Чтение 6–й страницы книги ~Привидение в кроссовках~

- Я не Дима, я Валера.

- Простите, - пробормотала я, - ошиблась.

- Бывает, - миролюбиво согласился парень и, тряхнув мелированной гривой, принялся спокойно доедать торт.

Я села за свободный столик и вздохнула. Надо же, как глупо получилось. Впрочем, любой бы на моем месте решил, что перед ним девушка. Крупные локоны юноши выкрашены в розовый, золотой и голубой колер, в ушах сережки, глаза подведены, и на тарелочке кусок торта со взбитыми сливками... И это мужчина?!

Не успела я раскрыть меню, как в зал вошла тетка, одетая плохо, если не сказать бедно. На вошедшей была кофта с люрексом, вытянутая трикотажная юбка и грязные сапоги-дутики, писк моды начала восьмидесятых годов. Остановившись на пороге, она принялась вертеть головой в разные стороны. Я отвела глаза. Погибшей девушке было от силы тридцать лет, а вошедшей тетке подкатывало к пятидесяти

- Что желаете7 - поинтересовалась официантка.

Я заказала кофе с пирожными и уставилась на вход в зал. Плохо одетая тетка уселась за соседний столик.

- Что желаете? - задала и ей вопрос официантка.

- Спасибо, ничего.

- Простите, - вежливо, но твердо ответила подавальщица, - но у нас нельзя сидеть, не сделав заказ.

- Жду подругу, когда придет, тогда и возьму кофе.

- Пожалуйста, - согласилась официантка и отошла.

Я повернулась к тетке:

- Простите, вы Дина?

- Да, - настороженно ответила баба, - откуда вы меня знаете?

- Ждете Надю Колпакову?

- Ну...

- Она не придет.

Дина подскочила на стуле.

- Что происходит? Вы кто?

Я взяла чашку с кофе, пирожные и переместилась за ее столик.

- Вы кто? - нервничала Дина.

Я внимательно на нее посмотрела. Нет, она молодая, просто совсем не следит за собой. Волосы ее походят на позапрошлогоднее сено, кожа на лице серая, плохо вымытая, косметики никакой, ни пудры, ни губной помады, ни туши. И пахло от дамы не слишком приятно: грязными волосами и несвежей одеждой.

Я открыла сумочку, вытащила две купюры по пятьсот рублей и положила перед Диной.

- Вот.

Пальцами с обломанными ногтями она схватила ассигнации. Но потом одумалась и спросила:

- Да что происходит? Объясните, в конце концов. Надька совсем заболела? У нее грипп?

- Наде очень плохо, - осторожно сообщила я, - вы ее подруга? Дина кивнула.

- Наде очень нехорошо, - продолжала я, - хуже некуда.

- Ничего, - отмахнулась собеседница, - поправится, у нее здоровья два грузовика, не то что у меня. Возраст у нас один, только я насквозь больная, а у Надьки даже голова никогда не щелкает. Прямо странно, что ее вирус свалил, она последний раз соплями обвешивалась, когда в первом классе была.

- Вы учились вместе в школе?

- Ага, десять лет за одной партой просидели, - вздохнула Дина, - только я дура, а она умная.

- Ну зачем вы так про себя, - протянула я.

- Сделаем заказик, - прощебетала подлетевшая официантка.

Дина растерянно посмотрела на меня. Я ласково улыбнулась:

- Давайте выпьем за знакомство, я угощаю. Девица повеселела.

- Ну капельку можно.

- Отлично, - затараторила я, - принесите нам коньяк, кофе, пирожные со взбитыми сливками.

- Какие? Хотите блюдо ассорти?

- Давайте.

Когда заказ прибыл, Дина набросилась на корзиночки и трубочки. Я никогда особо не следила за фигурой, она была у меня стройной от природы, поэтому могу позволить себе слопать лишнее пирожное или тарелку макарон с жирным соусом. Но проглотить четыре корзиночки, доверху набитые взбитыми сливками, а потом, не поморщившись, приняться за эклеры, такое мне слабо! Дина же не дрогнувшей рукой переместила к себе на тарелочку пятое по счету пирожное и удовлетворенно вздохнула. Может, она настолько бедна, что не может позволить себе купить сладкое и сейчас оттягивается за долгие недели воздержания?

- Надька у нас умная-разумная, - болтала Дина, - впрочем, вы небось и сами про нее все знаете.

- Нет, - покачала я головой, - мы не дружим.

