Чтение 28–й страницы книги ~Квазимодо на шпильках~

Слова полились потоком, временами я задыхалась от жалости к себе, начинала рыдать, потом, слегка успокоившись, продолжала выплескивать накопившееся горе. Наконец ведро с обидами опустело.

- Да уж, - протянул Сережка, - мы вообще-то не о тебе говорили.

- А о ком?

- У нас на работе одна дрянь появилась, - пояснила Юлечка, - на всех грязь льет, такая сволочь! Вот, хотели ее выгнать.

- Ты, как всегда, не правильно поняла чужие слова, - покачал головой Вовка, - поэтому ваше агентство "Шерлок" и умирает, слышите одно, а понимаете совсем другое. Эх, бабы!

- Мы тебя любим! - заорали Лиза и Кирюшка.

Я снова зарыдала, на этот раз от радости.

Размахивая руками и причитая, домочадцы отволокли меня в спальню и запихнули в кровать.

Сережа притащил горячий чай с лимоном и, поставив чашку около коробки шоколадных конфет, заявил:

- Знаешь, Лампудель, любой бабе иногда хочется закатить истерику.

Юлечка принесла мне мандарин, Кирюшка, подмигивая, протянул журнал "Детектив", Лизавета подоткнула одеяло и заявила:

- Сейчас по городу вирус бродит, скорей всего, ты его и подцепила.

Когда все ушли, я снова заплакала, уже от умиления. Вот как они меня, оказывается, любят, а мне и невдомек. Наконец слезы иссякли.

Я выпила чаю, слопала почти все конфеты.

Кстати, ничего особенного. Я ожидала от шоколадок стоимостью почти в тысячу рублей большего. Глаза уставились в журнал, полежу почитаю. Нет, как хорошо дома!

Дверь тихонько приотворилась, заглянула Лиза.

- Лампуша, погладь мне кофточку.

Я отложила журнал. Девочка исчезла, ее место незамедлительно занял Кирюшка.

- Лампудель, будь другом, пришей пуговицу к брюкам.

- А у меня на завтра нет чистой рубашки, - перебил его Сережа, - и вообще, на ужин пельмени варили, отвратные, клейкие, с невкусной начинкой.

- Картошечки хочется жареной, с луком, заныла Юля. - Лампуша, ты одна умеешь такую делать. Сейчас скончаюсь от голода.

- Дайте вы ей отдохнуть, - отпихнул всех от моей двери Костин, - сами же решили:

Лампа сегодня лежит в кровати, ест шоколад и читает журнал.

- Ага, - прозвучал хор расстроенных голосов, - конечно, мы подождем до завтра.

- В конце концов, - грустно сказала Юля, - наедаться на ночь очень вредно.

Я рассмеялась, нашарила тапки и отправилась на кухню жарить картошку, гладить кофту и пришивать пуговицы. Больше всего на свете боюсь стать ненужной, а журнал можно и в метро почитать.

"Детектив" я на самом деле прихватила с собой в дорогу на следующий день, когда отправилась к Рите. Она жила в противоположном конце города, и я за полтора часа тряски в метро и маршрутном такси успела прочитать издание от корки до корки.

Замечательный, легко запоминающийся телефон оказался рабочим.

Мы договорились о встрече у Риты дома, после шести вечера, но я, не думая, что Зеленый тупик находится на краю света, сильно опоздала и приехала позже семи.

Длинная узкая улочка начиналась от довольно широкого проспекта. Маршрутное такси высадило группу людей и умчалось, народ резво бросился в разные стороны и исчез в подъездах стоявших вокруг блочных башен.

Я глянула на одну и приуныла, номер два, а мне нужен семьдесят девять "а". Я стала искать дом. Девятиэтажки уступили место более низким домам, потом улочка превратилась почти в тропинку, по обе стороны которой потянулись покосившиеся избушки. Москва мгновенно трансформировалась в деревню. Я шла, поглядывая на номера, - вот наконец и нужный!

Вполне добротный забор с железной калиткой закрывал кирпичное здание. Я увидела домофон и нажала кнопку.

- Кто там? - прохрипело из динамика.

- Вы Рита?

- Етит твою налево, - обозлился домофон, - Ритка в доме семьдесят девять "а" живет, чего сюда прешься? Людям после рабочего дня отдохнуть не даешь!

- Простите, а где этот дом?

- Глаза протри, - гаркнули из динамика, - налево башку поверни.

Я послушно выполнила указание и увидела чуть поодаль строение, напоминавшее полупокосившийся сарай. На стене черной от грязи избенки виднелся намалеванный белой краской номер "79 а".

Я перелезла через гору мусора, больно ударилась о какую-то железку, порвала брюки, но в конце концов добралась до деревянной двери.

Ни звонка, ни домофона тут не было. Я постучала.

- Эй, Рита!

