несите деньги.

- За пятнадцать минут обернусь, - заверила бабулька.

- Бардак, - взвыл мужик в дубленке, - откройте другую кассу!

- У нас в ночную смену только одна работает.

- Идиотство! - сказала женщина в песцовом полушубке. - Что нам тут четверть часа куковать, пока эта мумия к себе сползает?

- Это вы меня так обзываете? - возмутилась старушка.

- Молчи лучше, - рявкнул мужик, - да шкандыбай живей за деньгами.

- Но как вы... - завела бабушка.

- Ступай живей, - рявкнул парень. Глаза пожилой дамы начали наливаться слезами.

- Тогда я отказываюсь от покупок.

- Но я уже чек пробила, - заорала кассирша, - так не поступают!

- Слышь, ископаемое, - заорал мужик, - чего тебя ночью в магазин потянуло?! Утром затовариваться надо.

- Видите ли, молодой человек, - с достоинством ответила дама, - я работала.

- Кем, пугалом?

- Стихи писала, я поэтесса.

Повисла тишина. Потом парень присвистнул:

- Е-к-л-м-н, Ахматова, блин!

Мне стало жаль старушку, я ее хорошо понимала. Сама пару раз оказывалась в подобной ситуации, правда, меня иногда выручает кредитная карточка.

- Послушайте, - тронула я пожилую даму за плечо. - Вы живете возле книжного магазина?

- Да.

- Давайте я оплачу ваши продукты, довезу вас до дому, а вы отдадите мне деньги.

- Дорогая, - обрадовалась дама, - огромное спасибо.

ГЛАВА 21

Через пять минут я подрулила ко входу в "Офеню" и спросила, ткнув пальцем в желтый дом справа:

- Сюда?

- Нет.

- Тогда вот в тот зеленый?

- Нет, нет, я живу в розовом.

- Но это книжный магазин!

- Правильно, - улыбнулась женщина, - на первых двух этажах торгуют литературой, а моя квартирка на третьем.

- Надо же, - пробормотала я, вытаскивая из "Пежо" кульки, - а говорили там какая-то фирма.

- Совершенно справедливо, - кивнула бабуся, - и фирма, и я. Кстати, не представилась. Татьяна Борисовна Алтуфьева.

- Даша.

- Ах, какое прекрасное имя! - воскликнула Татьяна Борисовна. - Дарьей именовали мою мать. Какие воспоминания обуревают при его звуках!

Мы обошли дом и стали подниматься по довольно чистой лестнице. Моя спутница явно была очень пожилой, но пролеты до третьего этажа она преодолела легко, не останавливаясь для отдыха.

- Вот, дорогуша, мы у цели, - сообщила Татьяна Борисовна и вставила длинный ключ в замочную скважину, - входите, входите.

Я шагнула внутрь и оказалась в девятнадцатом веке. В огромной, просто бесконечной, прихожей стояла темная дубовая вешалка с латунными крючками, рядом висело старое, потемневшее зеркало в вычурной раме, с двух сторон от него красовались бронзовые подсвечники. Я наклонилась и стала расстегивать ботиночки.