Дарья Донцова

Квазимодо на шпильках

Евлампия Романова: Следствие ведет дилетант - 12

Аннотация

Хотите, расскажу дикую историю? Я, Евлампия Романова, дура стоеросовая, согласилась лететь с соседом-предпринимателем в Таиланд. У того заболела напарница. Там я чуть не скончалась от жары, да еще пришлось везти назад двух живых крокодилят. Их заказал профессор Баратянский для своих научных опытов. По прилете в Москву сосед сломал ногу, и аллигаторов к профессору домой повезла я. Но там вместо Баратянского я обнаружила его труп с дыркой во лбу. По подозрению в убийстве арестовали любовника его юной жены Ирочки. Она наняла меня расследовать это дело, так как не верила в вину любовника. В процессе я узнала много неприятного о семье профессора. В частности, что его покойная первая жена во время блокады скупала антикварные драгоценности, меняя их на украденные продукты. Может, кто-то мстит профессору, думая, что он к этому причастен? Но тут прямо при мне убили Ирочку! И что теперь прикажете делать?..

Дарья ДОНЦОВА

КВАЗИМОДО НА ШПИЛЬКАХ

Глава 1

Если человек дурак, то это навсегда. Не подумайте, что я говорю сейчас о ком-то из приятелей. Нет, в данном случае я имею в виду только себя, понимаю, кабы не моя глупость и твердая уверенность в том, что дружба - понятие круглосуточное, никогда бы не оказалась сейчас в аэропорту Бангкока, причем с кучей узлов, сумок и тюков. Впрочем, все по порядку.

Две недели назад к нам ввалился Федя Лапиков, сосед с пятого этажа, и, брякнувшись на стул, самым трагичным голосом поинтересовался:

- Лампа, ты мне друг?

- Ага, - кивнула я, надеясь услышать следующую фразу: "Дай в долг".

Но соседушка произнес неожиданное:

- Тогда помоги!

Я сразу же ответила:

- Постараюсь.

Федор засопел, вытащил сигареты и начал сосредоточенно прикуривать от пластмассовой одноразовой зажигалки. Пока он возился с куревом, я попыталась прикинуть, сколько купюр лежит в банке. Только не думайте, что я имею в виду банк как учреждение. Отложенные деньги я держу в круглой железной коробке из-под печенья курабье.

Стоит "сейф" в моей спальне, и никто из домашних туда не лазает, для хозяйственных нужд имеется коробочка на кухне. Вот туда все домочадцы частенько запускают руки. Во-первых, им нужен бензин, во-вторых, деньги на обед, а главный кассир - я. Мне все отдают зарплату, я складываю ее, отделяю часть на ежедневные расходы, потом...

Ну да это неинтересно! Важно другое: в банке сейчас лежит почти две тысячи долларов, и вполне можно отсыпать Лапикову некоторую сумму. Но что он жмется? Отчего не попросит прямо?

Наконец Федор, покашляв, провозгласил:

- Лампа!

- Да, слушаю.

- Не перебивай!

- А ты говори!

- Не мешай.

- Да начинай, в конце концов!

- Не торопи меня! - возмутился Федор.

- Если тебя не подталкивать, до утра протянешь, - обозлилась я, - а у меня обед не готов, белье не постирано, короче, сколько?

- Чего?

- Денег!

- Каких?

Я рассердилась:

- Тебе видней: либо долларов, либо рублей.

- Зачем? Мне ничего не надо.

- Да ну? - удивилась я. - В чем же тогда дело?

- Ты должна поехать со мной в Бангкок!

От удивления у меня из рук выпала поварешка.

- Куда?

- В Банкок, это Таиланд.

- Знаю, только зачем?

Федька глубоко вздохнул и зачастил. Год назад завод, на котором он проработал большую часть своей сознательной жизни, был перекуплен каким-то предприимчивым мальчишкой.

Новый хозяин живо выгнал всех старых работников и нанял новых. Федор оказался за бортом. Потыркавшись в разные места и поняв, что абсолютно никому не нужен, Лапиков решил заняться народной российской забавой - торговлей - и начал мотаться челноком в Бангкок.