- Открыто, - донесся издалека глухой голос.

Я потянула на себя ручку и оказалась в крохотном тамбуре, заваленном тряпьем. Перед носом возникла новая дверь, она приоткрылась, и из щели донеслось:

- Снимайте обувь и куртку.

Я покорно стянула сапоги, поставила их у стены, повесила верхнюю одежду на ржавый гвоздь и, чувствуя под ступнями совершенно ледяной пол, вошла в жилое помещение.

Ногам стало теплее. Большая комната была застелена домоткаными разноцветными дорожками. С потолка свисала трехрожковая люстра, в которой горела только одна лампочка. Полированная "стенка" занимала пространство от окна до двери, в центре "залы" стоял массивный стол, на нем высилась ваза с пластмассовыми ромашками. Хозяйка, баба непонятного возраста, обладательница тучной фигуры, визгливо осведомилась:

- Ну, ты, что ли, из органов? Показывай документ!

Я протянула ей удостоверение. Естественно, Рита не обратила никакого внимания на слова "Частное детективное агентство".

- Вон оно, значит, как! - протянула она. - Опять его ловите или поймали уже?

- Вы имеете в виду Евгения Баратянского? - решила я прояснить ситуацию.

- А кого же еще? - с шумом вздохнула она. - Я человек честный, по тюрьмам не сидела. Чего он на этот раз натворил?

- Убил двух человек из-за денег.

- Никак отца и его жену?

- Точно, - удивилась я, - откуда вы знаете?

- Так он давно об этом мечтал, - медленно ответила Рита, - все вздыхал: "Эх, скорей бы они померли"... Да ладно, слушайте, все расскажу по порядку, только имейте в виду, я к этой истории никакого отношения не имею.

Мне Женька ни копейки не дал.

Я внимательно слушала ее не слишком грамотную речь.

Судьба Риты, к сожалению, очень похожа на судьбу многих женщин, обделенных мужским вниманием. Она, правда, побывала один раз замужем, но семейное счастье длилось недолго, осталась с ребенком на руках. Годы летели, а кавалеры не появлялись. На работе сидели одни бабы, подружки давным-давно устроили свою жизнь, только Рите никак не удавалось подыскать пару. И тут ей, как на грех, попалась газета с брачными объявлениями.

Одно привлекло ее внимание. "Молодой человек без вредных привычек, воспитанный, ищет женщину для серьезных отношений. Наличие ребенка приветствуется". Ниже стоял адрес: УУ-7942/4. Наивная Риточка решила, что написавший объявление служит в армии.

Люди в погонах любят шифровать свои координаты. Практически не надеясь на удачу, она написала письмо. Ответ пришел очень скоро, из конверта выпала фотография.

Сердце Риты заколотилось, мужчина оказался очень хорош собой, его звали Женя, Евгений Баратянский.

Несколько месяцев они обменивались посланиями, и Рите все больше нравился кавалер, он так хорошо рассуждал о смысле жизни, писал, что любит столярничать, возиться со скотиной, копать огород. А еще Евгений не курил, презирал пьяниц и мечтал о детях.

Воображение нарисовало Рите замечательную картину. Вот они вдвоем с мужем возвращаются из бани. Дом отремонтирован, в сарайчике стоит верстак, на котором муж делает мебель. Пока она возится на кухне, готовит ужин, супруг играет с новорожденным сынишкой. Простое человеческое счастье, разве Рита не заслужила его?

Поразмыслив немного, она пригласила Евгения к себе и получила совершенно неожиданный ответ:

"Прости, милая Ритуля, но я думал, что ты, увидев мой адрес, поняла, в чем дело. Я сижу на зоне, мотаю срок. Не пугайся, тебе пишет не вор, не убийца, не мошенник, просто несчастный человек, случайно попавший за решетку. Знаешь, за что я сюда попал ?

Вечером, возвращаясь с работы домой, я случайно сбил пьяного, который ни с того ни с сего бросился под колеса моей машины. Вот так не повезло. Была жена, но она мигом забыла меня и запретила дочери со мной встречаться. Я же чувствую в себе запас огромной нерастраченной любви, очень надеюсь на счастливую жизнь с тобой после освобождения. Если ты, конечно, не побоишься связать свою судьбу с таким, как я.

Впрочем, очень хорошо пойму тебя и не обижусь, если не получу больше весточки. Жаль, конечно, коли все так повернется, ты успела стать для меня близким и родным человеком".

Рита облилась слезами, прочитав строки, написанные ровным, аккуратным почерком мальчика-отличника. Отрыдав, она написала ответ.

"Дорогой Женя, я тоже полюбила тебя, сообщи мне свой адрес, приеду сама".

Вот так она стала невестой. Срок у Жени оказался немаленький, дали ему восемь лет, но к тому моменту, когда в его жизни появилась Рита, шесть из них уже благополучно миновали.