- Что же она вас с деньгами прислала?

- Давайте еще пирожных закажем? - Я быстренько решила сменить опасную тему.

- Лучше пирожков с мясом, - вздохнула Дина.

И то верно! Мадемуазель переела сладкого, и теперь ее потянуло на иную пищу. Появились пирожки. Проглотив три штуки, Дина пробормотала:

- А вы отчего не едите?

- Аппетита нет.

- Но тут целых пять осталось.

- Ерунда.

- Можно я их домой заберу?

- Конечно, дорогая. Кстати, хотите еще и пирожных прихватить? Они тут всегда свежие и вкусные.

- Ну, - замялась Дина, - если только эклеры...

Я быстренько подозвала официантку, и на столике появилось несколько белых коробочек, аккуратно перевязанных бечевкой. Внезапно Дина расплакалась.

- Что случилось? - испугалась я.

- Это Надька вам велела надо мной поиздеваться!

- Господи, да что я сделала?

- Пирожные эти, - ткнула некрасивым пальцем Дина в сторону коробочек. - Сказала небось, пусть почувствует себя униженной.

- Какой вздор! - вскипела я. - Просто мне показалось, что вам понравилась выпечка, вот я и решила купить эклеры. Себе тоже закажу.

- Вы не представляете, - всхлипывала девушка, - как отвратительно быть нищей, считать копейки, одеваться в секонд хэнде и постоянно экономить на всем.

- Отчего же! Очень хорошо это знаю. Долгие годы я существовала на крохотную зарплату!

- Нет, не понимаете, - размазывала по лицу сопли Дина, - меня никто не уважает! Вот Надька деньги дала, да не сама привезла, а вас отправила.

- Надя..

- Ой, не верю я в ее болезни! - взвизгнула "подруга". - Просто ей богатство в голову ударило! От денег у многих башку сносит. Знаете, откуда у нее все?

- Нет.

- Так сейчас расскажу, - оживилась она.

Я вздохнула. Все-таки люди крайне неблагодарные животные. Очень многие норовят сделать гадость тому, кто подал им руку помощи, а все зависть!

Однажды моя бабушка Афанасия со вздохом сказала:

- Дашенька, не зови к нам Катю Ковалеву.

Я очень удивилась. Афанасия всегда приветливо встречала моих подруг, кормила обедом и доставала из буфета остродефицитные тогда шоколадные конфеты.

- Тебе не нравится, что у нее папа алкоголик? - с детским простодушием поинтересовалась я.

- Нет, - покачала головой бабушка, - Катерина плохая подруга.

- Не правда, - с жаром воскликнула я, - Катька хорошая! Она так меня жалела, когда десятиклассники портфель на шкаф запихнули.

Афанасия вздохнула:

- Маленькая ты еще, глупая. Не тот друг, что в несчастье пожалеет, а тот, что твоей радости порадуется.

- Не понимаю.

- Когда ты на катке руку сломала, как поступила Катя?

- Ну, - призадумалась я, - сочувствовала, а потом сказала, что мне даже повезло, целую четверть писать не придется.

- Ладно, - улыбнулась бабушка, - а когда вчера ты показала ей новое платье? Я поморщилась.

- Сначала промолчала, а потом посоветовала не носить плиссированные юбки, они меня полнят! Может, и правда не надо, а бабуль?

Афанасия погладила меня по голове.

- Детка, больше всего ты похожа на весеннюю кильку. Просто твоя подружка завистлива, а между настоящими друзьями нет места для этого чувства.

Вот и Дина с трудом пыталась справиться с завистью, но та упорно поднимала голову, нашептывая ей:

- У Надьки-то все лучше, книжки ярче, игрушек больше.

Надюша и впрямь жила в более благополучной, чем Дина, семье. У Диночки имелась только мама, учительница начальных классов, папа исчез, когда дочери исполнился год, и с тех пор бедная мать выбивалась из сил, чтобы одеть, обуть и прокормить детей. К тому же, как истинный советский педагог, она считала игрушки глупой забавой, и у Дины на полочке сидели пластмассовый пупс и потрепанный мишка. Книжки мама одобряла, но не все. Пушкин, Чехов, Тургенев - это да. Дюма считался отвратительным. И к одежде у нее были свои требования.

- Главное, чистота, - внушала она Дине, просившей джинсы, - светленькая кофточка, черненькая юбочка, и ты одета лучше всех.