Маршрут у него отработан до мельчайших деталей, таможенники с обеих сторон прикормлены. Впрочем, ничего противозаконного Федор не возил, в основном это был стандартный набор: кофточки, спортивные костюмы, иногда постельное белье, реже бусы и всякая бижутерия. Особых доходов бизнес не приносил, но и умереть с голоду не давал. Супруга Лапикова, Анька, торговала привезенным товаром на рынке, а Федька вместе со своей сестрой Натой мотался в Таиланд.

Несколько недель назад к нему обратился один очень важный дядечка, Семен Кузьмич, ученый-биолог, и попросил:

- Многоуважаемый Федор Иванович, не возьмете ли у меня заказ?

Наивный Лапиков решил, что профессор хочет что-нибудь из мануфактуры, и с готовностью воскликнул:

- Конечно!

Ученый пустился в объяснения, Федька захлопал глазами, такого он никак не ожидал.

- Близ Бангкока имеется ферма, где разводят крокодилов, вы привезите мне оттуда мозг двух юных аллигаторов.

- Господи, - испугался Федя, - с ума сойти!

- Ничего страшного, - успокоил его профессор, - мне сей материал необходим для исследования. Мозг вам упакуют в специальные контейнеры, ваша задача лишь доставить их сюда.

Федя хотел было ответить решительное "нет", но тут Семен Кузьмич озвучил сумму, которую Лапиков получит за услуги.

Федька дрогнул, согласился, взял аванс и уже успел его потратить. Но, видно, не зря говорят, что человек предполагает, а господь располагает. Вчера Ната, компаньонка Федора, его родная сестра, загремела в больницу со сломанной ногой, и теперь Лапиков на полном серьезе считает, что сопровождать его должна я.

- Отчего бы тебе одному не смотаться? - я стала осторожно отнекиваться.

- Да ты че! - подскочил Лапиков. - Ваще без понятия. В таком деле товарищ нужен. Там только отвернись, мигом товар сопрут: ни поесть, ни поспать не смогу. Я тебе заплачу, не обижу.

- Знаешь, я не слишком подхожу для такой аферы, - гнула я свою линию, - вот, придумала! Обратись к Алине Роговой из двенадцатой квартиры, она точно согласится!

- Нет, - покачал головой Федя, - Алина не годится.

- Почему?

- Больно красивая, - мечтательно заявил Лапиков, - 90 - 60 - 90, блондинка... Моя Анька дико ревнивая, объясняй потом, что вторые девяносто меня никак не заинтересовали. А с тобой безопасно.

Я закашлялась. Ну и воспитание! Сейчас Федор впрямую заявил мне, что я такая уродина, такое редкостное страшилище, что не вызываю приступов ревности у его Аньки, Причем он, кажется, не понимает, что сказал. Может, пнуть его?

- У меня нет визы, - нашлась я наконец.

- Ерунда, - подпрыгнул Федор, - все беру на себя. Паспорт есть?

- Да.

- Неси сюда!

Не понимая, зачем совершаю эту глупость, я отдала документ Лапикову.

- Вот здорово, - засуетился он, - просто классно, первого февраля улетим, всего-то на три дня. От тебя ничего не потребуется, будешь только багаж сторожить.

Я хотела было предложить: "Может, тебе лучше собаку с собой прихватить?", но удержалась.

Вечером я с некоторой опаской изложила ситуацию домашним и неожиданно получила с их стороны полнейшее одобрение.

- Правильно! - воскликнула Юлечка. - Там сейчас тепло, покупаешься, позагораешь.

- И фруктов поешь, - вмешался Кирюшка.

- Креветок китайских, - вздохнул Сережка, - они там десять долларов килограмм стоят.

- А еще купишь часы, - затарахтела Лиза, - они выглядят как настоящий золотой "Роллекс", но стоят всего тридцать баксов!

У Леши Котова в нашем классе такие, ни в жисть от родных не отличишь.