Многие женщины, узнав, что их избранник посажен на восемь лет, да еще мотает срок на зоне в Сибири, мигом бы насторожились. За наезд на пешехода столько не дают, а если водитель все же получает срок, то, как правило, отбывает его недалеко от места прописки. Но Риточка не знала Уголовный кодекс, поэтому приняла рассказ Евгения за чистую монету.

Два года она исправно привозила ему передачи, покупала одежду и отправляла посылки, а еще были письма: нежные, страстные, со стихами. Плохо знакомая с поэзией Риточка, глотая слезы, читала: "Вы помните, вы все, конечно, помните, как я стоял, приблизившись к стене, взволнованно ходили вы по комнате и что-то резкое в лицо бросали мне..."

Она не знала, что это стихотворение написал поэт Сергей Есенин, думала, что его автор Женя, который таким образом рассказывает ей, как у него произошел разрыв с супругой. "Бедный мой, бедный Женечка, - качала головой Рита, - он столько страдал".

Но всему рано или поздно приходит конец.

Женя приехал в Москву, и Рита с радостью поселила его у себя. Но с еще большей радостью она объявила ему о том, что находится на пятом месяце беременности. И тут он неожиданно спросил:

- Ребенок мой?

- Конечно, - воскликнула она, - помнишь, нам предоставили длительное свидание, на три дня? Вот тогда я и забеременела!

Женя ничего не сказал, он молчал до вечера, а потом начал уговаривать ее.., сделать аборт.

- Пойми, - внушал он оторопевшей Рите, - мне нужно сначала устроиться на работу, заработать денег и только потом можно думать о детях.

- Ерунда, - ответила влюбленная Рита, - прорвемся. Пока я ребеночка ношу, ты пристроишься.

- Хорошо, - согласился Женя, - пусть будет по-твоему.

Но накануне родов он исчез. Рита пришла домой и обнаружила, что жених пропал, из шкафа улетучились все его вещи, на столе даже не было записки.

Рита, кляня себя, провела бессонную ночь, вспоминая, как накануне они поругались и Женя тихо сказал:

- Вижу, ты меня не любишь.

- Нет, это ты меня не любишь! - в запале выкрикнула она и добавила уж совсем зло:

- Все никак на работу не устроишься!

Женя промолчал и лег спать в "зале", а не в спальне, и вот теперь стало ясно: он обиделся и ушел.

Рита просто не находила себе места: к утру у нее начались роды, и на свет появилась маленькая девочка, названная Люсенькой.

Бедная Рита хлебнула горя полной ложкой.

Тяжело одной с двумя детьми. Старший сын, правда, уже подрос и мог служить помощником. Женя объявился только через год, просто пришел и сказал:

- Я тебя простил, ребенку нужен отец.

Она с радостью пустила его назад. Женя осел в ее домике, денег у него не было совсем.

- Контора, где я работал, накрылась медным тазом, - объяснил он Рите, - теперь надо новую службу искать!

Она поверила и посоветовала:

- Ты не торопись, не бросайся на первое попавшееся место. Осмотрись как следует.

Полгода Женя жил в свое удовольствие.

Вставал к полудню, долго брился, одеколонился, надевал выглаженную Ритой рубашку и отправлялся на поиски работы.

Возвращался он поздно вечером, ближе к полуночи. Зевающая Рита открывала дверь, ей смертельно хотелось спать. Ателье начинало принимать клиентов в десять, но до него еще надо было доехать!

- Все ерунду предлагают, - сетовал Женя, плюхаясь на диван, - я устал и испереживался, принеси-ка мне ужин.

Так прошло примерно семь месяцев. Потом Женя снова исчез, оставив на этот раз на столе записку:

"Извини, не могу и не хочу сидеть на твоей шее нахлебником. Устроюсь на хорошее место и вернусь".

Рита чуть не полезла в петлю. И тут она решила предпринять отчаянный шаг: отправилась к своему соседу, участковому, и упросила того посмотреть в компьютере, по какому адресу прописан в столице Евгений Семенович Баратянский.

Глава 30

Добрый сосед согласился помочь, и через некоторое время Рита получила полную справку о Баратянском. Лучше бы она не заглядывала в бумаги. Оказалось, что Евгений был трижды судим, и все за воровство. Единственное, о чем он не соврал, это о разводе с женой. Елена Сергеевна Калашникова и впрямь ушла от Евгения, но.., очень давно, еще до второй посадки, да и супругой его она была недолго. Прописан же Женя был у.., своих родителей - Семена Кузьмича и Розалии Львовны Баратянских.

Рита принадлежит к той породе людей, которые, получив пинок от судьбы, не мобилизуются и начинают бороться с обстоятельствами, а опускают лапки и заливаются слезами.

Пару дней она рыдала без продыху. Три судимости! Все за воровство! Она родила ребенка от уголовника.