Белый верх, темный низ в глазах мамы-педагога - это была лучшая униформа на все времена.

Сами понимаете, что всяческая косметика запрещалась, а в ванной, на бортике лежал кусок детского мыла.

- Шампуни портят волосы. - вдалбливала Анна Евгеньевна в голову дочери.

Потом, впрочем, иногда со вздохом добавляла:

- Да и дорогие очень.

Дина молчала, она давно поняла, что с матерью бесполезно спорить, это как против ветра плевать, тебе же в лицо и отлетит. Но, забегая в гости к Наде, Дина частенько мыла голову, выдавливая на ладонь из пластмассового флакона приятно пахнущую массу. Волосы после становились блестящими, пушистыми, легко укладывались. А попользовавшись мылом, Диночка плакала. Шевелюра сбивалась в ком, пряди не желали распутываться, и на них лежал какой-то серый налет.

Но у Надюши был не только хороший шампунь. Она часто притаскивала в класс диковинные вещи: жвачки, шариковые ручки, чипсы... Это все привозил ее папа-летчик, регулярно гонявший свой самолет по маршруту Москва - Берлин-Москва. Потом вдруг благосостояние подруги лопнуло. Папа-летчик умер от сердечного приступа, следом за ним отправилась и мама. Надюша только-только перешла в десятый класс. Правда, у нее еще был старший брат, двадцатилетний Алешка, который героически принялся заботиться о сестре, но получалось у него плохо, денег в их доме хронически не хватало.

Сначала брат с сестрой, не приученные к экономии, быстренько растратили "подкожный запас", оставшийся от родителей, потом продали кучу вещей, а когда опомнились и поняли, что нужно считать не только рубли, но и копейки, то беречь было уже нечего. Теперь Наденька бегала к Дине и, особо не чванясь, ела суп из перловки да гречневую кашу с жаренным на подсолнечном масле луком. В прежние года Надюша всегда отказывалась от подобного угощения, вежливо говоря:

- Большое спасибо, я уже кушала.

Но сейчас мигом проглатывала содержимое тарелки и выжидательно поглядывала на суповую кастрюлю. Дина наливала добавку и говорила:

- Ешь сколько влезет.

На ее лице была откровенная жалость, но в душе... О, Диночка предпочитала не заглядывать так глубоко, потому что там жила радость. Вот как оно в жизни случается: из князи да в грязи. Теперь было все наоборот: Дина обеспеченная, а Надя голодранка! Школу девочки закончили в 90-м году. И здесь их дороги разошлись. Надюша хотела пойти в парикмахерское училище, но брат воспротивился:

- Придумала дурь! Всю жизнь вокруг чужой грязной головы пропрыгать! Нет уж, ты должна получить высшее образование.

- Сильно тебе МАДИ помог? - попыталась сопротивляться Надя. - На пятый курс перешел, и что? Какие перспективы?

Но Лешка упорно стоял на своем, и пришлось покориться. Единственное, в чем ей уступил брат, это в выборе профессии. Алексей предлагал идти в медицинский, но Надя уперлась:

- Нет! Только на искусствоведческий.

Брат согласился, втайне надеясь, что сестрица не попадет в модный вуз и успеет перетащить документы в стоматологический. Но Надя неожиданно сдала все экзамены на "отлично".

В начале 90-х годов Колпаковы бедствовали отчаянно. Лешка крутился, как черт в колесе. В 94-м он начал коробейничать. Ездил по городам и весям, предлагая людям всякую ерунду. Но денег все равно хватало лишь на хлеб.

У Дины же ситуация складывалась по-иному. Она тоже поступила в институт, и во время новогоднего бала на симпатичную первокурсницу обратил внимание местный принц, дипломник Олег Рогов - друг Алексея. Весной сыграли свадьбу, осенью родилась девочка, через год сразу двойня. О какой учебе могла идти речь? Тем более что Олег начал отлично зарабатывать, основал фирму, торгующую бытовой техникой. В 95-м году у него было все: отличная квартира, великолепная машина, хорошо налаженный бизнес. Иногда, из чистой жалости, он давал Алексею соковыжималки и мясорубки на реализацию.

Колпаковы тоже пытались встать на ноги, но получалось у них плохо. Надюша оказалась без работы, а Лешка начал прикладываться к бутылке. Правда, алкоголиком он стать не успел, потому что в 98-м году произошли события, мигом поменявшие местами Дину и Надю.