- Вообще-то, - попыталась остудить всеобщий пыл Катерина, - не слишком полезно для здоровья лететь из зимы в лето, да еще всего на три дня. Организм не успеет перестроиться. Лучше поехать в мае, недели на две.

И потом, боюсь, Лампе роль челнока не по плечу.

Но мне уже самой захотелось в теплые края, к гигантским креветкам и экзотическим фруктам, поэтому я принялась успокаивать Катюшу:

- Ерунда! Я совершенно здорова и отлично себя чувствую, Федя будет все делать сам, я только постерегу вещи в аэропорту.

- Да-а, - протянула Катя, - рисовали на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить...

- Ой, - налетела на нее Юлечка, - вечно тебе страсти чудятся, езжай, Лампудель, повеселись!

И я в самом радостном настроении отбыла в Таиланд. Действительность оказалась иной, чем радужные планы. В самолете, куда набилось пассажиров на треть больше, чем положено, нервные стюардессы носились по проходам, без устали повторяя:

- Вставайте с кресел только в случае крайней необходимости.

Еды на всех не хватило, питья тоже. Голодная, злая, невыспавшаяся, я оказалась в Бангкоке, мечтая только об одном: добраться до гостиницы, принять душ, выпить кофе...

Но Федор мигом вылил мне на голову ушат ледяной воды:

- Какой отель? Офигела совсем, нам нужно на фабрику, потом на рынок. Устраиваться будем после полуночи.

- Почему? - пробормотала я, чувствуя, как липкая влага змеей ползет по спине.

- Чтобы зря не платить, - пояснил Федя, - за фигом сейчас въезжать? Сразу день насчитают, а после полуночи новые сутки пойдут, докумекала? Мы же не отдыхать приехали, а работать.

Сами понимаете, что ни покупаться, ни побывать в ресторане мне не удалось. Пришлось мотаться с Федькой по рынкам и тупо стоять на солнцепеке, охраняя товар. Креветки я, правда, нашла и даже, решившись купить себе порцию, подошла к грилю. Но потом увидела, какими грязными руками повар-таец чистит сей деликатес, и отшатнулась.

Единственное, что оказалось правдой, - это фальшивые "Роллекс", до противности похожие на настоящие, Бангкок был буквально набит эрзац-часами, и я купила всем по штуке.

Но самый жестокий удар меня ждал впереди. Отлет в Москву был назначен на восемь вечера по местному времени. Утром Федька, оставив меня в дыре, которая тут считалась гостиницей, поехал на крокодиловую ферму за мозгом.

Я же, уставшая, словно цирковая обезьянка, рухнула в кровать и попыталась заснуть.

Ни купаться, ни загорать, ни лакомиться фруктами пополам с креветками мне не хотелось. Больше всего на свете я мечтала оказаться дома, в своей комнате, на диване, под пледом, рядом с Мулей и Адой. Катюша была права - роль челнока не для меня.

В комнатенке, набитой тюками, было очень душно и влажно. Старенький кондиционер, дребезжавший всеми частями, совершенно не справлялся с работой. С улицы доносился шум, и я впала в сумеречное состояние: то ли сон, то ли явь...

Уж не знаю, сколько времени я провела, плавясь от жары на грубых простынях, но вдруг дверь распахнулась и появился Федя с картонной коробкой. Я села, попыталась пригладить торчащие в разные стороны лохмы и спросила:

- Ну? Порядок?

- Тьфу, - сплюнул Федька.

- Что-то случилось? - насторожилась я.

- Во, гляди, - мрачно произнес Лапиков и открыл коробку.

Остатки сна мигом меня покинули. На серо-голубой бумаге лежали два крокодильчика, сантиметров по тридцать, не больше.

- Это что? - изумилась я.

- Мозг, - криво улыбнулся Федька, - тот самый, за который Семен Кузьмич аванс отдал.

- Но он вместе с телом, - ляпнула я, - и живой!

- Угу, - кивнул Федька, - тонко подмечено, живее не бывает. Прикинь, что вышло.