Потом слезы иссякли, и ей пришла в голову еще одна замечательная идея: надо съездить к родителям мужа. Да, да. Рита, несмотря на то, что не имела в паспорте штампа о браке, искренне считала Евгения своим супругом. Она решила отправиться к старикам Баратянским, показать им Люсеньку, авось сердца их дрогнут при виде прелестной внучки. Рите очень тяжело материально, но еще тяжелее без моральной поддержки близких людей.

Сказано - сделано. Нарядив дочь в красивое платьице и повязав ей пышный бант, Рита отправилась к старикам.

Дверь в квартиру внушила ей надежду: большая, массивная, дорогая, за такой небось живут обеспеченные люди.

Глубоко вздохнув, она позвонила. Открыли ей сразу, на пороге стояла хорошенькая девушка.

- Здравствуйте, - робко сказала Рита.

- Привет, - ответила девица.

Завязался разговор, в процессе которого Рита выяснила, что в этой квартире живет Семен Кузьмич Баратянский. Он действительно был женат на Розалии Львовне, но та скончалась.

Семен Кузьмич женился вновь, на той самой девушке, которая открыла дверь.

- Муж сейчас на работе, - объяснила она, - но, думается, произошла какая-то ошибка. Дело в том, что у него и Розалии Львовны никогда не было детей. Компьютер что-то напутал, случается иногда такое! Если оставите свой номер телефона, я вам позвоню, поговорив с Семеном Кузьмичом.

Рита вышла во двор, купила раскричавшейся Люсеньке мороженое и поехала домой. На душе было темно: потратила весь выходной на глупую, никчемную поездку. На одни билеты в транспорте улетела немалая сумма, да еще на эскимо дочке - сплошные расходы. До получки три дня, а в кошельке болтается одна пятирублевая монетка.

Ирочка позвонила на следующий день и окончательно выбила у Риты почву из-под ног:

- Действительно, это ошибка. Никаких детей у Баратянских нет. Впрочем, был сын, его звали Женей, только он очень давно умер.

Риточка снова принялась плакать, и тут дверь в ее избенку распахнулась и появился Женя. Муж поставил на пол сумку и заявил:

- Я вернулся, дочь должна иметь отца.

У Риты началась истерика, она накинулась на Женю с кулаками, выкрикивая бессвязные фразы:

- Ты кто? Он умер! Сидел три раза!

Женя спокойно выслушал Риту, потом поморщился:

- Ну и дура же ты! Чего поволоклась к Баратянским? Ладно, придется рассказать, как дело было, неохота, правда. У меня от этих воспоминаний сердце останавливается, да черт с ним, слушай.

Рита притихла. А любовник начал излагать свою историю. Да, у него есть родители, на первый взгляд интеллигентные люди: отец - профессор, мать - заведующая библиотекой.

Но это только на первый взгляд, потому что на второй ситуация выглядит иначе. Отец был против рождения ребенка, а мать, не послушавшись, все же произвела на свет сына. Семен Кузьмич ненавидел Женю и изводил его, как мог. Когда сын вырос, папочка окончательно озверел и посадил его в тюрьму.

- Он заплатил кому надо в уголовке, - грустно вещал Женя, - и меня повязали ни за что. Естественно, жена от меня ушла. Но я отсидел, вышел на свободу, а потом отец снова сунул меня в кутузку.

У Риты вновь полились слезы. Бедный Женечка! Вот какие родители бывают на свете!

- Да как вы могли ему поверить! - не выдержала я.

Рита развела руками:

- Сама не понимаю! Словно под гипноз попала, он так убедительно говорит, он такой красивый!

Я обозлилась. Евгений Баратянский, очевидно, хороший психолог, все его женщины из породы ведомых. Лена, подавленная матерью, послушная дочь Яна и Рита, наивная, глуповатая, мечтающая о простом бабьем счастье. Только, думается, этими тремя дело не ограничилось. Небось есть и другие, о которых я ничего не знаю.

- И где сейчас Евгений, - прервала я Риту, - он по-прежнему живет у вас?

- Нет, - ответила она, - я его выгнала.

- Неужто решились? - удивилась я. - За что, если не секрет?

Она помолчала и тихо ответила:

- Изменял он мне, с другой шашни крутил.

Наденет мною выстиранное и поглаженное белье, поест щей и улепетывает к другой бабе.

Ладно бы она одна была, так их две оказалось, сразу!

- Да ну?

- Вот вам и ну, - плаксиво отозвалась Рита, - и ведь узнала я случайно. У Жени имелся мобильный телефон, дорогая, кстати, игрушка.

Я его спросила: откуда взял? Денег-то у нас никаких не было, впроголодь жили на мою зарплату.

- А он что ответил?

- "Друг подарил, себе новый купил, а мне старый отдал".