В августе, как всем известно, приключился дефолт. Бизнес Рогова лопнул. Мужик предпринял героические попытки, стараясь удержаться на плаву: продал квартиру, машину, но даже эти финансовые вливания не помогли. Олег стал одним из армии разорившихся предпринимателей. Перенести такой удар не каждому по плечу. Впрочем, кое-кто, получив от судьбы пинок, стискивает зубы и, ломая ногти, вновь лезет к вершине.

Олег оказался слаб духом. Лучшим другом для него стала бутылка. И в отличие от Лешки, выпивавшего каждый день, но понемногу, он начал нажираться до поросячьего визга. К концу ноября Олег стал походить на бомжа или наркомана, которого ничто, кроме дозы, в жизни не интересует. Но самым неприятным для Дины оказалось не это. В том же самом ноябре, когда Диночка окончательно поняла, что финансовое благополучие безвозвратно лопнуло, в этом дождливом, отвратительном месяце к Наде пришло сказочное богатство, просто упало в руки, как переспевшая груша. Какая-то дальняя родственница, Дина не поняла кто, оставила Колпаковым наследство. Шикарный дом в местечке Калиново, совсем недалеко от Москвы, кучу денег, драгоценности, одним словом, все нажитое за долгую жизнь.

Лешка с Надькой отремонтировали свои хоромы. Лешка начал торговать автомобилями и весьма преуспел. А у Нади открылся талант оценщика антиквариата. Одного взгляда, мельком брошенного на вещь, хватало Колпаковой для того, чтобы сделать вывод о ее стоимости. Она никогда не ошибалась, поэтому столичные коллекционеры принялись наперебой зазывать Надю к себе. В карман потекли денежки, их стало столько, что и не потратить. Лешка с Надькой оделись, обулись, как короли, приобрели автомобили и по несколько раз в год ездили за границу. Жизнь поднимала их вверх, а Дина, наоборот, падала вниз. Что у нее было? Трое хныкающих, постоянно вырастающих из одежек детей, потерявший человеческий облик алкоголик-муж, утаскивающий трясущимися руками из дома все, что можно обменять на бутылку, отсутствие специального образования и работы...

Но больше всего Дину расстраивала доброта Нади. Лучшая подруга приезжала в гости, нагруженная набитыми под завязку торбами, совала детям шоколадки и приговаривала:

- Не падай духом, Динка, жизнь, она как качели: туда-сюда, вверх-вниз. Было на твоей улице счастье, теперь ко мне заглянуло, скоро и у тебя вновь окажется.

После ее ухода на столе частенько обнаруживался конвертик с деньгами, и Дине делалось совсем гадко. Надя своей добротой унижала подругу... Одним словом, жизнь была ужасна.

- И ведь что ни случись, у нее только денег прибывает, - ныла Дина, поглощая шестой пирожок, - прямо проклятье какое-то. Вот, Лешку убили...

- Как? - подскочила я. - Брата Нади?

- Ага, - равнодушно ответила Дина и нацелилась на очередной кусок слоеного пирожка с мясом.

- Когда?

- Осенью, - пробормотала собеседница, - то ли в октябре, то ли в ноябре, не помню.

- За что?

- Фиг его знает. - Дина пожала плечами. - Небось дорогу кому перешел, коммерсант!

- На него было совершено покушение? Девушка развела руками.

- Сначала сказали - авария, дорожно-транспортное происшествие, он на огромной скорости со всей дури прямо в пост ГИБДД вломился, вместе с ним еще парочка ментов на тот свет отлетела, а потом Надька говорила, что дело завели. Вроде кто-то с его тормозами намудрил, сломал их нарочно. Но с подробностями я незнакома. Трезвый он был, вот это точно, потому что пить совсем бросил еще в 98-м.

Узнав о кончине Алексея, Дина решила, что Надя потеряет автомобильный бизнес, в который Колпаковы вложили большую часть средств. Рафинированная искусствоведша совершенно не разбиралась в моторах, колесах и кузовах. Но Наденька наняла управляющего, и денежный фонтан забил с утроенной силой. Лешка был человек боязливый, осторожный, неохотно применявший новшества и недооценивавший значения рекламы, а новый управляющий мигом увеличил выручку, сделав Надьку еще богаче.

- Ничего ее не берет, - жаловалась Дина, - ну совсем ничего. А самое обидно знаете что?

- Что?

- Все ее нынешние знакомые уверены, будто богатство они с Лешкой заработали исключительно благодаря собственному уму и сообразительности. А на самом деле оно им обманом досталось, - внезапно выпалила собеседница и замолчала.