Плюхнувшись на ободранное кресло, он стал рассказывать. На ферме, куда прибыл Федька, крокодилов водилось видимо-невидимо, любых размеров. И продавали их весьма охотно всем желающим, но только в первозданном виде.

Федька позвонил по телефону, который ему дал в Москве профессор, и дождался некоего мужика с хитро бегающими глазками. Кое-как на ломаном английском они сумели договориться. Таец ничего не отрицал. Да, он обещал многоуважаемому профессору мозг крокодилят и от своих слов не отказывается. Но человек, который может убить крокодильчиков и достать требуемый орган, сейчас отсутствует, вернется он лишь через две недели, поэтому перед Федькой стоит дилемма: либо ждать четырнадцать дней, либо брать крокодильчиков живьем.

Сами понимаете, что задержаться в Таиланде Лапиков не мог.

- Зачем ты их купил? - вытаращилась я.

- А че делать? - развел руками Федька. - Аванс-то тю-тю. Отдам Семену Кузьмичу крокодилят, пусть у них мозги как хочет достает.

Я обещал - доставил, дальше все!

- Как же мы их повезем? - озаботилась я.

Лапиков скривился:

- Ну.., в чемодане.

- Ты с ума сошел! Во-первых, тюки "просветят" на границе, во-вторых, даже если крокодильчики благополучно попадут в самолет, они погибнут в багажном отсеке от холода и перепада температуры.

Федька почесал затылок:

- Сама-то ты чего предлагаешь?

- Давай прямо в коробке пронесем их в салон.

- Нет, не выйдет.

- Почему?

- Надо разрешение от ветеринара, а нам его не успеть получить.

Мы пригорюнились и начали думать, как выйти из создавшегося положения. В голову лезла всякая чушь: положить рептилий в дамскую сумочку; примотать веревками к ручной клади и заявить, что это чучело; отправить крокодилят бандеролью в Москву.

- Знаю! - неожиданно заорал Федька. - А ну, Лампа, дуй на первый этаж за скотчем, купи самый широкий.

Недоумевая, что он еще придумал, я спустилась вниз и притащила моток клейкой ленты.

- Во, гляди, - заявил Федька и снял брюки.

Я уставилась на его красные трусы в белый горошек и спросила:

- И что ты этим хочешь сказать?

- Значит, так, - воодушевленно заявил он, - сейчас примотаем Асю и Васю к моим ногам.

- Кого? - попятилась я.

Лапиков хихикнул:

- Это я так их прозвал. Левый - Ася, правый - Вася.

- Они разнополые?

- А фиг их знает, - пожал плечами Федька, - честное слово, мне все равно. Просто Ася и Вася. Давай!

И с этими словами он пристроил одну рептилию себе на бедро. Понимая абсурдность происходящего, я все же замотала его волосатую конечность вместе с крокодильчиком. Потом операция была повторена с другой ногой.

- Нормалек, - подвел итог Федька, - не сползли бы только! Вот что, я прорежу в карманах дырки, спущу туда руки и буду держать их за головы.

Я оглядела гору тюков и поинтересовалась:

- Кто будет грузить хабар?

- А ты на что? - фыркнул Федька. - Действуй, Лампа. Давай, торопись.

Не стану вам рассказывать, каким образом я сволокла вниз неподъемные торбы. Хорошо еще, что жадный Федька нанял такси, а не заставил меня топать десять километров до аэродрома под раскаленным солнцем с баулами на горбу.

У стойки, где происходила регистрация, мы произвели сногсшибательное впечатление.

Я, красная, потная, в грязной мятой футболке, ворочала каменно-тяжелые сумищи. Федяшка стоял рядом, засунув руки в карманы.

Видя, что я никак не могу справиться с коробкой, доверху набитой мануфактурой, одна из девушек в форме Аэрофлота не выдержала и обратилась к Федьке:

- Чего стоишь, руки в брюки! Помоги ей!

- Нет, - шарахнулся в сторону Федька, - мне никак нельзя поднимать тяжести!

- Да? - поморщилась девушка.