- Почему обманом? - удивилась я. - Сами же говорили, они наследство получили, от родственницы.

- Это я не так выразилась, - вздохнула Дина, - не обманом, а дуриком. А насчет родственников... Да они и вспомнить не могли, кто это такая, Наталья Филимонова. У них вообще семья дурацкая. Папа из детского дома был, у матери все в войну погибли. Никаких там бабушек, дедушек, тетушек... Хотя, может, это и к лучшему. Вон у моего Олега мать жива, какой с нее толк? Лежит целый день в кровати и стонет: тут у нее болит, там хватает, а она что думала? До стольких лет дожила, и болячки не приклеятся? Теперь лишний рот. Корми ее, пои, лекарства покупай... Моим детям на фрукты не хватает, а я грымзе за сто рублей таблетки от язвы волоки. Знаете, какие медикаменты дорогие! А что я от свекрови видела? Может, она нам дачу сберегла? Или квартиру? Нет ведь! Стоило свекру помереть, она как с цепи сорвалась. Все продала и объяснила:

- Живу один раз, хочу мир посмотреть...

И ну кататься: Париж, Лондон, Цюрих, Бонн. Везде в лучших гостиницах останавливалась. За два года профукала денежки. Другие детям копят, внукам, а эта! Теперь ноет:

- Диночка, душенька, купи цветной капусты, очень хочется.

Нет уж, бабуля дорогая, прогуляла все, теперь жри овсянку на воде!

Выпалив последнюю фразу, девица схватила бумажную салфетку и вытерла капельки пота над верхней губой. От Диночки исходили волны злобы, ее малопривлекательное личико стало еще гаже.

- А Олег... - начала она.

Но я, понимая, что сейчас собеседница примется выливать ушаты дерьма на мужа, мигом перебила ее:

- И что, они так и не узнали, кто это, Наталья Филимонова?

- Вспомнили в конце концов, - фыркнула Дина. - Лешка в Калиново поехал, ну где им дом оставили, и сообразил. Тетка она им, двоюродная сестра матери. При жизни-то не общались. Ну надо же, как повезло! Затрат никаких. Подарков на дни рождения не носили, в больницах возле тетки не сидели, не терпели вздорную бабу, и пожалуйста - все денежки разом огребли. Вот уж счастье привалило, полной меркой. Сказать кому, не поверят. Вечно так: одной конфетка, другой фантик. Мне господь ничего не послал, ничегошеньки, все подарки другим достались.

И она вновь зашмыгала носом, но на этот раз в моей душе не шевельнулась жалость. У бога всевидящие очи, и, если он не дает Дине богатства, значит, она его не заслужила.

ГЛАВА 8

В "Офеню" я явилась к одиннадцати.

- Муся! - заорала Маня, кидаясь ко мне сломя голову.

- Осторожней, милая, - начала я, но Машка, желая выложить мне все новости, произошедшие за день, не смотрела под ноги. Правой кроссовкой она задела один из стеллажей, и книги в ярких глянцевых обложках водопадом рухнули на пол.

- Ну ты и растяпа! - выпалила я. - Теперь подбирай, да смотри, аккуратно.

- Наставили тут капканов, - пробурчала Маня и заорала:

- Леля, иди сюда!

Из глубины магазина вышла Леля Сыромятникова.

- Интересное дело! - удивилась я. - Ты-то как сюда попала?

Леля - единственная дочь нашего соседа по коттеджному поселку Ложкино, банкира Сыромятникова. Уж не знаю, в каких финансовых реках выловил Иван Александрович свое нынешнее благосостояние. Сами понимаете, о таких вещах у полузнакомых и даже у очень хорошо знакомых людей не спрашивают. Но как соседи Сыромятниковы просто идеальны. Всегда вежливые, приветливые, готовые прийти на помощь. Карина, мать Лели, не работает, она бывшая манекенщица, Иван Александрович, наоборот, практически никогда не бывает дома. Никаких шумных вечеринок с пьяными песнями и стрельбой они не устраивают, к тому же у них имеется любимый кот Сомс, постоянный кавалер наших Фифины и Клепы, поэтому Карина никогда не сердится, если кошки мнут цветы, а собак она частенько зазывает к себе, в особенности, старушку Черри, и от души угощает чем-нибудь вкусненьким. Но сейчас Карина уехала в Карловы Вары лечить бунтующую печень.